Неточные совпадения
Опыты он проделывал с таким увлечением, как будто каждый из них был откровением, подымающим завесу мировой
тайны, а в учительской он вел страстную полемику с священником, противопоставляя геологические периоды шести дням
творения…
Откровение Бога в мире еще не закончилось,
тайна Божьего
творения еще не раскрывалась окончательно.
В науке есть элементы высшего гнозиса, в ней как бы приоткрываются человеку
тайны Божьего
творения.
Этим бессилием и унижением Самого Бога была открыта миру
тайна свободной любви, смысл
творения.
Но Христос-Искупитель возвратил человеку возможность радости, открыл путь к
тайне Божьего
творения, в которой заключена блаженная полнота бытия.
В христианстве же скрыты силы для нового одухотворения природы, для возрождения Пана, для раскрытия
тайн Божьего
творения, живого, а не мертвого.
Этот рациональный план
творения целиком пребывает в сфере человеческой ограниченности и не возвышается до сознания смысла бытия, так как смысл этот связан с иррациональной
тайной свободы греха.
Бог лучше знал, какое
творение совершеннее и достойнее, чем рационалистическое, рассудочное сознание людей, беспомощно останавливающихся перед великой
тайной свободы.
В лихорадочном блеске мириадами искрившихся звезд чувствовалось что-то неудовлетворенное, какая-то недосказанная
тайна, которая одинаково тяготит несмываемым гнетом как над последним лишаем, жадно втягивающим в себя где-нибудь в расселине голого камня ночную сырость, так и над венцом
творения, который вынашивает в своей груди неизмеримо больший мир, чем вся эта переливающаяся в фосфорическом мерцании бездна.
— Вы здесь, — произнесла она тихо. — Я буду откровенна перед вами: вам, верно, странными показались обстоятельства нашей встречи. Неужели вы думаете, что я могу принадлежать к тому презренному классу
творений, в котором вы встретили меня? Вам кажутся странными мои поступки, но я вам открою
тайну: будете ли вы в состоянии, — произнесла она, устремив пристально на его глаза свои, — никогда не изменить ей?
Это начало [Каббала, комментируя тексты: «В начале (берешит) сотворил Бог», замечает: «берешит означает хокма (премудрость, вторая из трех высших сефир), это значит, что мир существует чрез высшую и непроницаемую
тайну хокмы», т. е. Софии (Sepher ha Sohar, trad, de Jean de Pauly, l, 3 b).], приемлющее в себя Слово, а в Нем и с Ним дары триипостасного Божества, является вместе с тем основой, в которой зачинается
творение, оно и является, по Платону, «вечным образцом»
творения.
Здесь приличествует лишь благоговейное безмолвие пред непостижной, в недрах Абсолютного совершающейся
тайной, и нет ничего более безвкусного, как разные рациональные «дедукции»
творения, претензии «гнозиса», все равно метафизического или мистического [В чрезмерном «дедуцировании»
творения и, следовательно, в рационализме повинен и Вл. Соловьев, следующим образом рассуждающий об этом: «Если бы абсолютное оставалось только самим собою, исключая свое другое, то это другое было бы его отрицанием, а, следовательно, оно само не было бы абсолютным» (Органические начала цельного знания.
Здесь нет места ни антиномии, с ее логическим перерывом, ни
Тайне: беспримесный рационализм — вот обратная сторона того всеведения или «гнозиса», которым мнил себя обладающим, по одним основаниям, Гегель, а по другим — Беме, почему он и оказывается столь родственным по тенденциям современному «теософизму», оккультному или мистическому рационализму [Шеллинг дает такую характеристику «теософизма» Беме: «В третьем виде эмпиризма сверхчувственное сделано предметом действительного опыта благодаря тому, что допускается возможное восхищение человеческого существа в Бога, а вследствие этого необходимое, безошибочное созерцание, проникающее не только в божественное существо, но и в сущность
творения и во все события в нем…
Тайна творчества раскрывается в библейско-христианском мифе о
творении мира Богом.
Но официальное учение о творчестве мира в православии и католичестве — ветхозаветно, в нем не раскрыта до конца
тайна Христа о том, что в Христе продолжается
творение человеком.
Перво-Адам не был еще приобщен к
тайне Божественной Троицы через Абсолютного Человека и потому не знал еще творческой свободы, он есть лишь первая стадия
творения.
Се же и есть в том
тайна господня
творения, разделяюща мужский пол и женский, а человеку нечего над тем удивляться и умствовать, ибо недаром мудрейший глаголет в Екклезиасте...