— Ну, брат Грушницкий, жаль, что промахнулся! — сказал капитан, — теперь
твоя очередь, становись! Обними меня прежде: мы уж не увидимся! — Они обнялись; капитан едва мог удержаться от смеха. — Не бойся, — прибавил он, хитро взглянув на Грушницкого, — все вздор на свете!.. Натура — дура, судьба — индейка, а жизнь — копейка!
— Прости ему, Господи: сам не знает, что говорит! Эй, Борюшка, не накликай беду! Не сладко покажется, как бревно ударит по голове. Да, да, — помолчавши, с тихим вздохом прибавила она, — это так уж в судьбе человеческой написано, — зазнаваться. Пришла и
твоя очередь зазнаться: видно, наука нужна. Образумит тебя судьба, помянешь меня!
Неточные совпадения
— Погиб ты, Илья: нечего тебе говорить, что
твоя Обломовка не в глуши больше, что до нее дошла
очередь, что на нее пали лучи солнца!
«Моя ошибка была та, что я предсказывал тебе эту истину: жизнь привела бы к ней нас сама. Я отныне не трогаю
твоих убеждений; не они нужны нам, — на
очереди страсть. У нее свои законы; она смеется над
твоими убеждениями, — посмеется со временем и над бесконечной любовью. Она же теперь пересиливает и меня, мои планы… Я покоряюсь ей, покорись и ты. Может быть, вдвоем, действуя заодно, мы отделаемся от нее дешево и уйдем подобру и поздорову, а в одиночку тяжело и скверно.
— Ты дурно поступаешь со мною, Дмитрий. Я не могу не исполнить
твоей просьбы. Но, в свою
очередь, я налагаю на тебя одно условие. Я буду бывать у вас; но, если я отправлюсь из
твоего дома не один, ты обязан сопровождать меня повсюду, и чтоб я не имел надобности звать тебя, — слышишь? — сам ты, без моего зова. Без тебя я никуда ни шагу, ни в оперу, ни к кому из знакомых, никуда.
— Нет, это
твое правило, — перебивал его в свою
очередь Михалевич.
Уже с поселения почаще буду всех навещать моими посланиями, ты и Марья будете иметь свою
очередь; прошу только не поскучать многоречием и большей частью пустословием моим. Между тем, по старой памяти, могу тебе заметить, что ты не знаешь внутренних происшествий.Поклон
твой Митькову остается при тебе по очень хорошей причине: я не могу передать его в Красноярск, где он с 1836 года. Все здешние
твои знакомые тебя приветствуют…
— Знаю я то, — начал, в свою
очередь, с некоторым ожесточением Живин, — что когда разошелся слух о
твоих отношениях с нею, так этот молодой доктор прямо говорил всем: «Что ж, — говорит, — она и со мной целовалась, когда я лечил ее мужа»; чем же это объяснить, каким чувством или порывом?
— Бей же меня, батюшка, бей! — сказал тогда сын, поспешно растегивая запонку рубашки и подставляя раскрытую, обнаженную грудь свою. — Бей; в этом ты властен! Легче мне снести
твои побои, чем видеть тебя в тяжком грехе… Я, батюшка (тут голос его возвысился), не отступлюсь от своего слова,
очередь за нами, за
твоими сыновьями; я пойду за Гришку! Охотой иду! Слово мое крепко: не отступлюсь я от него… Разве убьешь меня… а до этого господь тебя не допустит.
—
Очередь за нами, за
твоими сыновьями, — продолжал Ваня все тем же невозмутимо твердым голосом, — старшие сыновья женаты… Что ж!.. Я и пойду, батюшка…
— Это не пустые слова, Елена, — возражал, в свою
очередь, князь каким-то прерывистым голосом. — Я без тебя жить не могу! Мне дышать будет нечем без
твоей любви! Для меня воздуху без этого не будет существовать, — понимаешь ты?
— Что, брат? — сказал Сборской, — не за тобой ли теперь
очередь рассказывать историю
твоего испуга?
Господин Голядкин в свою
очередь начал ложиться в постель, а между тем, посмеиваясь, шептал про себя: «Ведь ты пьян сегодня, голубчик мой, Яков Петрович, подлец ты такой, Голядка ты этакой, — фамилья
твоя такова!!
Белинской. Разве я употребил во зло
твою доверенность? разве я открыл какую-нибудь из
твоих тайн? Загорскина прежде любила тебя, — положим; а теперь моя
очередь. Зачем ты тогда на ней не женился!..
— Становитесь, барышня, в свою
очередь. А
твое вот где место. Ее отец хороший человек.
— Ты — да, но я не хочу считать моими
твои деньги — это испортило бы всю иллюзию нашей любви. В денежных, всегда щекотливых, вопросах я очень щепетилен. Ты знаешь русскую пословицу: «дружба дружбой, а деньгам счет». Вот почему я беру с тебя всегда расписки в получении от меня сумм — аккуратность прежде всего… — поцеловал ее в свою
очередь Николай Леопольдович.
— Лили, голубчик мой, — отвечал он, в свою
очередь нежно целуя ее, — я бы с радостью исполнил
твою просьбу, но в настоящую минуту положительно не могу бросить такой крупный куш.
—
Очередь на
твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, — вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, — а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!