Неточные совпадения
К дому с обеих сторон прилегали
темные деревья старинного сада,
аллея стриженых елок вела к подъезду.
Аллеи представлялись
темными коридорами, но открытые места, поблекший цветник, огород, все пространство сада, лежащее перед домом, освещались косвенными лучами выплывшей на горизонт луны. Звезды сильно мерцали. Вечер был ясен и свеж.
Приближалась осень, и в старом саду было тихо, грустно, а на
аллеях лежали
темные листья. Уже рано смеркалось.
Раскаленные лучи заливают круглую клумбу с цветами,
темную зелень сирени, садовые
аллеи.
Он долго бродил по
темному парку и, наконец, «нашел себя» расхаживающим по одной
аллее.
Вот, на повороте
аллеи, весь дом вдруг глянул на него своим
темным фасом; в двух только окнах наверху мерцал свет: у Лизы горела свеча за белым занавесом, да у Марфы Тимофеевны в спальне перед образом теплилась красным огоньком лампадка, отражаясь ровным сиянием на золоте оклада; внизу дверь на балкон широко зевала, раскрытая настежь.
А по воде плывут друг другу навстречу два белых лебедя, и сзади
темный парк с
аллеей, и все это тонко, четко, как акварельная живопись.
Видел он, как барышни с студентами сидели на окнах и ласкались и потом одни шли гулять в
темные липовые
аллеи, куда только полосами и пятнами проходил лунный свет.
В саду, в роще она выбирала для прогулки
темную, густую
аллею и равнодушно глядела на смеющийся пейзаж.
Он вел за руку нарядно одетую девочку с пушистыми, почти белыми локонами, большими
темными глазами на бледном, болезненном личике и с тем особенным, повелительным и нетерпеливым выражением, которое свойственно избалованным детям. Литвинов провел часа два в горах и возвращался домой по Лихтенталевской
аллее…Сидевшая на скамейке дама с синим вуалем на лице проворно встала и подошла к нему… Он узнал Ирину.
В этот день я смотрел из окна чертежной на белый пустой парк, и вдруг мне показалось, что в глубине
аллеи я вижу Урманова. Он шел по цельному снегу и остановился у одной скамейки. Я быстро схватил в вестибюле шляпу и выбежал. Пробежав до половины
аллеи, я увидел глубокий след, уходивший в сторону Ивановского грота. Никого не было видно, кругом лежал снег, чистый, нетронутый. Лишь кое-где виднелись оттиски вороньих лапок, да обломавшиеся от снега черные веточки пестрили белую поверхность
темными черточками.
Я чуть ли не в первый раз шел под руку с дамой. Сначала мне было неловко, и я не мог приноровить свою походку; но она шутливо и твердо помогла мне, и, идя по
аллее, я чувствовал себя уже гораздо свободнее. Наши шаги звучали согласно, отдаваясь под
темным сводом лип. Она плотно прижалась к моему плечу, как будто ища защиты. Я чувствовал теплоту ее руки, прикосновение ее плеча, слышал ее дыхание.
Сад у Дарьи Михайловны доходил до самой реки. В нем было много старых липовых
аллей, золотисто-темных и душистых, с изумрудными просветами по концам, много беседок из акаций и сирени.
Душа во мне замирала при мысли, что может возникнуть какой-нибудь неуместный разговор об особе, защищать которую я не мог, не ставя ее в ничем не заслуженный неблагоприятный свет. Поэтому под гром марша я шел мимо далекой
аллеи, даже не поворачивая головы в ту сторону. Это не мешало мне вглядываться, скосив влево глаза, и — у страха глаза велики — мне показалось в
темном входе в
аллею белое пятно. Тяжелое это было прощанье…
Вокруг всего пруда шел старинный сад: липы тянулись по нем
аллеями, стояли сплошными купами; заматерелые сосны с бледно-желтыми стволами,
темные дубы, великолепные ясени высоко поднимали там и сям свои одинокие верхушки; густая зелень разросшихся сиреней и акаций подступала вплоть до самых боков обоих домиков, оставляя открытыми одни их передние стороны, от которых бежали вниз по скатам извилистые, убитые кирпичом дорожки.
Люблю я эти
аллеи, люблю серозеленый нежный цвет и тонкий запах воздуха под их сводами; люблю пестреющую сетку светлых кружков по
темной земле — песку у меня, ты знаешь, нету.
Листья с дерев осыпались и
темными грудами лежали в
аллеях и близ ограды.
Чем ближе к огороду, тем
аллеи становились запущеннее,
темнее и уже; на одной из них, прятавшейся в густой заросли диких груш, кислиц, молодых дубков, хмеля, целые облака мелких черных мошек окружили Ольгу Михайловну; она закрыла руками лицо и стала насильно воображать маленького человечка…
И
темная, неподвижная, молчаливая зелень пальм, и ярко-желтый песок на
аллеях, и ярко-зеленые скамьи, и блеск ревущих солдатских труб, и красные лампасы генерала — все это надоедает в десять минут.
Никитин и Манюся молча бегали по
аллеям, смеялись, задавали изредка друг другу отрывистые вопросы, на которые не отвечали, а над садом светил полумесяц, и на земле из
темной травы, слабо освещенной этим полумесяцем, тянулись сонные тюльпаны и ирисы, точно прося, чтобы и с ними объяснились в любви.
Потом
темная еловая
аллея, обвалившаяся изгородь… На том поле, где тогда цвела рожь и кричали перепела, теперь бродили коровы и спутанные лошади. Кое-где на холмах ярко зеленела озимь. Трезвое, будничное настроение овладело мной, и мне стало стыдно всего, что я говорил у Волчаниновых, и по-прежнему стало скучно жить. Придя домой, я уложился и вечером уехал в Петербург.
Аллея круто повернула направо, и Тихон Павлович увидел эстраду, на ней играл военный оркестр, перед эстрадой — лавочки, на них какие-то
тёмные фигуры.
И вот он, наконец, перед нами, старый, заглохший сад, с
темными, вековыми липовыми
аллеями, с своими ветхими заборами, своими цветистыми полянами, сад, называвшийся тогда Болховским. [Сады Болховской и рядом с ним Нееловский существуют и теперь, но прежних их имен никто уже не знает: они составляют сад Родионовского института благородных девиц.]
Зелёной сетью трав подёрнут спящий пруд,
А за прудом село дымится — и встают
Вдали туманы над полями.
В
аллею темную вхожу я; сквозь кусты
Глядит вечерний луч, и жёлтые листы
Шумят под робкими шагами.
Тот же вечер. Конец улицы на краю города. Последние дома, обрываясь внезапно, открывают широкую перспективу:
темный пустынный мост через большую реку. По обеим сторонам моста дремлют тихие корабли с сигнальными огнями. За мостом тянется бесконечная, прямая, как стрела,
аллея, обрамленная цепочками фонарей и белыми от инея деревьями. В воздухе порхает и звездится снег.
«Странные эти люди, — подумал губернатор, рассекая блики и тени пронизанной солнцем
аллеи и сам дробясь на светлые и
темные кусочки.
Солнце, вступивши на полдень, жарило всею силою лучей, но под
темными густыми
аллеями гулять было прохладно, и цветы, пригретые солнцем, утрояли свой запах.
Сад был тоже у нас большой,
аллеи темные, в другую солнце круглый день не заглянет, бабенька после обеда лягут почивать, а они по
аллеям этим пойдут гулять с глазу на глаз, очень было заметно даже для нас, для прислуги, — все, почесть, видели и знали.
Но вот уж сумерки; вот постепенно мгла
На берег, на залив, на скалы налегла;
Всё больше в небе звёзд, в
аллеях всё
темнее,
Душистее цветы, и запах трав сильнее;
На сломанном крыльце сижу я, полон дум;
Как тихо всё кругом, как слышен моря шум…
Кисочка поставила на стол бутылку сантуринского. Я выпил, раскис и стал длинно рассказывать о чем-то. Кисочка слушала и по-прежнему любовалась мной и моим умом. А время шло. Небо уже
потемнело так, что силуэты акаций и лип слились вместе, публика уже не гуляла по
аллеям, фортепьяно затихло и только слышался ровный шум моря.
В конце
аллеи появились две институтки в возрасте от 16 до 18 лет каждая. Одна из них
темная и смуглая девушка с нечистым цветом лица, другая — светлая льняная блондинка.
Вдруг в конце
аллеи показалась невысокая, стройная фигура дамы в простом
темном платье и небольшой шляпе.
Она прошла
темными воротами, потом по
аллее, которая вела от ворот к главной церкви, и снежок хрустел у нее под ногами, и звон раздавался уже над самою головой и, казалось, проникал во все ее существо.
Все были как-то особенно оживлены, — даже полная, сонливая Соня, старшая сестра Наташи. Мы свернули в
темную боковую
аллею; в ней пахло сыростью, и свет месяца еле пробивался сквозь густую листву акаций.
Пообедали. Все были печальны и молчаливы.
Темнело. Токарев вышел в сад. Вечер был безветренный и холодный, заря гасла. Сквозь поредевшую листву
аллей светился серп молодого месяца. Пахло вялыми листьями. Было просторно и тихо. Токарев медленно шел по
аллее, и листья шуршали под его ногами.
Балаган, отданный в распоряжение труппе фокусника, стоял почти на конце квартала, и за ним сразу начинался большой старый парк, примыкавший к городу. Летом должно было быть чудно хорошо в этом парке, но теперь огромные сугробы снега сплошь покрыли его
аллеи и дорожки. Деревья стояли совсем серебряные от инея, a над всей этой белой полосой
темнело темное зимнее небо, осыпанное миллиардами звезд.
В самый разгар мечтаний, когда он, сгорбившись и глядя в землю, сидел в
темном уголке беседки, послышались легкие шаги. Кто-то не спеша шел по
аллее. Скоро шаги затихли и у входа мелькнуло что-то белое.
Палтусов остановился у перил моста через Александровский сад и засмотрелся на него. Это позволило ему уйти от тревог сегодняшнего дня. Внизу
темнели голые
аллеи сада, мигали фонари. Сбоку на горе уходил в небо бельведер Румянцевского музея с его стройными павильонами, точно повисший в воздухе над обрывом. Чуть слышно доносилась езда по оголяющейся мостовой…
А за воротами, на
аллее между стеной и березами, где стоят скамьи, был уже совсем вечер. Воздух
темнел быстро-быстро… Княгиня прошлась по
аллее, села на скамью и задумалась.
Сторож ненадолго останавливается, чтобы закурить трубку. Он приседает за спиной прохожего и сожигает несколько спичек. Свет первой спички, мелькнув, освещает на одно мгновение кусок
аллеи справа, белый памятник с ангелом и
темный крест; свет второй спички, сильно вспыхнувшей и потухшей от ветра, скользит, как молния, по левой стороне, и из потемок выделяется только угловая часть какой-то решетки; третья спичка освещает и справа и слева белый памятник,
темный крест и решетку вокруг детской могилки.
Он невольно посмотрел в окно, выходящее в парк. На землю уже спустилась
темная летняя ночь. В тенистых
аллеях парка мрак был еще гуще. Граф Петр Игнатьевич заметил смущение князя Сергея Сергеевича и поймал этот взгляд.
Петр Иннокентьевич несколько времени стоял, как бы очарованный этой картиной тихой ночи, затем поднял руку, чтобы закрыть окно, как вдруг ему показалось, что какая-то тень проскользнула по саду. Его рука опустилась, он несколько выдвинулся из окна и стал прислушиваться. Тихий шорох шагов достиг до его ушей, и он ясно различил
темную фигуру, крадущуюся между деревьями по
аллее, ведущей к заднему двору дома. Осторожно озираясь, приблизилась она к калитке, тихо отворила ее и вышла из саду.
Они вместе вышли. Он проводил ее до самой околицы деревни, потом медленно пошел назад. В парке шла обычная ночная жизнь, слышался мужской шепот, девичий смех. Борька
темными лесными тропинками пробрался к пруду, перескочил в густой крапиве через кирпичную ограду. В этой части сада никого не было слышно. В конце запущенной боковой
аллеи, у канавы, за которою было поле, стояла старенькая скамейка.
В конце
темной липовой
аллеи ярко светились окна дома, слышался говор, смех, звяканье чайной посуды. Ширяев и Катерина Николаевна медленно шли в темноте, прижавшись друг к другу. И Ширяеву казалось, — никогда еще ни у кого не было такого счастья, как у них.