Неточные совпадения
— Послушай, слепой! — сказал Янко, — ты береги то место… знаешь? там богатые
товары… скажи (имени я не расслышал), что я ему больше не слуга; дела
пошли худо, он меня больше не увидит; теперь опасно; поеду искать работы в другом месте, а ему уж такого удальца не найти.
Глядишь — и площадь запестрела.
Всё оживилось; здесь и там
Бегут за делом и без дела,
Однако больше по делам.
Дитя расчета и отваги,
Идет купец взглянуть на флаги,
Проведать,
шлют ли небеса
Ему знакомы паруса.
Какие новые
товарыВступили нынче в карантин?
Пришли ли бочки жданных вин?
И что чума? и где пожары?
И нет ли голода, войны
Или подобной новизны?
Он стал изредка брать ее с собой в город, а затем
посылать даже одну, если была надобность перехватить денег в магазине или снести
товар.
Корабль разбит,
пошли товары ко́ дну,
И он насилу спасся сам.
Увидя, что
товар так ходко
идёт с рук,
Завистливый Паук
На барыши купца прельстился...
— Прозевал книгу, уже набирают. Достал оттиски первых листов. Прозевал, черт возьми! Два сборничка выпустил, а третий — ускользнул. Теперь, брат,
пошла мода на сборники. От беков, Луначарского, Богданова, Чернова и до Грингмута, монархиста, все предлагают
товар мыслишек своих оптом и в розницу. Ходовой
товар. Что будем есть?
Те ежегодно приезжают сюда на шестидесяти лодках, за данью и за
товарами, а ликейцы
посылают в Японию до шестнадцати.
В доме, принадлежащем Американской компании, которая имеет здесь свой пакгауз с
товарами (больше с бумажными и другими материями и тому подобными нужными для края предметами, которыми торговля
идет порядочная), комната просторная, в окнах слюда вместо стекол: светло и, говорят, тепло.
У Вусуна обыкновенно останавливаются суда с опиумом и отсюда отправляют свой
товар на лодках в Шанхай, Нанкин и другие города. Становилось все темнее; мы
шли осторожно. Погода была пасмурная. «Зарево!» — сказал кто-то. В самом деле налево, над горизонтом, рдело багровое пятно и делалось все больше и ярче. Вскоре можно было различить пламя и вспышки — от выстрелов. В Шанхае — сражение и пожар, нет сомнения! Это помогло нам определить свое место.
Лодки эти превосходны в морском отношении: на них одна длинная мачта с длинным парусом. Борты лодки, при боковом ветре,
идут наравне с линией воды, и нос зарывается в волнах, но лодка держится, как утка; китаец лежит и беззаботно смотрит вокруг. На этих больших лодках рыбаки выходят в море, делая значительные переходы. От Шанхая они ходят в Ниппо, с
товарами и пассажирами, а это составляет, кажется, сто сорок морских миль, то есть около двухсот пятидесяти верст.
Скоро ли же и эти страны свяжутся в одну цепь и будут
посылать в Европу письма,
товары и т. п.?
Но обед и ужин не обеспечивали нам крова на приближавшийся вечер и ночь. Мы
пошли заглядывать в строения: в одном лавка с
товарами, но запертая. Здесь еще пока такой порядок торговли, что покупатель отыщет купца, тот отопрет лавку, отмеряет или отрежет
товар и потом запрет лавку опять. В другом здании кто-то помещается: есть и постель, и домашние принадлежности, даже тараканы, но нет печей. Третий, четвертый домы битком набиты или обитателями местечка, или опередившими нас товарищами.
— Доход коммерческого предприятия от продажи
товаров, — продолжал Кирсанов, — распадается на три главные части: одна
идет на жалованье рабочим; другая — на остальные расходы предприятия: наем помещения, освещение, материалы для работы; третья остается в прибыль хозяину.
Разговор
шел деловой: о торгах, о подрядах, о ценах на
товары. Некоторые из крестьян поставляли в казну полотна, кожи, солдатское сукно и проч. и рассказывали, на какие нужно подниматься фортели, чтоб подряд исправно сошел с рук. Время проходило довольно оживленно, только душно в комнате было, потому что вся семья хозяйская считала долгом присутствовать при приеме. Даже на улице скоплялась перед окнами значительная толпа любопытных.
В околотке существовало семь таких торговых пунктов, по числу дней в неделе, и торговцы ежедневно переезжали из одного в другое. Торговали преимущественно холстами и кожами, но в лавках можно было найти всякий крестьянский
товар. В особенности же бойко
шел трактирный торг, так что, например, в Заболотье существовало не меньше десяти трактиров.
Много прохожих поглядывало с завистью на высокого гончара, владельца сих драгоценностей, который медленными шагами
шел за своим
товаром, заботливо окутывая глиняных своих щеголей и кокеток ненавистным для них сеном.
Был в шестидесятых годах в Москве полицмейстер Лужин, страстный охотник, державший под Москвой свою псарню. Его доезжачему всучили на Старой площади сапоги с бумажными подошвами, и тот пожаловался на это своему барину, рассказав, как и откуда получается купцами
товар. Лужин
послал его узнать подробности этой торговли. Вскоре охотник пришел и доложил, что сегодня рано на Старую площадь к самому крупному оптовику-торговцу привезли несколько возов обуви из Кимр.
Поддельных Рафаэлей, Корреджио, Рубенсов — сколько хочешь. Это уж специально для самых неопытных искателей «на грош пятаков». Настоящим знатокам их даже и не показывали, а
товар все-таки
шел.
Обороты этих трех капиталов, которые представляла собой мельница, зерно и готовый
товар,
шли с неравномерной скоростью, и трудно было подводить общий торговый баланс.
Ходко
пошел красный
товар, скобяной, железный, галантерея, а главным образом — кабак.
Марья вышла с большой неохотой, а Петр Васильич подвинулся еще ближе к гостю, налил ему еще наливки и завел сладкую речь о глупости Мыльникова, который «портит
товар». Когда машинист понял, в какую сторону гнул свою речь тароватый хозяин, то отрицательно покачал головой. Ничего нельзя поделать. Мыльников, конечно, глуп, а все-таки никого в дудку не пускает: либо сам спускается, либо
посылает Оксю.
Так открыл торговлю солдат, выезжая по воскресеньям с своим зеленым сундуком. А потом он сколотил из досок балаган и разложил
товар по прилавку. Дальше явилась лавчонка вроде хлевушка. Торговля
шла у солдата хорошо, потому что он стал давать поденщицам в долг под двухнедельную выписку, а получать деньги ходил прямо в контору. Через два месяца зеленый сундук явился уж с крупой, солью и разным приварком.
Ну, а тут, так через улицу от нас, купцы жили, — тоже недавно они в силу
пошли, из мещан, а только уж богатые были; всем торговали: солью, хлебом, железом, всяким, всяким
товаром.
Вот ездит честной купец по чужим сторонам заморскиим, по королевствам невиданным; продает он свои
товары втридорога, покупает чужие втридешева; он меняет
товар на
товар и того сходней, со придачею серебра да золота; золотой казной корабли нагружает да домой
посылает.
«Но для чего ж она как раз очутилась у дверей?» — подумал я и вдруг с удивлением заметил, что она была в шубейке (я только что купил ей у знакомой старухи торговки, зашедшей ко мне на квартиру и уступавшей мне иногда свой
товар в долг); следовательно, она собиралась куда-то
идти со двора и, вероятно, уже отпирала дверь, как вдруг эпилепсия поразила ее. Куда ж она хотела
идти? Уж не была ли она и тогда в бреду?
Между тем дела Евгения Михайловича
шли всё хуже и хуже. Магазин был заложен. Торговля не
шла. В городе открылся другой магазин, а проценты требовали. Надо было занимать опять за проценты. И кончилось тем, что магазин и весь
товар был назначен к продаже. Евгений Михайлович и его жена бросались повсюду и нигде не могли достать тех 400 рублей, которые нужны были, чтобы спасти дело.
— Постойте, постойте. Вы не так меня поняли. Я с вами не кокетничать хочу. — Марья Николаевна пожала плечами. — У него невеста, как древняя статуя, а я буду с ним кокетничать?! Но у вас
товар — а я купец. Я и хочу знать, каков у вас
товар. Ну-ка, показывайте — каков он? Я ходу знать не только, что я покупаю, но и у кого я покупаю. Это было правило моего батюшки. Ну, начинайте… Ну, хоть не с детства — ну вот — давно ли вы за границей? И где вы были до сих пор? Только
идите тише — нам некуда спешить.
Затем провез его к портному, платья ему купил полный комплект, нанял ему квартиру через два дома от редакции, подписал обязательство платить за его помещение и, вернувшись с ним к себе домой, выдал ему две книжки для забора
товара в мясной и в колониальных лавках, условившись с ним таким образом, что половина заработанных им денег будет
идти в погашение этого забора, а остальная половина будет выдаваться ему на руки.
В это время в устьях Дона уже третий год усиленно велись работы по углублению донских гирл, чтобы морские суда могли
идти прямо до Ростова, без перегрузки
товаров на лодки.
Туда в конце тридцатых и начале сороковых годов заезжал иногда Герцен, который всякий раз собирал около себя кружок и начинал обыкновенно расточать целые фейерверки своих оригинальных, по тогдашнему времени, воззрений на науку и политику, сопровождая все это пикантными захлестками; просиживал в этой кофейной вечера также и Белинский, горячо объясняя актерам и разным театральным любителям, что театр — не пустая забава, а место поучения, а потому каждый драматический писатель, каждый актер, приступая к своему делу, должен помнить, что он
идет священнодействовать; доказывал нечто вроде того же и Михайла Семенович Щепкин, говоря, что искусство должно быть добросовестно исполняемо, на что Ленский [Ленский Дмитрий Тимофеевич, настоящая фамилия Воробьев (1805—1860), — актер и драматург-водевилист.], тогдашний переводчик и актер, раз возразил ему: «Михайла Семеныч, добросовестность скорей нужна сапожникам, чтобы они не шили сапог из гнилого
товара, а художникам необходимо другое: талант!» — «Действительно, необходимо и другое, — повторил лукавый старик, — но часто случается, что у художника ни того, ни другого не бывает!» На чей счет это было сказано, неизвестно, но только все присутствующие, за исключением самого Ленского, рассмеялись.
Беспрестанно скакали по ней царские гонцы; толпы людей всех сословий
шли пешком на богомолье; отряды опричников спешили взад и вперед; сокольники отправлялись из Слободы в разные деревни за живыми голубями; купцы тащились с
товарами, сидя на возах или провожая верхом длинные обозы.
По панели не спеша
идут пешеходы; по улице не торопясь двигаются извозчики, сани с
товаром; за улицей, в красном кирпичном квадрате двухэтажных лавок, — площадь, заваленная ящиками, соломой, мятой оберточной бумагой, покрытая грязным, истоптанным снегом.
Идет такой бедняга с дрянным
товаром, порой со спичками, только бы прикрыть чем-нибудь свое нищенство,
идет лохматый, оборванный и грязный, с потускневшими и грустными глазами, и по всему сразу узнаешь нашего еврея, только еще более несчастного на чужой стороне, где жизнь дороже, а удача встречает не всех.
Он перестал выезжать в уезд за пенькой и в губернию с
товаром,
посылая вместо себя Пушкаря.
— Да так!.. Большая дорога
идет через боярское село, а проселочных теперь нет; так волей или неволей, а тебе придется заехать к боярину. Ему, верно, нужны всякие
товары.
Лавка состояла из двух просторных, плохо освещенных половин: в одной продавались красный
товар и бакалея, а в другой стояли бочки с дегтем и висели на потолке хомуты; из той, другой,
шел вкусный запах кожи и дегтя.
Шли гимназисты и смеялись, ехали телеги с
товарами, катились пролётки, ковылял нищий, громко стукая деревянной ногой по камням тротуара.
Являлись покупатели, — он подавал
товар, выносил покупки, потом
шёл домой за обедом.
На улицу он вышел не торопясь, шагах в трёх от лавки остановился, тщательно прикрыл свой
товар клеёнкой и снова
пошёл в густой массе снега, падавшего с невидимой высоты.
Он
шёл и на первый раз старался подкупить прислугу дешёвой ценой
товара, маленькими подарками, а потом осторожно выспрашивал то, о чём ему было приказано узнать.
Пока все это только шутки, но порой за ними уже видится злобно оскаленное мертвецкое лицо; и одному в деревню, пожалуй, лучше не показываться:
пошел Жучок один, а его избили, придрались, будто он клеть взломать хотел. Насилу ушел коротким шагом бродяга. И лавочник, все тот же Идол Иваныч, шайке Соловья отпускает
товар даже в кредит, чуть ли не по книжке, а Жегулеву каждый раз грозит доносом и, кажется, доносит.
Воеводский двор стоял тоже у базарной площади, как и монастырское подворье, только по другую сторону, где
шли мелкие лавочки с разным
товаром.
— Как что? Хорошая
слава лежит, а худая по дорожке бежит. Видел Митревну-то? Вот она у меня хлеба приходила занять, да она же первая по всему свету и разнесет про Параху-то… Тут, чтобы по этакой
славе, девке замуж выйти — ни в жисть! Всякий выбирает
товар без изъяну… То же вот и Наська… Уж, кажется, всем взяла девка, а тоже добрых-то людей не скоро проведешь!..
В нем грузились,
идя на Дальний Восток, желтые толстотрубые пароходы Добровольного флота, поглощавшие ежедневно длинные поезда с
товарами или тысячи арестантов.
Вера Филипповна. Куда ты? Куда ты? Прямо, прямо… Свечку-то не урони!.. (Затворяет дверь и отходит от нее.) Где же он? Он в своей комнате. Ну, я туда не
пойду. (Прислушивается.) Кто-то
идет со двора… по коридору… сюда кто-то… (Входит за прилавок и садится за кипы
товару.)
Раз, когда его
послали в город за сапожным
товаром и он, позамешкавшись, возвращался домой темным вечером, то поднялась маленькая метель, — а это составляло первое удовольствие для Селивана.
Епишкин. Ну, да хоть уж плохенький, да только бы с рук скорей. Это вы только сами себе цену-то высоку ставите, да еще женихов разбираете; а по-нашему, так вы и хлеба-то не стоите. Коли есть избранники, так и
слава богу, отдавай без разбору! Уж что за
товар, коли придачи нужно давать, чтоб взяли только.
Илюшка
шел одетый, как всегда: курточка, сапоги бутылкой, за плечами короб с вязниковским
товаром, а шапка в левой руке — единственный знак почтения к собравшемуся обществу.
Он и
шел по садовой дорожке своим вязниковским шагом, согнувшись и подавшись левым плечом вперед — правое оттягивала назад коробка с
товаром.
Пошел поп по базару
Посмотреть кой-какого
товару.