Неточные совпадения
В отдыхальне, как мы прозвали
комнату,
в которую нас повели и через которую мы проходили, уже не было никого: сидящие фигуры
убрались вон. Там стояли привезенные с нами кресло и четыре стула. Мы тотчас же и расположились на них. А кому недостало, те присутствовали тут же, стоя. Нечего и говорить, что я пришел
в отдыхальню без башмаков: они остались
в приемной зале, куда я должен был сходить за ними. Наконец я положил их
в шляпу, и дело там и осталось.
Марья Степановна решилась переговорить с дочерью и выведать от нее, не было ли у них чего. Раз она заметила, что они о чем-то так долго разговаривали; Марья Степановна нарочно
убралась в свою
комнату и сказала, что у нее голова болит: она не хотела мешать «божьему делу», как она называла брак. Но когда она заговорила с дочерью о Привалове, та только засмеялась, странно так засмеялась.
—
Убирайся к черту! — визгливо закричал на него Ромашов. —
Убирайся,
убирайся и не смей заходить ко мне
в комнату. И кто бы ни спрашивал — меня нет дома. Хотя бы сам государь император пришел.
Эти комические интермедии с паном Кнышевским повторялись довольно часто.
В один такой вечер наш художник Павлусь, от небрежности, как-то лениво
убирался знахаркою и выскочил с нами на улицу ради какой-то новой проказы. Пану Кнышевскому показалось скучно лежать; он привстал и, не чувствуя
в себе никаких признаков бешенства, освободил свои руки, свободно разрушил заклепы школы и тихо через хату вошел
в комнату.
— Конечно, нехорошо, да кто же мог предвидеть это? Нам с сестрой эта квартира велика: одна
комната остается лишняя — отчего ж не пустить
в нее хорошего человека? А хороший человек взял да и врезался. Да мне, по правде сказать, и на нее досадно: ну чем Кузьма хуже ее! Добрый, неглупый, славный. А она точно его не замечает. Ну, вы, однако,
убирайтесь из моей
комнаты; мне некогда. Если хотите видеть сестру с Кузьмой, подождите
в столовой, они скоро придут.
И вышел трубку себе спросить. У него, знаете, на вечерах заведено было по-модному — сигары и папиросы курить, а трубки
убирались в задние
комнаты; только вижу я, что горничные что-то суются, а больше всех Марья Алексеевна. Спрашиваю ее...
Мужик-сказочник первый вскочил с пола и выкатился кубарем из
комнаты, за ним выскочили нищенки, богадельницы-приживалки, с быстротою положительно для их лет и немощей изумительною. Фелицата тоже
убралась из спальни. Глафира Петровна перешла
в соседнюю
комнату, служившую для нее уборной и уже резко отличавшуюся от спальни убранством,
в котором чувствовался комфорт и чистота.
—
Убирайся к чорту, — сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел
в другую
комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. — Это чорт знает что́ такое! А? Ты посмотри, как бьется! — Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. — Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une déesse!! [ — Какая ножка, любезный друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Не останавливаясь и не торопясь, Наталья Николаевна
убиралась, и к приезду мужа и сына все было готово: сундуков уж не было
в комнатах;
в спальне Пьера все было так же, как было десятки лет
в Иркутске: халат, трубка, табакерка, вода с сахаром, Евангелие, которое он читал на ночь, и даже образок прилип как-то над кроватью на пышных обоях
комнат Шевалье, который не употреблял этого украшения, но которое явилось
в этот вечер во всех
комнатах третьего отделения гостиницы.