Неточные совпадения
В кабинете он зажег лампу, надел туфли и сел к столу, намереваясь работать, но, взглянув на синюю обложку толстого «Дела М. П. Зотовой с
крестьянами села Пожога», закрыл глаза и долго сидел, точно погружаясь во тьму, видя в ней жирное
тело с растрепанной серой головой с фарфоровыми глазами, слыша сиплый, кипящий смех.
Невдалеке от нас на поверхности спокойной воды вдруг появился какой-то предмет. Это оказалась голова выдры, которую
крестьяне в России называют «порешней». Она имеет длинное
тело (1 м 20 см), длинный хвост (40 см) и короткие ноги, круглую голову с выразительными черными глазами, темно-бурую блестящую шерсть на спине и с боков и серебристо-серую на нижней стороне шеи и на брюхе. Когда животное двигается по суше, оно сближает передние и задние ноги, отчего
тело его выгибается дугою кверху.
Крестьянин уверял меня, что таких много шатается по полям; он ошибся: я не только в эту весну, но и никогда уже таких сивок не встречал; я все называю их сивками, потому что неизвестные птички были совершенно на них похожи всем своим образованьем, кроме того, что головки их показались мне не так велики и более соразмерны с общею величиной
тела.
Толпа надвинулась. Петр Николаич хотел уйти, но его не пускали. Он стал пробиваться. Ружье выстрелило и убило одного из
крестьян. Сделалась крутая свалка. Петра Николаича смяли. И через пять минут изуродованное
тело его стащили в овраг.
Евсей видел знакомые, сумрачные лица дворников, усатую рожу благочестивого и сердитого Климыча, церковного сторожа, голодные глаза подростков-босяков, удивлённые рожи каких-то робких
крестьян и среди них несколько фигур, которые всех толкают, всем указывают, насыщая безвольные, слепые
тела своей волею, своей больной злостью.
За такие поносные слова пристав ударил Арефу, а потом втолкнул в казарму, где было и темно и душно, как в тюрьме. Около стен шли сплошные деревянные нары, и на них сплошь лежали
тела. Арефа только здесь облегченно вздохнул, потому что вольные рабочие были набраны Гарусовым по деревням, и тут много было
крестьян из бывших монастырских вотчин. Все-таки свои, православные, а не двоеданы. Одним словом, свой, крещеный народ. Только не было ни одной души из своей Служней слободы.
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был помещик, жил и на свет глядючи радовался. Всего у него было довольно: и
крестьян, и хлеба, и скота, и земли, и садов. И был тот помещик глупый, читал газету «Весть» и
тело имел мягкое, белое и рассыпчатое.
У кустов курился дымок. Караульные
крестьяне сидели вокруг костра в угрюмом молчании. Увидев нас, они встали и сняли шапки. В сторонке, под холщовым покрывалом, лежало мертвое
тело.
Караульные
крестьяне приблизились к начальству и все вместе двинулись к мертвому
телу. Первым подошел очень развязно Безрылов и сразу отдернул весь полог.
Это двигались огничане Аленина Верха: они, наконец, добыли огня, сожгли на нем чучелу Мары; набрали в чугунки и корчажки зажженных лучин и тронулись было опахивать землю, но не успели завести борозды, как под ноги баб попалось мертвое и уже окоченевшее
тело Михаила Андреевича. Эта находка поразила
крестьян неописанным ужасом; опахиванье было забыто и перепуганные мужики с полунагими бабами в недоумении и страхе потащили на господский двор убитого барина.
По окончании заупокойной литургии и погребения
тела в фамильном склепе князь Сергей Сергеевич пригласил всех прибывших в свой дом помянуть, по русскому обычаю, покойную княгиню. В громадной столовой княжеского дома был великолепно сервирован стол для приглашенных. Не забыты были князем его дворовые люди и даже
крестьяне. Для первых были накрыты столы в людской, а для последних поставлены на огромном дворе княжеского дома, под открытым небом.
Священник пустился разъяснять
крестьянам, что хотя покойный пономарь и действительно был пьяница, но что он умер смертью не наглою и не насильственною, что он не самоубийца, и
тело его следовало схоронить на общем кладбище, а выкапывать из могил погребенные
тела без разрешения начальства нельзя, что за это всем может быть большой ответ.
Для местных
крестьян, да и вообще для всех, кто обращался к нему за помощью, он не только был врачом
тела, но и целителем души.
Члены эти были: один от дворянства, хворый умом и
телом, упивавшийся, в чаянии движения воды, покуда хлебным опиумом, подписывавший журналы у себя на дому, другой — от купечества, едва умевший выводить каракульками свое звание и фамилию, и третий от
крестьян, мещанин, лакейски исполнявший то, что прикажет ему секретарь, не только что Киноваров.
Одновремнно с этим было получено и отношение земского заседателя, к номеру которого и препровождался тюк, в каковом отношении заседатель просил врачебную управу: определить причину смерти по препровождаемой при сем голове, отрезанной им, заседателем, от трупа
крестьянина, найденного убитым в семи верстах от такого-то села. При этом заседатель присовокуплял, что на остальном
теле убитого знаков насильственной смерти, по наружному осмотру, не обнаружено.
Тут только заметили, что у трупа распорот живот и внутренности из него вышли наружу. Поахав и поохав, и почесав затылки,
крестьяне сделали тут же из ветвей деревьев носилки и понесли обезображенное
тело отставного сержанта Николая Митрофановича Иванова в деревню.
— Да и краля, братцы, писаная, ведь уродится же такая из простых
крестьян… Подлинно барский кусочек… За красоту ей да за
тело и честь.
— Пармен Ермилыч, ведь у меня сын женатый, — дрожа всем
телом, сказал
крестьянин, обращаясь к старшине. — Разве нельзя без этого? Ведь грех это.