Неточные совпадения
Мы
тронулись в путь; с трудом пять худых кляч тащили наши повозки
по извилистой
дороге на Гуд-гору; мы шли пешком сзади, подкладывая камни под колеса, когда лошади выбивались из сил; казалось,
дорога вела на небо, потому что, сколько глаз мог разглядеть, она все поднималась и наконец пропадала в облаке, которое еще с вечера отдыхало на вершине Гуд-горы, как коршун, ожидающий добычу; снег хрустел под ногами нашими; воздух становился так редок, что было больно дышать; кровь поминутно приливала в голову, но со всем тем какое-то отрадное чувство распространилось
по всем моим жилам, и мне было как-то весело, что я так высоко над миром: чувство детское, не спорю, но, удаляясь от условий общества и приближаясь к природе, мы невольно становимся детьми; все приобретенное отпадает от души, и она делается вновь такою, какой была некогда и, верно, будет когда-нибудь опять.
Филофей задергал вожжами, закричал тонким-тонким голосом: «Эх вы, махонькие!» — братья его подскочили с обеих сторон, подстегнули под брюхо пристяжных — и тарантас
тронулся, свернул из ворот на улицу; кудластый хотел было махнуть к себе на двор, но Филофей образумил его несколькими ударами кнута — и вот мы уже выскочили из деревни и покатили
по довольно ровной
дороге, между сплошными кустами густого орешника.
Начинается суматоха; вынимаются причалы; экипаж ваш слегка
трогается; вы слышите глухое позвякиванье подвязанного колокольчика; пристегивают пристяжных; наконец все готово; в тарантасе вашем появляется шляпа и слышится: «Не будет ли, батюшка, вашей милости?» — «Трогай!» — раздается сзади, и вот вы бойко взбираетесь на крутую гору,
по почтовой
дороге, ведущей мимо общественного сада.
Она не могла говорить дальше. Евсей взобрался на козлы. Ямщик, наскучивший долгим ожиданием, как будто ожил; он прижал шапку, поправился на месте и поднял вожжи; лошади
тронулись сначала легкой рысью. Он хлестнул пристяжных разом одну за другой, они скакнули, вытянулись, и тройка ринулась
по дороге в лес. Толпа провожавших осталась в облаке пыли безмолвна и неподвижна, пока повозка не скрылась совсем из глаз. Антон Иваныч опомнился первый.
Наконец мы
тронулись. Утро было светлое, солнечное и обещало жаркий день. Трава, улитая дождем, блестела под косыми лучами солнца матовым блеском, словно опушенная инеем.
По дороге во множестве пестрели лужи.
Павел Павлович очнулся, всплеснул руками и бросился бежать сломя голову; поезд уже
тронулся, но он как-то успел уцепиться и вскочил-таки в свой вагон на лету. Вельчанинов остался на станции и только к вечеру отправился в
дорогу, дождавшись нового поезда и
по прежнему пути. Вправо, к уездной знакомке, он не поехал, — слишком уж был не в духе. И как жалел потом!
Клим стегнул
по лошаденке. Телега задрожала. Клим стегнул еще раз, и телега покачнулась. После четвертого удара, когда телега
тронулась с места, землемер закрыл уши воротником и задумался.
Дорога и Клим ему уже не казались опасными.
«Эй вы, купчики-голубчики,
К нам ступайте ночевать!»
Ночевали наши купчики,
Утром
тронулись опять.
Полегоньку подвигаются,
Накопляют барыши,
Чем попало развлекаются
По дороге торгаши.
По реке идут — с бурлаками
Разговоры заведут:
«Кто вас спутал?» — и собаками
Их бурлаки назовут.
Поделом вам, пересмешники,
Лыком шитые купцы!..
Добрый жеребец с легким скрипом полозьев сдвинул сани и бойкой ходою
тронулся по накатанной в поселке морозной
дороге.
— Стой! — Затопало копытами
по дороге. Остановились, слушают. Потопало, как лошадь, и остановилось.
Тронулись они — опять затопало. Они остановятся — и оно остановится. Подполз Жилин, смотрит на свет
по дороге — стоит что-то. Лошадь не лошадь, и на лошади что-то чудное, на человека не похоже. Фыркнуло — слышит. «Что за чудо!» Свистнул Жилин потихоньку, — как шаркнет с
дороги в лес и затрещало
по лесу, точно буря летит, сучья ломает.
Они
тронулись рядом к дому: генеральша ехала
по дороге, а Горданов шел
по окраине. Он казался очень грустным и задумчивым: они друг с другом ничего не говорили.
Опять наступает молчание. Оба долго стоят и глядят на лес, потом лениво
трогаются с места и идут от села
по грязной
дороге.
Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие
по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не
трогались с места.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на
дороге. Послышалась команда: «садись!» — солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «марш!» и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт
по мокрой
дороге, бренчаньем сабель и тихим говором,
тронулись по большой, обсаженной березами
дороге, вслед за шедшею впереди пехотой и батареей.