Неточные совпадения
И точно, такую панораму вряд ли где еще удастся мне видеть: под нами лежала Койшаурская долина, пересекаемая Арагвой и другой речкой, как двумя серебряными нитями; голубоватый туман скользил по ней,
убегая в соседние теснины от теплых лучей утра; направо и налево гребни
гор, один выше другого, пересекались, тянулись, покрытые снегами, кустарником; вдали те же
горы, но хоть бы две скалы, похожие одна на другую, — и все эти снега
горели румяным блеском так весело, так ярко, что кажется, тут бы и остаться жить навеки; солнце чуть показалось из-за темно-синей
горы, которую только привычный глаз мог бы различить от грозовой тучи; но над солнцем была кровавая полоса, на которую мой товарищ обратил особенное внимание.
Иван. Коляска пустая
в гору едет, значит, господа пешком идут… Да вот они! (
Убегает в кофейную.)
Дронов рассказал, что историк, имея чин поручика, служил
в конвойной команде,
в конце пятидесятых годов был судим, лишен чина и посажен
в тюрьму «за спасение погибавших»; арестанты подожгли помещение этапа, и, чтоб они не
сгорели сами, Козлов выпустил их, причем некоторые
убежали.
(
Убегает на Ярилину
гору и бросается
в озеро.)
В Корсаковском посту живет ссыльнокаторжный Алтухов, старик лет 60 или больше, который
убегает таким образом: берет кусок хлеба, запирает свою избу и, отойдя от поста не больше как на полверсты, садится на
гору и смотрит на тайгу, на море и на небо; посидев так дня три, он возвращается домой, берет провизию и опять идет на
гору…
— И помирились бы
в лучшем виде, ежели бы не наша вера, Степан Романыч… Все и
горе в этом. Разве бы я стал брать Феню
убегом, кабы не наша старая вера.
Переезд с Самосадки совершился очень быстро, — Петр Елисеич ужасно торопился, точно боялся, что эта новая должность
убежит от него. Устраиваться
в Крутяше помогали Ефим Андреич и Таисья. Нюрочка здесь
в первый раз познакомилась с Парасковьей Ивановной и каждый день уходила к ней. Старушка с первого раза привязалась к девочке, как к родной. Раз Ефим Андреич, вернувшись с рудника, нашел жену
в слезах. Она открыла свое тайное
горе только после усиленных просьб.
Оказалось, что портреты снимает удивительно: рисунок правильный, освещение эффектное, характерные черты лица схвачены с неподражаемой меткостью, но ни конца, ни отделки, особенно
в аксессуарах, никакой; и это бы еще ничего, но хуже всего, что, рисуя с вас портрет, он делался каким-то тираном вашим: сеансы продолжал часов по семи, и —
горе вам, если вы вздумаете встать и выйти: бросит кисть,
убежит и ни за какие деньги не станет продолжать работы.
Лорис-Меликову приходила мысль, разделяемая и некоторыми начальствующими лицами, что выход Хаджи-Мурата и его рассказы о вражде с Шамилем был обман, что он вышел только, чтобы высмотреть слабые места русских и,
убежав опять
в горы, направить силы туда, где русские были слабы.
— Вчера у окна подсматривал, — рассказывала Вершина. — Забрался
в сад, когда мы ужинали. Кадка под окном стояла, мы подставили под дождь, — целая натекла. Покрыта была доской, воды не видно, он влез на кадку да и смотрит
в окно. А у нас лампа
горит, — он нас видит, а мы его не видим. Вдруг слышим шум. Испугались сначала, выбегаем. А это он провалился
в воду. Однако вылез до нас,
убежал весь мокрый, — по дорожке так мокрый след. Да мы и по спине узнали.
Бабы и девки бегали вниз, где был ключ, и таскали на
гору полные ведра и ушаты, и, вылив
в машину, опять
убегали. Таскали воду и Ольга, и Марья, и Саша, и Мотька. Качали воду бабы и мальчишки, кишка шипела, и староста, направляя ее то
в дверь, то
в окна, задерживал пальцем струю, отчего она шипела еще резче.
Краснова. Тебе хорошо: ты свободный человек, а я теперь все равно что
в крепости. Вот оно мое горе-то. Да и то уж не раз мне
в голову приходило, как бы к тебе
убежать.
Пела, пела пташечка
И затихла.
Знало сердце радости,
Да забыло.
Что, певунья пташечка,
Замолчала?
Что ты, сердце, сведалось
С черным
горем?
Ах, сгубили пташечку
Злые люди;
Погубили молодца
Злые толки.
Полететь бы пташечке
К синю морю;
Убежать бы молодцу
В лес дремучий.
На море валы шумят,
Да не вьюги;
В лесе звери лютые,
Да не люди.
Николай быстро спустился с
горы, сел
в лодку и, широко взмахивая веслами, погнал её против течения, словно
убегая от чего-то, что неотступно гналось за ним.
Когда Макар оглядывался, ему казалось, что темная тайга сама
убегает от них назад, а высокие снежные
горы точно таяли
в сумраке ночи и быстро скрывались за горизонтом.
И когда, случалось, раздавался общий смех на мой счет,
в котором даже m-me M* иногда невольно принимала участие, тогда я,
в отчаянии, вне себя от
горя, вырывался от своих тиранов и
убегал наверх, где и дичал остальную часть дня, не смея показать своего лица
в зале.
О, славный, бесстрашный джигит Керим! Как бы я хотела быть хоть отчасти на тебя похожей! Почему я не мальчик! Не мужчина! Если бы я была мужчина! О! Я сорвала бы с себя эти девичьи одежды, без сожаления остригла мои черные косы и, надев платье джигита,
убежала бы
в горы, к Кериму. Я сказала бы ему...
— Ведите меня к капитану… Надо сказать… надо донести… Разведку удалось произвести… Один эскадрон всего…. Венгерские гусары… Полка эрцгерцога Фердинанда… Вторые сутки на постое… Подожгли свою же деревню, подозревая жителей
в укрывательстве наших казаков… Ждут подкрепления, чтобы идти дальше… Но
Горя,
Горя!.. Его схватили, как шпиона… мне удалось
убежать, умчаться на их коне, a он…
— Добрались туда благополучно… Сделали с колокольни разведку… Численность — один эскадрон всего, венгерские гусары. Полк эрцгерцога Фердинанда. Разогнали жителей селения, навели панику, троих казнили, заподозрив
в укрывательстве казаков.
Горю схватили, тоже взяли под подозрение… Он же, Димитрий Агарин, успел
убежать… К счастью, лошадь нашел, отбившуюся от места постоя и вот Бог привел…
Раба тотчас же освободили из рук его мучителей, но, будучи недоволен своим хозяином, он
убежал от него и присоединился к шайке разбойников, живших
в горах.
Кто больше человек и кто больше варвар: тот ли лорд, который, увидав затасканное платье певца, с злобой
убежал из-за стола, за его труды не дал ему мильонной доли своего состояния и теперь, сытый, сидя
в светлой покойной комнате, спокойно судит о делах Китая, находя справедливыми совершаемые там убийства, или маленький певец, который, рискуя тюрьмой, с франком
в кармане, двадцать лет, никому не делая вреда, ходит по
горам и долам, утешая людей своим пением, которого оскорбили, чуть не вытолкали нынче и который, усталый, голодный, пристыженный, пошел спать куда-нибудь на гниющей соломе?
Устроившая свидание горничная первая
в паническом страхе
убежала из сада и разбудила всех
в доме. Послышался шум и говор. Потеряв всякое самообладание при виде смертельно раненного друга детства, думая о
горе своей матери, когда она узнает о ее бесчестии и ужасной катастрофе, которой она была причиною, Марья Валерьяновна воскликнула...
1-й молодой человек. Три тени явятся следующею ночью
в спальню жестокосердных дам, и — тогда
горе им! вампиры припадут к груди их… Но увидишь, что ни один Массильон не действовал так на своих слушателей, как твой слуга покорный. О! я чувствую
в себе красноречие целой академии! (
Убегает.)
Как только ударил гром и полил страшный ливень, все расположившиеся у
горы люди, чувства которых не были совсем омрачены пьянством, мгновенно вскочили и бросились бежать
в обход
горы и здесь на ее тыловой стороне встретили кучку христиан, мимо которых потоки сбегали обширным рвом. Правитель
убегал впереди всех, несясь вскачь на своей колеснице,
в которую был впряжен один конь его, а другой неизвестно чей. У одной из расщелин он увидал вылезавшего из оврага Пеоха и закричал ему...