Неточные совпадения
Это были фараоновы тощие
коровы, пожиравшие
толстых и не делавшиеся сами от того
толще.
Две пары дюжих волов всякий раз высовывали свои головы из плетеного сарая на улицу и мычали, когда завидывали шедшую куму —
корову, или дядю —
толстого быка.
Надо, чтоб были здоровы
Овцы и лошади их,
Надо, чтоб были
коровыТолще московских купчих, —
Будет и в песне отрада
Вместо унынья и мук.
Г-жа Захаревская, тогда еще просто Маремьяша, была мещанскою девицею; сама доила
коров, таскала навоз в свой сад и потом, будучи чиста и невинна, как младенец, она совершенно спокойно и бестрепетно перешла в пьяные и развратные объятия
толстого исправника.
Почти в каждом доме из чернеющихся ворот выходили по три и по четыре
коровы, и
коровы такие
толстые, с лоснящеюся шерстью и с огромными вымями.
Маше нравилось слушать густой голос этой женщины с глазами
коровы. И, хотя от Матицы всегда пахло водкой, — это не мешало Маше влезать на колени бабе, крепко прижимаясь к её большой, бугром выступавшей вперёд груди, и целовать её в
толстые губы красиво очерченного рта. Матица приходила по утрам, а вечером у Маши собирались ребятишки. Они играли в карты, если не было книг, но это случалось редко. Маша тоже с большим интересом слушала чтение, а в особенно страшных местах даже вскрикивала тихонько.
А вокруг никого, нигде ни одной души человеческой, только
толстые купеческие
коровы пыхтят, да нет-нет в Орлике резвый окунь всплеснет.
Он садился на корточки перед
толстым, окруженным мохнатыми беловатыми листьями стеблем коровьяка, который был втрое выше его, и подолгу смотрел, как муравьиный народ бегает вверх к своим
коровам — травяным тлям, как муравей деликатно трогает тонкие трубочки, торчащие у тлей на спине, и подбирает чистые капельки сладкой жидкости, показывавшиеся на кончиках трубочек.
Корова брыкалась, ей связывали ноги. Жена опасливо доила, каждую минуту готовая отскочить, а муж стоял перед мордою
коровы, косился на рога, грозил
толстой палкой и свирепо все время кричал. И были у
коровы такие же ошалелые глаза, как у хозяев.
Помните вы гаденькие подхихикивания Мережковского, рисующего, как
Толстой спасается от мужика, просящего у него на
корову, как перепрыгивает через канаву со словами: «я этого ничего не знаю!».