Неточные совпадения
Он не мог признать, что он тогда знал правду, а теперь ошибается, потому что, как только он начинал думать спокойно об этом, всё распадалось вдребезги; не мог и признать того, что он тогда ошибался, потому что дорожил
тогдашним душевным
настроением, а признавая его данью слабости, он бы осквернял те минуты. Он был в мучительном разладе с самим собою и напрягал все душевные силы, чтобы выйти из него.
Ведь и понимаю настроение-то ваше душевное, тогдашнее-то… да ведь все-таки этак вы себя просто с ума сведете, ей-богу-с!
Фраза была ужасно значительна. Я осекся на месте. О, разумеется, припоминая все
тогдашнее, парадоксальное и бесшабашное
настроение мое, я конечно бы вывернулся каким-нибудь «благороднейшим» порывом, или трескучим словечком, или чем-нибудь, но вдруг я заметил в нахмуренном лице Лизы какое-то злобное, обвиняющее выражение, несправедливое выражение, почти насмешку, и точно бес меня дернул.
Кажется, это были «Письма Святогорца», из которых, впрочем, несмотря на
тогдашнее мое религиозное
настроение, я запомнил только одно красивое описание бури и восхищение автора перед тем, как святитель Николай заушил на соборе еретика Ария.
Уже вследствие этой наглядной несообразности реформа Д. А. Толстого была чрезвычайно непопулярна в средних кругах
тогдашнего общества и, без всякого сомнения, сыграла значительную роль в оппозиционном
настроении застигнутых ею молодых поколений…
Уже по тону этих произведений, проникнутых горечью и злобой, можно было бы судить, какие благодарные чувства возбуждала
тогдашняя школа и с каким
настроением выпускала она в жизнь своих питомцев.
Вот и это обстоятельство вошло отчасти в число причин
тогдашнего тяжелого
настроения в семействе Епанчиных, хотя генеральша и высказала тогда же, что она теперь рада «обеими руками перекреститься».
Я пробыл не более пяти минут в бабушкиной комнате, но вышел оттуда счастливым и, по моему
тогдашнему убеждению, совершенно чистым, нравственно переродившимся и новым человеком. Несмотря на то, что меня неприятно поражала вся старая обстановка жизни, те же комнаты, те же мебели, та же моя фигура (мне бы хотелось, чтоб все внешнее изменилось так же, как, мне казалось, я сам изменился внутренно), — несмотря на это, я пробыл в этом отрадном
настроении духа до самого того времени, как лег в постель.
В ваших словах я признаю мое собственное
настроение два года назад и теперь уже я не скажу вам, как давеча, что вы мои
тогдашние мысли преувеличили.
Начиналось обыкновенно с того, что Орлов со смеющимися глазами заводил речь о каком-нибудь знакомом, о недавно прочитанной книге, о новом назначении или проекте; льстивый Кукушкин подхватывал в тон, и начиналась, по
тогдашнему моему
настроению, препротивная музыка.
Он всегда был одет самым форменным, но самым изящным образом: всегда носил
тогдашнюю треугольную шляпу «по форме», держался прямо и молодцевато и имел важную, величавую походку, в которой как бы выражалось
настроение его души, проникнутой служебным долгом, но не знавшей служебного страха.
Вспоминаю
тогдашнее особенное
настроение… Аромат юности.
Жили мы с Мухоедовым где-то в самом глухом переулке, занимая пятирублевую комнатку, через день обедая и переживая с лихорадочным жаром то счастливое
настроение, которое безраздельно овладело всей
тогдашней молодежью; мы не замечали той вопиющей бедности, которая окружала нас, и жили отлично, как можно жить только в двадцать лет.
Я очень хорошо понимаю, что при
тогдашнем патриотическом
настроении Петербурга появление старца Дмитревского в патриотической драме должно было привесть в восторженное состояние публику; но, смотря на это дело с художественной стороны, я нисколько не жалею, что не видал этого спектакля.
Мало того, это
настроение — для нас такое непонятное и противоестественное — для
тогдашнего эллина было не случайным, а, по-видимому, наиболее естественным.
Что я был еще молод — не могло меня удерживать. Я уже более двух лет как печатался, был автором пьес и романа, фельетонистом и наблюдателем столичной жизни. Издание журнала давало более солидное положение, а о возможности неудачи я недостаточно думал. Меня не смущало и то, что я-по
тогдашнему моему общественно-политическому
настроению — не имел еще в себе задатков руководителя органа с направлением, которое тогда гарантировало бы успех.
Не думаю, чтобы они были когда-либо задушевными приятелями. Правда, они были люди одной эпохи (Некрасов немного постарше Салтыкова), но в них не чувствовалось сходства ни в складе натур, ни в общей повадке, ни в тех
настроениях, которые дали им их писательскую физиономию. Если оба были обличители общественного зла, то в Некрасове все еще и тогда жил поэт, способный на лирические порывы, а Салтыков уже ушел в свой систематический сарказм и разъедающий анализ
тогдашнего строя русской жизни.
Сам П.И. как-то в"Союзе писателей", уже в начале XX века, счел нелишним сделать — хоть и задним числом — сообщение в свою защиту, где он старался показать, до какой степени была преувеличена его вина перед
тогдашним освободительным
настроением литературных сфер. Некоторые из наших общих приятелей находили, что П.И. напрасно потревожил эту старину. Не следовало — на их оценку — оправдываться.
Процессы М.Л.Михайлова и потом Чернышевского уже наложили на общее
настроение тогдашней либеральной доли общества траурный налет. Приговор Михайлова и его отправление на каторгу в кандалах (карточки продавались под спудом), а потом публичная казнь Чернышевского после долгого сиденья в крепости усиливали еще минорное
настроение.
Но мелодрама для детей и народной массы — безусловно развивающее и бодрящее зрелище. Она вызывает всегда благородные порывы сердца, заставляет плакать хорошими слезами, страдать и бояться за то, что достойно сострадания и симпатии. И
тогдашний водевиль, добродушно-веселый, часто с недурными куплетами, поддерживал живое, жизнерадостное
настроение гораздо больше, чем теперешнее скабрезное шутовство или пессимистические измышления, на которые также возят детей.
Помню, как ранним утром в полусвете серенького, сиверкого денька въехала наша кибитка в Рогожскую. Дядя еще спал, когда я уже поглядывал по сторонам. Он всю дорогу поддерживал во мне взвинченное
настроение. Лучшего спутника и желать было нельзя. Москву он прекрасно знал, там учился, и весь
тогдашний дорожный быт был ему особенно хорошо знаком, так как он долго служил чиновником по особым поручениям у почт-инспектора и часто езжал ревизовать по разным трактам.
Ведь это был как раз поворотный пункт нашего внутреннего развития. Жестокий урок только что был дай Западом северо-восточному колоссу. Сторонников николаевского режима, конечно, было немало в
тогдашнем Петербурге. В военно-чиновничьей сфере они преобладали. И ни одного сокрушенного лица, никаких патриотических
настроений, разговоров в театрах, на улице, в магазинах, в церквах.
Из всех
тогдашних конгрессов, на каких я присутствовал, Съезд Интернационального Союза рабочих (о котором я говорил выше) был, без сомнения, самый содержательный и важный по своим последствиям. Идеи Маркса, создавшего это общество, проникли с тех пор всюду и у нас к половине 90-х годов, то есть около четверти века спустя, захватили массу нашей молодежи и придали ее
настроениям гораздо более решительный характер общественной борьбы и наложили печать на все ее мироразумение.
То, в каком я нашел его
настроении, в той же квартире, одного, за завтраком, у стола, который был покрыт даже не скатертью, а клеенкой, было чрезвычайно характерно для определения упадка духа
тогдашних парижан, да и вообще массы французов. Я не ожидал такой прострации, такого падения всякой национальной бодрости. И в ком же? В таком жизнерадостном толстяке, как «дяденька», как его позднее стали звать в прессе, с его оптимизмом и галльским юмором.
И позднее, когда я попадал на острова и в разные загородные заведения, вроде Излера, я туго поддавался
тогдашним приманкам Петербурга. И Нева, ее ширь, красивость прогулок по островам — не давали мне того столичного"
настроения", какое нападало на других приезжих из провинции, которые годами вспоминали про острова, Царское, Петергоф.
Передо мною прошел целый петербургский сезон 1861–1862 года, очень интересный и пестрый. Переживая
настроения, заботы и радости моих первых постановок в обеих столицах, я отдавался и всему, что Петербург давал мне в
тогдашней его общественной жизни.
Тогдашний Петербург, публика Александринского театра,
настроение журналов и газетной прессы не были благоприятны такой интенсивной драме с гамлетовским мотивом, без яркого внешнего действия и занимательных бытовых картин.
Тема, как видите, весьма далекая от всех моих
тогдашних первенствующих интересов как писателя. Но материал достался мне стоящий, да вдобавок еще отвечавший общему
настроению — в сторону мира, деревни, крестьянства.
Во мне первый же бой под конец вызвал почти что отвращение. Говорю это не задним числом, а верно воспроизводя
тогдашнее мое
настроение.
"Народника", в
тогдашнем смысле, во мне не сидело; а служба посредником или кем-нибудь по выборам также меня не прельщала. Моих соседей я нашел все такими же. Их жизнь я не прочь был наблюдать, но слиться с ними в общих интересах, вкусах и
настроениях не мог.
Эта маленькая фраза содержала в себе два главных мотива
настроений тогдашней радикальной молодежи: демократизм в республиканском духе (Monsieur!) и сочувствие раздавленной Польше.
Оглядываясь на годы моего студенчества, просматривая
тогдашние дневниковые записи, я вижу, что основным моим
настроением — поистине, почти «нормальным состоянием» — была глубочайшая душевная угнетенность.
Оргии, которым предавался князь через несколько месяцев после свадьбы, продолжающаяся его почти явная связь с Ульяной — все это при
тогдашнем своем
настроении духа княгиня Васса Семеновна считала возмездием за свою вину.
Настроение тогдашней русской интеллигенции было простым отголоском
настроения Запада, где стали распространяться революционные начала и открыто грозить существованию правительств, находившихся под покровительством Священного Союза Государей, организованного императором Александром.
Если сами по себе польские банды в нашей местности не имели большого значения, то во всяком случае, при
тогдашнем ходе дел в Царстве Польском и появлении повсеместного мятежа в Литве, при большом числе шляхетных околиц, из которых в Рогачёвском уезде две еще прежде обнаружили мятежное
настроение, при большом числе в губернии землевладельцев-католиков, и в особенности при местной администрации, наводненной поляками, губернское начальство не могло не призадуматься при первых известиях о появлении мятежнического движения в губернии.