Неточные совпадения
Этот милый Свияжский, держащий при себе мысли только для общественного употребления и, очевидно, имеющий другие какие-то,
тайные для Левина основы жизни и вместе с тем он с толпой, имя которой легион, руководящий общественным мнением чуждыми ему мыслями; этот озлобленный помещик, совершенно правый в своих рассуждениях, вымученных жизнью, но неправый своим озлоблением к целому классу и самому лучшему классу России; собственное недовольство своею деятельностью и смутная
надежда найти поправку всему этому — всё это сливалось в чувство внутренней тревоги и ожидание близкого разрешения.
Прошло с тех пор много времени: я проникла во все
тайны души твоей… и убедилась, что то была
надежда напрасная.
Что ж?
Тайну прелесть находила
И в самом ужасе она:
Так нас природа сотворила,
К противуречию склонна.
Настали святки. То-то радость!
Гадает ветреная младость,
Которой ничего не жаль,
Перед которой жизни даль
Лежит светла, необозрима;
Гадает старость сквозь очки
У гробовой своей доски,
Всё потеряв невозвратимо;
И всё равно:
надежда им
Лжет детским лепетом своим.
Чужие и свои победы,
Надежды, шалости, мечты.
Текут невинные беседы
С прикрасой легкой клеветы.
Потом, в отплату лепетанья,
Ее сердечного признанья
Умильно требуют оне.
Но Таня, точно как во сне,
Их речи слышит без участья,
Не понимает ничего,
И
тайну сердца своего,
Заветный клад и слез и счастья,
Хранит безмолвно между тем
И им не делится ни с кем.
Да, может быть, боязни
тайной,
Чтоб муж иль свет не угадал
Проказы, слабости случайной…
Всего, что мой Онегин знал…
Надежды нет! Он уезжает,
Свое безумство проклинает —
И, в нем глубоко погружен,
От света вновь отрекся он.
И в молчаливом кабинете
Ему припомнилась пора,
Когда жестокая хандра
За ним гналася в шумном свете,
Поймала, за ворот взяла
И в темный угол заперла.
В закладе жемчуга, серебра он вполовину, смутно прочел
тайну жертв и только не мог решить, приносились ли они чистою преданностью или в
надежде каких-нибудь будущих благ.
Несколько раз
Надежда Васильевна выходила из своей комнаты с твердой решимостью сейчас же объясниться с отцом, но у нее опускались каждый раз руки, начинали дрожать колени, и она возвращалась опять в свою комнату, чтобы снова переживать свои
тайные муки.
Вольтер этой почтенной фаланги был начальник
тайной полиции при Александре — Яков Иванович де Санглен; ее молодой человек, подававший
надежды, — Пимен Арапов.
Немки пропадали со скуки и, увидевши человека, который если не хорошо, то понятно мог объясняться по-немецки, пришли в совершенный восторг, запоили меня кофеем и еще какой-то «калтешале», [прохладительным напитком (от нем. kaLte SchaLe).] рассказали мне все свои
тайны, желания и
надежды и через два дня называли меня другом и еще больше потчевали сладкими мучнистыми яствами с корицей.
Появление молодого Бурмакина как раз совпало с тем временем, когда Калерия Степановна начинала терять всякую
надежду. Увидев Валентина Осипыча, она встрепенулась.
Тайный голос шепнул ей: «Вот он… жених!» — и она с такой уверенностью усвоила себе эту мысль, что оставалось только решить, на которой из четырех дочерей остановится выбор молодого человека.
И казалось, что она покорно сторожит в ночной тишине какую-то печальную
тайну, и бессильно борется со сном и усталостью, и тихо, без
надежды, жалуется кому-то: «Сплю!..
Не сговариваясь, но, очевидно, по одному и тому же
тайному побуждению, они нарочно сделали значительный крюк, чтобы еще раз пройти мимо «Дружбы». Перед воротами они задержались немного, в смутной
надежде увидеть Арто или хоть услышать издали его лай.
Все эти особенности давали их владельцам некоторые
надежды и вместе поднимали между ними ту черную кошку, из-за которой люди делаются
тайными врагами не на живот, а на смерть.
Это был двадцатилетний юноша, сильный, цветущий, полный
надежд и в совершенстве постигший
тайны бильярдной игры.
И, прежний сняв венок, — они венец терновый,
Увитый лаврами, надели на него,
Но иглы
тайные сурово
Язвили славное чело.
Отравлены его последние мгновенья
Коварным шепотом насмешливых невежд,
И умер он — с напрасной жаждой мщенья,
С досадой
тайною обманутых
надежд.
Замолкли звуки чудных песен,
Не раздаваться им опять:
Приют певца угрюм и тесен,
И на устах его печать.
Вера и
Надежда обитали в глубинах Петербургской стороны. Когда мы шли к ним вечером в воскресенье, Пепко сначала отмалчивался, а потом заговорил, продолжая какую-то
тайную мысль...
Я требую, чтоб ты души своей
Мне
тайные открыл теперь
надежды,
Намеренья и даже опасенья...
Иначе глядели глаза; во всем существе его, в движениях, то замедленных, то бессвязно порывистых, в похолодевшей, как бы разбитой речи, высказывалась усталость окончательная,
тайная и тихая скорбь, далеко различная от той полупритворной грусти, которою он щеголял, бывало, как вообще щеголяет ею молодежь, исполненная
надежд и доверчивого самолюбия.
— Будем, Александр Давидыч, продолжать наш разговор, — сказал он. — Я не буду скрывать и скажу тебе откровенно, как другу: дела мои с
Надеждой Федоровной плохи… очень плохи! Извини, что я посвящаю тебя в свои
тайны, но мне необходимо высказаться.
Лица их были пасмурны, омрачены обманутой
надеждой; рыжий Петруха, избитый, полуживой, остался на дворе; он, охая и стоная, лежал на земле; мать содрогаясь подошла к нему, но в глазах ее сияла какая-то высокая, неизъяснимая радость: он не высказал, не выдал своей
тайны душегубцам.
Холодна, равнодушна лежала Ольга на сыром полу и даже не пошевелилась, не приподняла взоров, когда взошел Федосей; фонарь с умирающей своей свечою стоял на лавке, и дрожащий луч, прорываясь сквозь грязные зеленые стекла, увеличивал бледность ее лица; бледные губы казались зеленоватыми; полураспущенная коса бросала зеленоватую тень на круглое, гладкое плечо, которое, освободясь из плена, призывало поцелуй; душегрейка, смятая под нею, не прикрывала более высокой, роскошной груди; два мягкие шара, белые и хладные как снег, почти совсем обнаженные, не волновались как прежде: взор мужчины беспрепятственно покоился на них, и ни малейшая краска не пробегала ни по шее, ни по ланитам: женщина, только потеряв
надежду, может потерять стыд, это непонятное, врожденное чувство, это невольное сознание женщины в неприкосновенности, в святости своих
тайных прелестей.
Наташа не возразила ни слова. Мысль, что
тайна ее сердца известна отцу ее, сильно подействовала на ее воображение. Одна
надежда ей оставалась: умереть прежде совершения ненавистного брака. Эта мысль ее утешила. Слабой и печальной душой покорилась она своему жребию.
Ввиду столь несомненных свидетельств и я, Прогорелов, не имею возможности сомневаться: да, вы грядете — это не
тайна и для меня. Но, признаюсь откровенно, уверенность эта не наполняет моего сердца сладкой
надеждой, но, напротив, заставляет меня с некоторым трепетом приподнимать завесу будущего и отыскивать там совсем не те ликующие тоны, которые обещают наши охранители и наши публицисты.
Мысль, что она живет от него в таком близком соседстве, обрадовала его, а так быстро назначенное
тайное свидание подало ему полную
надежду достигнуть взаимности.
Некоторые из этих волокит влюбились не на шутку и требовали ее руки: но ей хотелось попробовать лестную роль непреклонной… и к тому же они все были прескушные: им отказали… один с отчаяния долго был болен, другие скоро утешились… между тем время шло: она сделалась опытной и бойкой девою: смотрела на всех в лорнет, обращалась очень смело, не краснела от двусмысленной речи или взора — и вокруг нее стали увиваться розовые юноши, пробующие свои силы в словесной перестрелке и посвящавшие ей первые свои опыты страстного красноречия, — увы, на этих было еще меньше
надежды, чем на всех прежних; она с досадою и вместе
тайным удовольствием убивала их
надежды, останавливала едкой насмешкой разливы красноречия — и вскоре они уверились, что она непобедимая и чудная женщина; вздыхающий рой разлетелся в разные стороны… и наконец для Лизаветы Николавны наступил период самый мучительный и опасный сердцу отцветающей женщины…
Родится ль
тайное пристрастье
К другому миру, хоть и там
Судьбы приметно самовластье,
Мы всё свободнее дарим
Ему
надежды и желанья...
И снимок их, как памятник святой,
На двух листах, раскрашенный отлично,
Носил всегда он в книжке записной,
Обернутой атласом, как прилично,
С стальным замком и розовой каймой.
Любил он заговоры злобы
тайнойРасстроить словом, будто бы случайно;
Любил врагов внезапно удивлять,
На крик и брань — насмешкой отвечать,
Иль, притворясь рассеянным невеждой,
Ласкать их долго тщетною
надеждой.
Но Саша не внимал его словам, —
Рассеянно в тетради над строками
Его рука чертила здесь и там
Какой-то женский профиль, и очами,
Горящими подобно двум звездам,
Он долго на него взирал и нежно
Вздыхал и хоронил его прилежно
Между листов, как
тайный милый клад,
Залог
надежд и будущих наград,
Как прячут иногда сухую травку,
Перо, записку, ленту иль булавку…
Нет, я не Байрон, я другой,
Ещё неведомый избранник,
Как он, гонимый миром странник,
Но только с русскою душой.
Я раньше начал, кончу ране,
Мой ум немного совершит;
В душе моей, как в океане,
Надежд разбитых груз лежит.
Кто может, океан угрюмый,
Твои изведать
тайны? Кто
Толпе мои расскажет думы?
Я — или Бог — или никто!
Со страхом и с верой, с
надеждой и с любовью слушай, непорочная дева, мое пречистое слово живое: в
тайну проникай, знамя Божье поднимай, душу духу отдавай!
Бессознательно стремившаяся к гибели, несчастная женщина вполне доверилась новой знакомой, открылась ей в любви к Орлову, посвятила ее в свои
тайны, рассказала о своих планах, и англичанка, по свидетельству Кастеры и Гельбига, помогала врагам принцессы, питая в ней доверенность и обманчивые
надежды [Castera «Histoire de Catherine II».
— Теперь одна
надежда на тебя… Я почти уверен, что ты знаешь эту причину, хотя она не та, которую ты привел в тот день, когда сообщил мне имя преступника. Ты говорил мне, что отца он хотел ограбить — найденные в шкатулке деньги и вещи противоречат этому? Тут, видимо, какая-то
тайна, которую знаешь ты? Скажи, знаешь?
— Я знаю его, Матильда Францовна, но не знаю, зачем вы мне это сообщаете… — проговорила
Надежда Корнильевна, глядя ей в глаза, спокойно, гордо и холодно, — хотя знаю также, что если вы передадите это и моему мужу, то ошибетесь в расчете… Он верит мне, и между нами нет
тайн… И скоро он окончательно научится различать своих истинных друзей от таких, которые его эксплуатируют.
Эти слова он повторил много раз. Причастившись святых
тайн вторично, Петр стал спокойнее, и после, когда Феофилакт прочитал отходную, государь умер с великою болью и с великими верою, терпением, благочестием и
надеждою на Бога.
— Да, господина Зибенбюргера. Сверх того, по дальнейшим моим соображениям и
надежде, что при чести, которую я… со временем… буду иметь лично ознакомиться с моим дорогим родственником, генералом… министром… я буду удостоверен в сильном покровительстве его охранным листом и другими вернейшими способами, даю слово содержать
тайну до трех часов завтрашнего дня. Ну вот как я щедр и великодушен! даже до четырех часов. Уф! это многого мне стоит.
Это впечатление, произведенное на графа, не осталось, конечно,
тайной для
Надежды Николаевны, если бы даже граф Белавин был человеком, умевшим скрывать свои чувства.
— Наш отец, — продолжала
Надежда Сергеевна, — относится к нему с глубокой признательностью и исключительным уважением. Если бы пришлось рисковать жизнью, чтобы спасти его, он бы это сделал без малейшего колебания. Если бы нужно было помочь деньгами, влиянием, поверить ему самые важные
тайны, оказать ему серьезную услугу, он также бы исполнил все это, не колеблясь. Но…
Один из товарищей его по службе и его лучший друг, граф Коновницын, поручик главного штаба гвардейской пехоты, был вовлечен в
тайное общество и со всем жаром юности усвоил себе убеждения членов «Союза благоденствия» и даже не скрывал перед своими друзьями своих стремлений и политических
надежд.
Прочтя это таинственное послание, в истине которого нельзя было сомневаться, Волынской то предавался радостной мысли, что приобретает новые важные права для обвинения Бирона и освобождения России от ига его, ходил скорыми шагами по комнате, обхватив эту
надежду, нянча ее, как любимое дитя свое; то путался в мыслях, отыскивая своего
тайного доброжелателя.
— Не будем неблагодарны:
тайнам господина Паткуля обязаны мы за драгоценные известия, нынешнюю победу, бодрость войска и добрую
надежду.
Он был уже в таких летах, когда благоразумие волей-неволей вступает в свои права — он был страстно привязан к
Надежде Николаевне, пока эта связь была
тайной, пока каждую минуту она могла рушиться, да он и был далек от мысли увековечить ее.
У кутил, у этих мужских магдалин, есть
тайное чувство сознания невинности, такое же, как и у магдалин-женщин, основанное на той же
надежде прощения. «Ей всё простится, потому что она много любила, и ему всё простится, потому что он много веселился».
Николушка и его воспитание, André и религия были утешениями и радостями княжны Марьи; но кроме того, так как каждому человеку нужны свои личные
надежды, у княжны Марьи была в самой глубокой
тайне ее души скрытая мечта и
надежда, доставлявшая ей главное утешение в ее жизни.