Неточные совпадения
Ему не приходилось еще никогда говорить с кем-нибудь о своей слепоте, и простодушный тон девочки, предлагавшей с наивною настойчивостью этот вопрос, отозвался в нем опять
тупою болью.
Все эти темные представления мучили и не удовлетворяли. Они стоили больших усилий и были так неясны, что в общем он чувствовал лишь неудовлетворенность и
тупую душевную
боль, которая сопровождала все потуги больной души, тщетно стремившейся восстановить полноту своих ощущений.
Присутствие в доме слепого мальчика постепенно и нечувствительно дало деятельной мысли изувеченного бойца другое направление. Он все так же просиживал целые часы, дымя трубкой, но в глазах, вместо глубокой и
тупой боли, виднелось теперь вдумчивое выражение заинтересованного наблюдателя. И чем более присматривался дядя Максим, тем чаще хмурились его густые брови, и он все усиленнее пыхтел своею трубкой. Наконец однажды он решился на вмешательство.
Прежде он только чувствовал
тупое душевное страдание, но оно откладывалось в душе неясно, тревожило смутно, как ноющая зубная
боль, на которую мы еще не обращаем внимания.
Это мир затаенной, тихо вздыхающей скорби, мир
тупой, ноющей
боли, мир тюремного, гробового безмолвия, лишь изредка оживляемый глухим, бессильным ропотом, робко замирающим при самом зарождении.
В то же время вместе с мгновенной
тупой болью белые яркие молнии брызнули из его левого глаза.
Я скоро понял, в чем дело, и с страшной головной
болью, расслабленный, долго лежал на диване, с
тупым вниманием вглядываясь в герб Бостонжогло, изображенный на четвертке, в валявшуюся на полу трубку, окурки и остатки кондитерских пирожков, и с разочарованием грустно думал: «Верно, я еще не совсем большой, если не могу курить, как другие, и что, видно, мне не судьба, как другим, держать чубук между средним и безымянным пальцем, затягиваться и пускать дым через русые усы».
Болели обожженные пальцы, саднило лицо, из глаз текли слезы, но меня угнетала не
боль, а тяжелое,
тупое удивление: зачем это сделано со мной?
…Обложенный подушками, весь окутанный мокрыми полотенцами, Кожемякин сидел на постели, стараясь держать голову неподвижно, а когда шевелил ею, по всему телу обильно разливалась
тупая, одуряющая
боль, останавливая сердце, ослепляя глаза.
Из церкви Матвей вынес
тупое недоумение и
боль в голове, точно он угорел. Стояли без шапок в ограде церкви, Шакир чесал грудь, чмокал и ныл.
Восемь дней продолжалась эта пытка. Елена казалась покойной, но ничего не могла есть, не спала по ночам.
Тупая боль стояла во всех ее членах; какой-то сухой, горячий дым, казалось, наполнял ее голову. «Наша барышня как свечка тает», — говорила о ней горничная.
Голова сделалась тяжелой, в ушах шумело, в темени я ощущал
тупую беспрестанную
боль, — точно кто-то давил на него мягкой, но сильной рукой.
В отворенных дверях стояла Татьяна Власьевна и следила за всем происходившим с
тупой болью в сердце; она теперь от души ненавидела и надзирателя, и этого подрядчика, который купил мебель за треть цены.
Как многие нервные люди, он чувствовал себя очень нехорошо по утрам: тело было слабо, в глазах ощущалась
тупая боль, точно кто-то давил на них сильно снаружи, во рту — неприятный вкус.
Синеватая кожа туго натянулась на висках, скулах и подбородке, рот был болезненно полуоткрыт, тонкие губы не скрывали зубов, и на её маленьком, удлинённом лице застыло выражение
тупой боли.
Илья с напряжением всматривался в неё; вдруг он ощутил
тупую боль в глазах, дотронулся до них пальцами правой руки и в ужасе остановился, точно ноги его вдруг примёрзли к земле.
Однажды в праздник Лунёв пришёл домой бледный, со стиснутыми зубами и, не раздеваясь, свалился на постель. В груди у него холодным комом лежала злоба,
тупая боль в шее не позволяла двигать головой, и казалось, что всё его тело ноет от нанесённой обиды.
В щеке
тупая боль — это начинается tic.
И — оглянулся, услыхав, что слова звучали фальшиво. Спокойное течение реки смывало гнев; тишина, серенькая и тёплая, подсказывала мысли, полные
тупого изумления. Самым изумительным было то, что вот сын, которого он любил, о ком двадцать лет непрерывно и тревожно думал, вдруг, в несколько минут, выскользнул из души, оставив в ней злую
боль. Артамонов был уверен, что ежедневно, неутомимо все двадцать лет он думал только о сыне, жил надеждами на него, любовью к нему, ждал чего-то необыкновенного от Ильи.
С момента, когда он велел Гавриле грести тише, Гаврилу снова охватило острое выжидательное напряжение. Он весь подался вперед, во тьму, и ему казалось, что он растет, — кости и жилы вытягивались в нем с
тупой болью, голова, заполненная одной мыслью,
болела, кожа на спине вздрагивала, а в ноги вонзались маленькие, острые и холодные иглы. Глаза ломило от напряженного рассматриванья тьмы, из которой — он ждал — вот-вот встанет нечто и гаркнет на них: «Стой, воры!..»
Это гнусное убийство из-за угла произвело на меня вместе с бессонной ночью какое-то неопределенное чувство
тупой боли и необыкновенной раздражительности.
Он спал меньше и меньше; ему давали опиум и начали прыскать морфином. Но это не облегчало его.
Тупая тоска, которую он испытывал в полуусыпленном состоянии, сначала только облегчала его как что-то новое, но потом она стала так же или еще более мучительна, чем откровенная
боль.
У доктора Арбузов чувствовал себя почти здоровым, но на свежем воздухе им опять овладели томительные ощущения болезни. Голова казалась большой, отяжелевшей и точно пустой, и каждый шаг отзывался в ней неприятным гулом. В пересохшем рту опять слышался вкус гари, в глазах была
тупая боль, как будто кто-то надавливал на них снаружи пальцами, а когда Арбузов переводил глаза с предмета на предмет, то вместе с этим по снегу, по домам и по небу двигались два больших желтых пятна.
Мгновение полной растерянности, недоумения, жуткого одиночества проникло в его душу
тупой болью. Он кинулся в маленький коридор, выбежал на стеклянную, пронизанную солнцем галерею, отворил еще одну дверь и остановился, скованный неожиданностью, задыхаясь, с внезапно упавшим сердцем.
Аян медленно отошел, закрывая лицо. Он двигался тихо;
тупая, жесткая
боль росла в нем, наполняя отчаянием. Матрос прошел на корму: спуститься в каюты казалось ему риском — увидеть смерть в полном разгуле, ряды трупов, брошенных на полу. Он осмотрелся; голубая тишина бухты несколько ободрила его.
Он устал. Он был подавлен. Ноги подкашивались. Его избитое тело ныло
тупою болью. Дыхание в груди захватывало. Руки и ноги коченели. Обнаженную голову стягивало точно раскаленными обручами.
Старшой был у меня на обыске, мы вместе ночевали, и ночью я с ним немножко поговорил о том, о сём. Он и ещё один рослый солдат, Ряднов, шагающий рядом со мной, спокойнее других, остальные трое, видимо, давно
болеют тоской и злостью. Они все худые, костлявые и навсегда усталые, словно крестьянские лошади, у них однообразно стёртые лица и
тупые, безнадёжные глаза.
Ожидая паром, они оба легли в тень от берегового обрыва и долго молча смотрелина быстрые и мутные волны Кубани у их ног. Лёнька задремал, а дед Архип, чувствуя
тупую, давящую
боль в груди, не мог уснуть. На тёмно-коричневом фоне земли их отрёпанные и скорченные фигуры едва выделялись двумя жалкими комками, один — побольше, другой — поменьше, утомлённые, загорелые и пыльные физиономии были совсем под цвет бурым лохмотьям.
Память его быстро, в одной молниезарной картине, воспроизвела всю его жизнь за последние годы: неумолимую болезнь, день за днем пожиравшую силы; одиночество среди массы алчных родственников, в атмосфере лжи, ненависти и страха; бегство сюда, в Москву, — и так же внезапно потушила эту картину, оставив на душе одну
тупую, замирающую
боль.
Силы у него убавилось, чаще
болел левый бок, и на уроках он легко раздражался, а ученики были
тупые, дерзкие и ленивые.
На нем застыло выражение
тупой, угрюмой злобы, точно почтальон всё еще чувствовал
боль и продолжал сердиться на ямщика.
Душа давно привыкла с
тупою, молчаливою
болью в природе видеть лишь мертвую пустыню под покрывалом красоты, как под обманчивой маской; помимо собственного сознания, она не мирилась с природой без Бога.
Уж полно, не сон ли снится ей, княгине, ужасный и мрачный сон! С
тупой болью отчаяния она смотрит на исколотые иглой пальчики девочки, на ее бедный скромный приютский наряд, и слезы жалости и обиды за ребенка искрятся в черных огромных глазах княгини. А кругом них по-прежнему теснятся знакомые Софьи Петровны во главе с самой хозяйкой дома. Кое-кто уже просит Маро Георгиевну рассказать сложную повесть «девочки-барышни», попавшей в приют наравне с простыми детьми.
Голова тяжела, в груди
тупая, ноющая
боль, и опять появился кашель…
Это ее возмутило и срамило в собственных глазах. Все из-за него, из-за презренного мужчины, променявшего ее на суслика. Надо было пересилить глупый бабий недуг — и она пересилила его. Осталась только
тупая боль в висках. Незаметно она забылась и проспала. Когда она раскрыла отяжелевшие веки, вечерняя заря уже заглянула в скважины ставень. В доме стояла тишина; только справа, в комнатке горничной, чуть слышно раздавался шепот… Она узнала голос Низовьева.
Около дороги, на рубеже, стояла каменная баба. Косарь сел к ее подножию. В ушах звенело и со звоном проходило по голове, в глазах мутилось от жары и голода. Больная ступня ныла, и
тупая боль ползла от нее через колено в пах.
Это была
боль тупая, беспредметная, неопределенная, похожая и на тоску, и на страх в высочайшей степени, и на отчаяние.
Тупою болью отозвались в сердце молодого офицера эти слезы — Михаил Андреевич отвернулся и мрачный выехал из Грузина.
Теперь его не жгло и не мозжило, как тогда, когда он стоял у окна в гостиной Юлии Федоровны и глядел на ночную вьюгу; нет, но его давила
тупая боль: острое чувство обиды и бессилия переходило в хроническую скорбь.
Отношения Осипа Федоровича к жене и к баронессе стали так натянуты, что должны были ежеминутно порваться. Ему иногда казалось, что он не живет, а бредит, и что весь этот кошмар должен скоро кончиться. Его любовь к баронессе превратилась в какую-то болезнь, от которой он чувствовал
тупую боль, — словом сказать, он устал страдать и впал в апатию.
Какая-то
тупая, невыносимая
боль сжала его сердце.
И с
тупою болью внутри головы Лелька думала: никогда она не научится так работать!
К
тупой боли, оставшейся у него в сердце, он привык, как к чему-то совершенно нормальному, и не обращал на нее внимания.
И как это странно: прежде от самых непродолжительных слез начинала
болеть голова, во рту являлась горечь и грудь ломило тяжелой и
тупой болью, а теперь плачется легко и радостно, как любится.