Неточные совпадения
Скотинин. Суженого конем не объедешь, душенька! Тебе на свое счастье грех пенять. Ты будешь жить со мною припеваючи. Десять тысяч твоего доходу! Эко счастье привалило; да я столько родясь и не видывал; да я на них всех свиней со бела света
выкуплю; да я, слышь ты,
то сделаю, что все затрубят: в здешнем-де околотке и житье одним свиньям.
Стародум. Они в руках государя. Как скоро все видят, что без благонравия никто не может выйти в люди; что ни подлой выслугой и ни за какие деньги нельзя
купить того, чем награждается заслуга; что люди выбираются для мест, а не места похищаются людьми, — тогда всякий находит свою выгоду быть благонравным и всякий хорош становится.
Началось с
того, что Волгу толокном замесили, потом теленка на баню тащили, потом в кошеле кашу варили, потом козла в соложеном тесте [Соложёное тесто — сладковатое тесто из солода (солод — слад),
то есть из проросшей ржи (употребляется в пивоварении).] утопили, потом свинью за бобра
купили да собаку за волка убили, потом лапти растеряли да по дворам искали: было лаптей шесть, а сыскали семь; потом рака с колокольным звоном встречали, потом щуку с яиц согнали, потом комара за восемь верст ловить ходили, а комар у пошехонца на носу сидел, потом батьку на кобеля променяли, потом блинами острог конопатили, потом блоху на цепь приковали, потом беса в солдаты отдавали, потом небо кольями подпирали, наконец утомились и стали ждать, что из этого выйдет.
Базары опустели, продавать было нечего, да и некому, потому что город обезлюдел. «Кои померли, — говорит летописец, — кои, обеспамятев, разбежались кто куда». А бригадир между
тем все не прекращал своих беззаконий и
купил Аленке новый драдедамовый [Драдедамовый — сделанный из особого тонкого шерстяного драпа (от франц. «drap des dames»).] платок. Сведавши об этом, глуповцы опять встревожились и целой громадой ввалили на бригадиров двор.
После новотора-вора пришел «заместь князя» одоевец,
тот самый, который «на грош постных яиц
купил».
Старик снял десять лет
тому назад у помещицы сто двадцать десятин, а в прошлом году
купил их и снимал еще триста у соседнего помещика.
— Да на кого ты? Я с тобой согласен, — говорил Степан Аркадьич искренно и весело, хотя чувствовал, что Левин под именем
тех, кого можно
купить зa двугривенный, разумел и его. Оживление Левина ему искренно нравилось. — На кого ты? Хотя многое и неправда, что ты говоришь про Вронского, но я не про
то говорю. Я говорю тебе прямо, я на твоем месте поехал бы со мной в Москву и…
Но у меня есть уже наверное одно важное преимущество,
то, что нас труднее
купить.
Мы аристократы, а не
те, которые могут существовать только подачками от сильных мира сего и кого
купить можно за двугривенный.
Он слушал разговор Агафьи Михайловны о
том, как Прохор Бога забыл, и на
те деньги, что ему подарил Левин, чтобы лошадь
купить, пьет без просыпу и жену избил до смерти; он слушал и читал книгу и вспоминал весь ход своих мыслей, возбужденных чтением.
Он не знал
того чувства перемены, которое она испытывала после
того, как ей дома иногда хотелось капусты с квасом или конфет, и ни
того ни другого нельзя было иметь, а теперь она могла заказать что хотела,
купить груды конфет, издержать, сколько хотела денег и заказать какое хотела пирожное.
Между
тем моя ундина вскочила в лодку и махнула товарищу рукою; он что-то положил слепому в руку, примолвив: «На,
купи себе пряников».
Больше не стану
покупать, но заложить
те нужно.
— Это вам так показалось. Ведь я знаю, что они на рынке
покупают.
Купит вон
тот каналья повар, что выучился у француза, кота, обдерет его, да и подает на стол вместо зайца.
— Это первый хозяин, какой когда-либо бывал на Руси. Он в десять лет с небольшим,
купивши расстроенное имение, едва дававшее двадцать тысяч, возвел его до
того, что теперь он получает двести тысяч.
В городе пошли толки, мнения, рассуждения о
том, выгодно ли
покупать на вывод крестьян.
— Но позвольте спросить вас, — сказал Манилов, — как желаете вы
купить крестьян: с землею или просто на вывод,
то есть без земли?
В
то самое время, когда Чичиков в персидском новом халате из золотистой термаламы, развалясь на диване, торговался с заезжим контрабандистом-купцом жидовского происхождения и немецкого выговора, и перед ними уже лежали купленная штука первейшего голландского полотна на рубашки и две бумажные коробки с отличнейшим мылом первостатейнейшего свойства (это было мыло
то именно, которое он некогда приобретал на радзивилловской таможне; оно имело действительно свойство сообщать нежность и белизну щекам изумительную), — в
то время, когда он, как знаток,
покупал эти необходимые для воспитанного человека продукты, раздался гром подъехавшей кареты, отозвавшийся легким дрожаньем комнатных окон и стен, и вошел его превосходительство Алексей Иванович Леницын.
Он избегал всяких встреч и зашел потихоньку только к
тому купцу, у которого
купил сукна наваринского пламени с дымом, взял вновь четыре аршина на фрак и на штаны и отправился сам к
тому же портному.
Это я заложу, заложу, с
тем чтобы
купить на деньги поместье.
Старушка хотела что-то сказать, но вдруг остановилась, закрыла лицо платком и, махнув рукою, вышла из комнаты. У меня немного защемило в сердце, когда я увидал это движение; но нетерпение ехать было сильнее этого чувства, и я продолжал совершенно равнодушно слушать разговор отца с матушкой. Они говорили о вещах, которые заметно не интересовали ни
того, ни другого: что нужно
купить для дома? что сказать княжне Sophie и madame Julie? и хороша ли будет дорога?
— Как только услышал я шум и увидел, что проходят в городские ворота, я схватил на всякий случай с собой нитку жемчуга, потому что в городе есть красавицы и дворянки, а коли есть красавицы и дворянки, сказал я себе,
то хоть им и есть нечего, а жемчуг все-таки
купят.
Не платившего должника приковывали цепью к пушке, где должен был он сидеть до
тех пор, пока кто-нибудь из товарищей не решался его
выкупить и заплатить за него долг.
«Действительно, я у Разумихина недавно еще хотел было работы просить, чтоб он мне или уроки достал, или что-нибудь… — додумывался Раскольников, — но чем теперь-то он мне может помочь? Положим, уроки достанет, положим, даже последнею копейкой поделится, если есть у него копейка, так что можно даже и сапоги
купить, и костюм поправить, чтобы на уроки ходить… гм… Ну, а дальше? На пятаки-то что ж я сделаю? Мне разве
того теперь надобно? Право, смешно, что я пошел к Разумихину…»
А сама-то весь-то день сегодня моет, чистит, чинит, корыто сама, с своею слабенькою-то силой, в комнату втащила, запыхалась, так и упала на постель; а
то мы в ряды еще с ней утром ходили, башмачки Полечке и Лене
купить, потому у них все развалились, только у нас денег-то и недостало по расчету, очень много недостало, а она такие миленькие ботиночки выбрала, потому у ней вкус есть, вы не знаете…
Нечего подробничать о
том, как
выкупила меня тогда Марфа Петровна; знаете ли, до какой степени одурманения может иногда полюбить женщина?
Она тоже весь этот день была в волнении, а в ночь даже опять захворала. Но она была до
того счастлива, что почти испугалась своего счастия. Семь лет, толькосемь лет! В начале своего счастия, в иные мгновения, они оба готовы были смотреть на эти семь лет, как на семь дней. Он даже и не знал
того, что новая жизнь не даром же ему достается, что ее надо еще дорого
купить, заплатить за нее великим, будущим подвигом…
— Вам следует подать объявление в полицию, — с самым деловым видом отвечал Порфирий, — о том-с, что, известившись о таком-то происшествии,
то есть об этом убийстве, — вы просите, в свою очередь, уведомить следователя, которому поручено дело, что такие-то вещи принадлежат вам и что вы желаете их
выкупить… или там… да вам, впрочем, напишут.
Шляпа есть блин, я ее у Циммермана
куплю; но что под шляпой сохраняется и шляпой прикрывается,
того уж я не куплю-с!..
Кнуров. Да, разумеется; а
то что за расчет
покупать. Зачем он продает?
— Рубль возвращается, это правда. Это его хорошее свойство, — его также нельзя и потерять; но зато у него есть другое свойство, очень невыгодное: неразменный рубль не переведется в твоем кармане до
тех пор, пока ты будешь
покупать на него вещи, тебе или другим людям нужные или полезные, но раз, что ты изведешь хоть один грош на полную бесполезность — твой рубль в
то же мгновение исчезнет.
А теперь поедем в церковь и после обедни
купим все
то, что ты
покупал для бедных людей в твоем сновидении.
— Как это «ненужная»? Я вам не стал бы и говорить про
то, что не нужно. А вы обратите внимание на
то, кто окружает нас с вами, несмотря на
то, что у вас есть неразменный рубль. Вот вы себе
купили только сластей да орехов, а
то вы все
покупали полезные вещи для других, но вон как эти другие помнят ваши благодеяния: вас уж теперь все позабыли.
Кроме
того, я видал картины с генералами и множество других вещей, которых я не мог
купить, потому что мне давали на мои расходы простой серебряный рубль, а не беспереводный.
Дронов существовал для него только в
те часы, когда являлся пред ним и рассказывал о многообразных своих делах, о
том, что выгодно
купил и перепродал партию холста или книжной бумаги, он вообще
покупал, продавал, а также устроил вместе с Ногайцевым в каком-то мрачном подвале театрик «сатиры и юмора», — заглянув в этот театр, Самгин убедился, что юмор сведен был к случаю с одним нотариусом, который на глазах своей жены обнаружил в портфеле у себя панталоны какой-то дамы.
— Лидию кадеты до
того напугали, что она даже лес хотела продать, а вчера уже советовалась со мной, не
купить ли ей Отрадное Турчаниновых? Скучно даме. Отрадное — хорошая усадьба! У меня — закладная на нее… Старик Турчанинов умер в Ницце, наследник его где-то заблудился… — Вздохнула и, замолчав, поджала губы так, точно собиралась свистнуть. Потом, утверждая какое-то решение, сказала...
Его очень заинтересовали откровенно злые взгляды Дронова, направленные на учителя. Дронов тоже изменился, как-то вдруг. Несмотря на свое уменье следить за людями, Климу всегда казалось, что люди изменяются внезапно, прыжками, как минутная стрелка затейливых часов, которые недавно
купил Варавка: постепенности в движении их минутной стрелки не было, она перепрыгивала с черты на черту. Так же и человек: еще вчера он был таким же, как полгода
тому назад, но сегодня вдруг в нем являлась некая новая черта.
— Жулик, — сказала она, кушая мармелад. — Это я не о философе, а о
том, кто писал отчет. Помнишь: на Дуняшином концерте щеголь ораторствовал, сынок уездного предводителя дворянства? Это — он. Перекрасился октябристом. Газету они
покупают, кажется, уже и
купили. У либералов денег нет. Теперь столыпинскую философию проповедовать будут: «Сначала — успокоение, потом — реформы».
— Платить ему — нечем, он картежник, кутила; получил в Петербурге какую-то субсидию, но уже растранжирил ее. Земля останется за мной,
те же крестьяне и
купят ее.
Она убежала, отвратительно громко хлопнув дверью спальни, а Самгин быстро прошел в кабинет, достал из книжного шкафа папку, в которой хранилась коллекция запрещенных открыток, стихов, корректур статей, не пропущенных цензурой. Лично ему все эти бумажки давно уже казались пошленькими и в большинстве бездарными, но они были монетой, на которую он
покупал внимание людей, и были ценны
тем еще, что дешевизной своей укрепляли его пренебрежение к людям.
— Недавно в таком же вот собрании встретил Струве, — снова обратился Тагильский к Самгину. — Этот, сообразно своей натуре, продолжает быть слепым, как сыч днем. Осведомился у меня: как мыслю? Я сказал: «Если б можно было
выкупать идеи, как лошадей, которые гуляли в — барском овсе, я бы дал вам по пятачку за
те мои идеи, которыми воспользовался сборник “Вехи”».
— На Урале группочка парнишек эксы устраивала и после удачного поручили одному из своих товарищей передать деньги, несколько десятков тысяч, в Уфу, не
то — серым, не
то — седым, так называли они эсеров и эсдеков. А у парня — сапоги развалились, он взял из тысяч три целковых и
купил сапоги. Передал деньги по адресу, сообщив, что три рубля — присвоил, вернулся к своим, а они его за присвоение трешницы расстреляли. Дико? Правильно! Отличные ребята. Понимали, что революция — дело честное.
У них много: они сейчас дадут, как узнают, что это для Ильи Ильича. Если б это было ей на кофе, на чай, детям на платье, на башмаки или на другие подобные прихоти, она бы и не заикнулась, а
то на крайнюю нужду, до зарезу: спаржи Илье Ильичу
купить, рябчиков на жаркое, он любит французский горошек…
— А я говорил тебе, чтоб ты
купил других, заграничных? Вот как ты помнишь, что тебе говорят! Смотри же, чтоб к следующей субботе непременно было, а
то долго не приду. Вишь, ведь какая дрянь! — продолжал он, закурив сигару и пустив одно облако дыма на воздух, а другое втянув в себя. — Курить нельзя.
То и дело просит у бабушки чего-нибудь: холста, коленкору, сахару, чаю, мыла. Девкам дает старые платья, велит держать себя чисто. К слепому старику носит чего-нибудь лакомого поесть или даст немного денег. Знает всех баб, даже рабятишек по именам, последним
покупает башмаки, шьет рубашонки и крестит почти всех новорожденных.
Между
тем он же впадал в странное противоречие: на ярмарке он все деньги истратит на жену,
купит ей платье, платков, башмаков, серьги какие-нибудь. На Святую неделю, молча, поведет ее под качели и столько накупит и, молча же, насует ей в руки орехов, пряников, черных стручьев, моченых груш, что она употчует всю дворню.
«Слезами и сердцем, а не пером благодарю вас, милый, милый брат, — получил он ответ с
той стороны, — не мне награждать за это: небо наградит за меня! Моя благодарность — пожатие руки и долгий, долгий взгляд признательности! Как обрадовался вашим подаркам бедный изгнанник! он все „смеется“ с радости и оделся в обновки. А из денег сейчас же заплатил за три месяца долгу хозяйке и отдал за месяц вперед. И только на три рубля осмелился
купить сигар, которыми не лакомился давно, а это — его страсть…»
Бабушка добыла себе, как будто
купила на вес, жизненной мудрости, пробавляется ею и знать не хочет
того, чего с ней не было, чего она не видала своими глазами, и не заботится, есть ли там еще что-нибудь или нет.
Позовут ли ее одеть барышень, гладить, сбегать куда-нибудь, убрать, приготовить,
купить, на кухне ли помочь: в нее всю как будто вложена какая-то молния, рукам дана цепкость, глазу верность. Она все заметит, угадает, сообразит и сделает в одну и
ту же минуту.
Он запечатал их и отослал на другой же день. Между
тем отыскал портного и торопил сшить теплое пальто, жилет и
купил одеяло. Все это отослано было на пятый день.