Неточные совпадения
Анна Андреевна. Послушай: беги к купцу Абдулину… постой, я дам тебе записочку (садится к столу, пишет записку и между
тем говорит):эту записку ты отдай кучеру Сидору, чтоб он побежал с нею к купцу Абдулину и принес оттуда
вина. А сам поди сейчас прибери хорошенько эту комнату для гостя. Там поставить кровать, рукомойник и прочее.
Приготовь поскорее комнату для важного гостя,
ту, что выклеена желтыми бумажками; к обеду прибавлять не трудись, потому что закусим в богоугодном заведении у Артемия Филипповича, а
вина вели побольше; скажи купцу Абдулину, чтобы прислал самого лучшего, а не
то я перерою весь его погреб.
Купцы. Да уж куда милость твоя ни запроводит его, все будет хорошо, лишь бы,
то есть, от нас подальше. Не побрезгай, отец наш, хлебом и солью: кланяемся тебе сахарцом и кузовком
вина.
Знать не хочу господ!..»
Тем только успокоили,
Что штоф
вина поставили
(Винцо-то он любил).
К
тому же стогу странники
Присели; тихо молвили:
«Эй! скатерть самобраная,
Попотчуй мужиков!»
И скатерть развернулася,
Откудова ни взялися
Две дюжие руки:
Ведро
вина поставили,
Горой наклали хлебушка
И спрятались опять…
Мало
того: летописец доказывает, что глуповцы даже усиленно добивались, чтоб Бородавкин пролил свет в их темные головы, но успеха не получили, и не получили именно по
вине самого градоначальника.
Ни помощник градоначальника, ни неустрашимый штаб-офицер — никто ничего не знал об интригах Козыря, так что, когда приехал в Глупов подлинный градоначальник, Двоекуров, и началась разборка"оного нелепого и смеха достойного глуповского смятения",
то за Семеном Козырем не только не было найдено ни малейшей
вины, но, напротив
того, оказалось, что это"подлинно достойнейший и благопоспешительнейший к подавлению революции гражданин".
Одно привычное чувство влекло его к
тому, чтобы снять с себя и на нее перенести
вину; другое чувство, более сильное, влекло к
тому, чтобы скорее, как можно скорее, не давая увеличиться происшедшему разрыву, загладить его.
Естественное чувство требовало от него оправдаться, доказать ей
вину ее; но доказать ей
вину значило еще более раздражить ее и сделать больше
тот разрыв, который был причиною всего горя.
То, что он теперь, искупив пред мужем свою
вину, должен был отказаться от нее и никогда не становиться впредь между ею с ее раскаянием и ее мужем, было твердо решено в его сердце; но он не мог вырвать из своего сердца сожаления о потере ее любви, не мог стереть в воспоминании
те минуты счастия, которые он знал с ней, которые так мало ценимы им были тогда и которые во всей своей прелести преследовали его теперь.
Но вместе с
тем она знала как с нынешнею свободой обращения легко вскружить голову девушки и как вообще мужчины легко смотрят на эту
вину.
Он не сумел приготовить свое лицо к
тому положению, в которое он становился перед женой после открытия его
вины.
Во всех этих случаях муж уступал или продавал неверную жену, и
та самая сторона, которая за
вину не имела права на вступление в брак, вступала в вымышленные, мнимо узаконенные отношения с новым супругом.
Это не человек, а машина, и злая машина, когда рассердится, — прибавила она, вспоминая при этом Алексея Александровича со всеми подробностями его фигуры, манеры говорить и его характера и в
вину ставя ему всё, что только могла она найти в нем нехорошего, не прощая ему ничего зa
ту страшную
вину, которою она была пред ним виновата.
Долго Левин не мог успокоить жену. Наконец он успокоил ее, только признавшись, что чувство жалости в соединении с
вином сбили его, и он поддался хитрому влиянию Анны и что он будет избегать ее. Одно, в чем он искреннее всего признавался, было
то, что, живя так долго в Москве, за одними разговорами, едой и питьем, он ошалел. Они проговорили до трех часов ночи. Только в три часа они настолько примирились, что могли заснуть.
Вронский любил его и зa его необычайную физическую силу, которую он большею частью выказывал
тем, что мог пить как бочка, не спать и быть всё таким же, и за большую нравственную силу, которую он выказывал в отношениях к начальникам и товарищам, вызывая к себе страх и уважение, и в игре, которую он вел на десятки тысяч и всегда, несмотря на выпитое
вино, так тонко и твердо, что считался первым игроком в Английском Клубе.
«Да! она не простит и не может простить. И всего ужаснее
то, что
виной всему я, —
виной я, а не виноват. В этом-то вся драма, — думал он. — Ах, ах, ах!» приговаривал он с отчаянием, вспоминая самые тяжелые для себя впечатления из этой ссоры.
Обед,
вина, сервировка — всё это было очень хорошо, но всё это было такое, какое видела Дарья Александровна на званых обедах и балах, от которых она отвыкла, и с
тем же характером безличности и напряженности; и потому в обыкновенный день и в маленьком кружке всё это произвело на нее неприятное впечатление.
— Ну, чорт их дери, привилегированные классы, — прокашливаясь проговорил голос брата. — Маша! Добудь ты нам поужинать и дай
вина, если осталось, а
то пошли.
В первом письме Марья Николаевна писала, что брат прогнал ее от себя без
вины, и с трогательною наивностью прибавляла, что хотя она опять в нищете, но ничего не просит, не желает, а что только убивает ее мысль о
том, что Николай Дмитриевич пропадет без нее по слабости своего здоровья, и просила брата следить за ним.
«Боже мой! Боже мой! за что?» подумал Алексей Александрович, вспомнив подробности развода, при котором муж брал
вину на себя, и
тем же жестом, каким закрывался Вронский, закрыл от стыда лицо руками.
Он почувствовал тоже, что что-то поднимается к его горлу, щиплет ему вносу, и он первый раз в жизни почувствовал себя готовым заплакать. Он не мог бы сказать, что именно так тронуло его; ему было жалко ее, и он чувствовал, что не может помочь ей, и вместе с
тем знал, что он
виною ее несчастья, что он сделал что-то нехорошее.
Несмотря, однако ж, на такую размолвку, гость и хозяин поужинали вместе, хотя на этот раз не стояло на столе никаких
вин с затейливыми именами. Торчала одна только бутылка с каким-то кипрским, которое было
то, что называют кислятина во всех отношениях. После ужина Ноздрев сказал Чичикову, отведя его в боковую комнату, где была приготовлена для него постель...
Впрочем, дамы были вовсе не интересанки;
виною всему слово «миллионщик», — не сам миллионщик, а именно одно слово; ибо в одном звуке этого слова, мимо всякого денежного мешка, заключается что-то такое, которое действует и на людей подлецов, и на людей ни се ни
то, и на людей хороших, — словом, на всех действует.
Вылезли из нор все тюрюки и байбаки, которые позалеживались в халатах по нескольку лет дома, сваливая
вину то на сапожника, сшившего узкие сапоги,
то на портного,
то на пьяницу кучера.
— Управитель так и оторопел, говорит: «Что вам угодно?» — «А! говорят, так вот ты как!» И вдруг, с этим словом, перемена лиц и физиогномии… «За делом! Сколько
вина выкуривается по именью? Покажите книги!»
Тот сюды-туды. «Эй, понятых!» Взяли, связали, да в город, да полтора года и просидел немец в тюрьме.
Собакевич отвечал, что Чичиков, по его мнению, человек хороший, а что крестьян он ему продал на выбор и народ во всех отношениях живой; но что он не ручается за
то, что случится вперед, что если они попримрут во время трудностей переселения в дороге,
то не его
вина, и в
том властен Бог, а горячек и разных смертоносных болезней есть на свете немало, и бывают примеры, что вымирают-де целые деревни.
Но мы, ребята без печали,
Среди заботливых купцов,
Мы только устриц ожидали
От цареградских берегов.
Что устрицы? пришли! О радость!
Летит обжорливая младость
Глотать из раковин морских
Затворниц жирных и живых,
Слегка обрызнутых лимоном.
Шум, споры — легкое
виноИз погребов принесено
На стол услужливым Отоном;
Часы летят, а грозный счет
Меж
тем невидимо растет.
Но уж темнеет вечер синий,
Пора нам в оперу скорей:
Там упоительный Россини,
Европы баловень — Орфей.
Не внемля критике суровой,
Он вечно
тот же, вечно новый,
Он звуки льет — они кипят,
Они текут, они горят,
Как поцелуи молодые,
Все в неге, в пламени любви,
Как зашипевшего аи
Струя и брызги золотые…
Но, господа, позволено ль
С
вином равнять do-re-mi-sol?
Огонь потух; едва золою
Подернут уголь золотой;
Едва заметною струею
Виется пар, и теплотой
Камин чуть дышит. Дым из трубок
В трубу уходит. Светлый кубок
Еще шипит среди стола.
Вечерняя находит мгла…
(Люблю я дружеские враки
И дружеский бокал
винаПорою
той, что названа
Пора меж волка и собаки,
А почему, не вижу я.)
Теперь беседуют друзья...
Но
те, которым в дружной встрече
Я строфы первые читал…
Иных уж нет, а
те далече,
Как Сади некогда сказал.
Без них Онегин дорисован.
А
та, с которой образован
Татьяны милый идеал…
О много, много рок отъял!
Блажен, кто праздник жизни рано
Оставил, не допив до дна
Бокала полного
вина,
Кто не дочел ее романа
И вдруг умел расстаться с ним,
Как я с Онегиным моим.
Но молодой человек, как кажется, хотел во что бы
то ни стало развеселить меня: он заигрывал со мной, называл меня молодцом и, как только никто из больших не смотрел на нас, подливал мне в рюмку
вина из разных бутылок и непременно заставлял выпивать.
Взял он его про запас, на торжественный случай, чтобы, если случится великая минута и будет всем предстоять дело, достойное на передачу потомкам,
то чтобы всякому, до единого, козаку досталось выпить заповедного
вина, чтобы в великую минуту великое бы и чувство овладело человеком.
Знал Тарас, что как ни сильно само по себе старое доброе
вино и как ни способно оно укрепить дух человека, но если к нему да присоединится еще приличное слово,
то вдвое крепче будет сила и
вина и духа.
Не было ремесла, которого бы не знал козак: накурить
вина, снарядить телегу, намолоть пороху, справить кузнецкую, слесарную работу и, в прибавку к
тому, гулять напропалую, пить и бражничать, как только может один русский, — все это было ему по плечу.
Слышал он только, что был пир, сильный, шумный пир: вся перебита вдребезги посуда; нигде не осталось
вина ни капли, расхитили гости и слуги все дорогие кубки и сосуды, — и смутный стоит хозяин дома, думая: «Лучше б и не было
того пира».
— Не печалься, друзьяка! — отозвался куренной атаман Бородатый. — В
том нет
вины твоей, что схватили тебя нагого. Беда может быть со всяким человеком; но стыдно им, что выставили тебя на позор, не прикрывши прилично наготы твоей.
Тихо склонился он на руки подхватившим его козакам, и хлынула ручьем молодая кровь, подобно дорогому
вину, которое несли в склянном сосуде из погреба неосторожные слуги, поскользнулись тут же у входа и разбили дорогую сулею: все разлилось на землю
вино, и схватил себя за голову прибежавший хозяин, сберегавший его про лучший случай в жизни, чтобы если приведет Бог на старости лет встретиться с товарищем юности,
то чтобы помянуть бы вместе с ним прежнее, иное время, когда иначе и лучше веселился человек…
Меж
тем на палубе у грот-мачты, возле бочонка, изъеденного червем, с сбитым дном, открывшим столетнюю темную благодать, ждал уже весь экипаж. Атвуд стоял; Пантен чинно сидел, сияя, как новорожденный. Грэй поднялся вверх, дал знак оркестру и, сняв фуражку, первый зачерпнул граненым стаканом, в песне золотых труб, святое
вино.
Катя выпила стакан разом, как пьют
вино женщины,
то есть не отрываясь, в двадцать глотков, взяла билетик, поцеловала у Свидригайлова руку, которую
тот весьма серьезно допустил поцеловать, и вышла из комнаты, а за нею потащился и мальчишка с органом.
Одним словом, кончилось
тем, что преступник присужден был к каторжной работе второго разряда, на срок всего только восьми лет, во уважение явки с повинною и некоторых облегчающих
вину обстоятельств.
В
вине — правда, и правда-то вот вся и высказалась, «
то есть вся-то грязь его завистливого, грубого сердца высказалась»!
Еще полчаса
тому, провожая домой Раскольникова, он был хоть и излишне болтлив, что и сознавал, но совершенно бодр и почти свеж, несмотря на ужасное количество выпитого в этот вечер
вина.
То есть не подумайте, чтоб я опасался чего-нибудь там этакого: все это произведено было в совершенном порядке и в полной точности: медицинское следствие обнаружило апоплексию, происшедшую от купания сейчас после плотного обеда, с выпитою чуть не бутылкой
вина, да и ничего другого и обнаружить оно не могло…
— Вздор!
то есть… я пьян, как олух, но не в
том дело; я пьян не от
вина.
Теперь же состояние его походило на какой-то даже восторг, и в
то же время как будто все выпитое
вино вновь, разом и с удвоенною силой, бросилось ему в голову.
Я семь лет прожил в деревне у Марфы Петровны, а потому, набросившись теперь на умного человека, как вы, — на умного и в высшей степени любопытного, просто рад поболтать, да, кроме
того, выпил эти полстакана
вина и уже капельку в голову ударило.
Сам он не выпил во все это время ни одной капли
вина и всего только спросил себе в вокзале чаю, да и
то больше для порядка.
Потом тотчас больница (и это всегда у
тех, которые у матерей живут очень честных и тихонько от них пошаливают), ну а там… а там опять больница…
вино… кабаки… и еще больница… года через два-три — калека, итого житья ее девятнадцать аль восемнадцать лет от роду всего-с…
Та Бочка для
вина брана откупщиком,
И настоялась так в два дни она
вином,
Что винный дух пошёл от ней во всём:
Квас, пиво ли сварят, ну даже и в съестном.