Неточные совпадения
Вошел секретарь,
с фамильярною почтительностью и некоторым, общим всем секретарям, скромным
сознанием своего превосходства пред начальником в знании
дел, подошел
с бумагами к Облонскому и стал, под видом вопроса, объяснять какое-то затруднение. Степан Аркадьич, не дослушав, положил ласково свою руку на рукав секретаря.
Главные качества Степана Аркадьича, заслужившие ему это общее уважение по службе, состояли, во-первых, в чрезвычайной снисходительности к людям, основанной в нем на
сознании своих недостатков; во-вторых, в совершенной либеральности, не той, про которую он вычитал в газетах, но той, что у него была в крови и
с которою он совершенно равно и одинаково относился ко всем людям, какого бы состояния и звания они ни были, и в-третьих — главное — в совершенном равнодушии к тому
делу, которым он занимался, вследствие чего он никогда не увлекался и не делал ошибок.
—
С его сиятельством работать хорошо, — сказал
с улыбкой архитектор (он был
с сознанием своего достоинства, почтительный и спокойный человек). — Не то что иметь
дело с губернскими властями. Где бы стопу бумаги исписали, я графу доложу, потолкуем, и в трех словах.
Он послал седло без ответа и
с сознанием, что он сделал что то стыдное, на другой же
день, передав всё опостылевшее хозяйство приказчику, уехал в дальний уезд к приятелю своему Свияжскому, около которого были прекрасные дупелиные болота и который недавно писал ему, прося исполнить давнишнее намерение побывать у него.
Дней через пять, прожитых в приятном
сознании сделанного им так просто серьезного шага, горничная Феня осторожно сунула в руку его маленький измятый конверт
с голубой незабудкой, вытисненной в углу его, на атласной бумаге, тоже
с незабудкой. Клим, не без гордости, прочитал...
«Вся жизнь есть мысль и труд, — твердил ты тогда, — труд хоть безвестный, темный, но непрерывный, и умереть
с сознанием, что сделал свое
дело».
Он задрожит от гордости и счастья, когда заметит, как потом искра этого огня светится в ее глазах, как отголосок переданной ей мысли звучит в речи, как мысль эта вошла в ее
сознание и понимание, переработалась у ней в уме и выглядывает из ее слов, не сухая и суровая, а
с блеском женской грации, и особенно если какая-нибудь плодотворная капля из всего говоренного, прочитанного, нарисованного опускалась, как жемчужина, на светлое
дно ее жизни.
Пекли исполинский пирог, который сами господа ели еще на другой
день; на третий и четвертый
день остатки поступали в девичью; пирог доживал до пятницы, так что один совсем черствый конец, без всякой начинки, доставался, в виде особой милости, Антипу, который, перекрестясь,
с треском неустрашимо разрушал эту любопытную окаменелость, наслаждаясь более
сознанием, что это господский пирог, нежели самым пирогом, как археолог,
с наслаждением пьющий дрянное вино из черепка какой-нибудь тысячелетней посуды.
Мимоходом съел высиженного паром цыпленка, внес фунт стерлингов в пользу бедных. После того, покойный
сознанием, что он прожил
день по всем удобствам, что видел много замечательного, что у него есть дюк и паровые цыплята, что он выгодно продал на бирже партию бумажных одеял, а в парламенте свой голос, он садится обедать и, встав из-за стола не совсем твердо, вешает к шкафу и бюро неотпираемые замки, снимает
с себя машинкой сапоги, заводит будильник и ложится спать. Вся машина засыпает.
Вслед за судьями поднялись и присяжные, адвокаты, свидетели и,
с сознанием приятного чувства совершения уже части важного
дела, задвигались туда и сюда.
Очевидно, шел словесный турнир, в котором участвующие не понимали хорошенько, зачем и что они говорят. Заметно было только
с одной стороны сдерживаемое страхом озлобление,
с другой —
сознание своего превосходства и власти. Нехлюдову было тяжело слушать это, и он постарался вернуться к
делу: установить цены и сроки платежей.
С приятным
сознанием своей твердости против доводов управляющего и готовности на жертву для крестьян Нехлюдов вышел из конторы, и, обдумывая предстоящее
дело, прошелся вокруг дома, по цветникам, запущенным в нынешнем году (цветник был разбит против дома управляющего), по зарастающему цикорием lawn-tennis’y и по липовой алее, где он обыкновенно ходил курить свою сигару, и где кокетничала
с ним три года тому назад гостившая у матери хорошенькая Киримова.
Первое чувство, испытанное Нехлюдовым на другой
день, когда он проснулся, было
сознание того, что
с ним что-то случилось, и прежде даже чем он вспомнил, что случилось, он знал уже, что случилось что-то важное и хорошее.
Смотритель подошел к ним, и Нехлюдов, не дожидаясь его замечания, простился
с ней и вышел, испытывая никогда прежде не испытанное чувство тихой радости, спокойствия и любви ко всем людям. Радовало и подымало Нехлюдова на неиспытанную им высоту
сознание того, что никакие поступки Масловой не могут изменить его любви к ней. Пускай она заводит шашни
с фельдшером — это ее
дело: он любит ее не для себя, а для нее и для Бога.
«Киреевские, Хомяков и Аксаков сделали свое
дело; долго ли, коротко ли они жили, но, закрывая глаза, они могли сказать себе
с полным
сознанием, что они сделали то, что хотели сделать, и если они не могли остановить фельдъегерской тройки, посланной Петром и в которой сидит Бирон и колотит ямщика, чтоб тот скакал по нивам и давил людей, то они остановили увлеченное общественное мнение и заставили призадуматься всех серьезных людей.
Дед засек меня до потери
сознания, и несколько
дней я хворал, валяясь вверх спиною на широкой жаркой постели в маленькой комнате
с одним окном и красной, неугасимой лампадой в углу пред киотом со множеством икон.
Наш «эмпирический» мир есть действительный мир, но больной и испорченный; он воспринимается таким, каков он есть в данном своем дефектном состоянии, а не таким, каким его конструирует субъект; он познается наукой, наука имеет
дело с реальностью, а не
с состояниями
сознания и элементами мышления, но реальностью больной.
Риккерт и его ученики скажут, что это первичное
сознание есть лишь иррациональное «переживание»,
с которым не имеют никакого
дела гносеология и философия, что тут можно только «переживать» и нельзя познавать.
И точно как после кошмара, даже те, которые, по-видимому, успели уже освободиться от самодурного гнета и успели возвратить себе чувство и
сознание, — и те все еще не могут найтись хорошенько в своем новом положении и, не поняв ни настоящей образованности, ни своего призвания, не умеют удержать и своих прав, не решаются и приняться за
дело, а возвращаются опять к той же покорности судьбе или к темным сделкам
с ложью и самодурством.
Но такое-то убеждение и у Самсона Силыча есть, хотя оно и не совершенно ясно в его
сознании: вследствие этого-то убеждения он и ласкает Лазаря, и ведет
дело с Рисположенским, и решается на объявление себя несостоятельным.
То Арапов ругает на чем свет стоит все существующее, но ругает не так, как ругал иногда Зарницын, по-фатски, и не так, как ругал сам Розанов,
с сознанием какой-то неотразимой необходимости оставаться весь век в пассивной роли, — Арапов ругался яростно,
с пеною у рта,
с сжатыми кулаками и
с искрами неумолимой мести в глазах, наливавшихся кровью; то он ходит по целым
дням, понурив голову, и только по временам у него вырываются бессвязные, но грозные слова, за которыми слышатся таинственные планы мировых переворотов; то он начнет расспрашивать Розанова о провинции, о духе народа, о настроении высшего общества, и расспрашивает придирчиво, до мельчайших подробностей, внимательно вслушиваясь в каждое слово и стараясь всему придать смысл и значение.
Единственным утешением оставалось
сознание, что окружавшие меня люди,
с которыми мне приходилось иметь
дело, ничем не лучше, за исключением разве того, что они в большинстве случаев были непроходимо глупы.
Горя, ошеломляющего внезапным, тупым ударом, неожиданно и невидимо падающего на голову, не было, — было печальное
сознание необходимости расстаться
с детьми, но и оно тонуло, растворялось в впечатлениях, вызванных этим
днем.
— Ничего, ничего, пожалуйста, — я улыбнулся соседу, раскланялся
с ним. На бляхе у него сверкнуло: S-4711 (понятно, почему от самого первого момента был связан для меня
с буквой S: это было не зарегистрированное
сознанием зрительное впечатление). И сверкнули глаза — два острых буравчика, быстро вращаясь, ввинчивались все глубже, и вот сейчас довинтятся до самого
дна, увидят то, что я даже себе самому…
Как мы в эвтом
деле уж и
сознание учинили, так нам скрываться для че-с?..
Странная вещь! когда я имею
дело с преступником, кара составляет для меня предмет второстепенной важности, и главное, к чему я стремлюсь, — это пробуждение в преступнике
сознания нарушенного долга, нарушенной правды.
Человек ничего другого не видит перед собой, кроме"неотносящихся
дел", а между тем понятие о"неотносящихся
делах"уже настолько выяснилось, что даже в субъекте наиболее недоумевающем пробуждается
сознание всей жестокости и бесчеловечности обязательного стояния
с разинутым ртом перед глухой стеной.
Так укреплял себя герой мой житейской моралью; но таившееся в глубине души
сознание ясно говорило ему, что все это мелко и беспрестанно разбивается перед правдой Белавина. Как бы то ни было, он решился заставить его взять деньги назад и распорядиться ими, как желает, если принял в этом
деле такое участие.
С такого рода придуманной фразой он пошел отыскивать приятеля и нашел его уже сходящим
с лестницы.
Одно это
сознание давало Серебряному возможность переносить жизнь, и он, проходя все обстоятельства своего прощания
с Еленой, повторяя себе каждое ее слово, находил грустную отраду в мысли, что в самом
деле было бы совестно радоваться в теперешнее время и что он не отчуждает себя от братий, но несет вместе
с ними свою долю общего бедствия.
То же и в проявлении христианского общественного мнения о значении насилия и того, что основано на нем. Если это общественное мнение влияет уже на некоторых наиболее чутких людей и заставляет их каждого в своем
деле отказываться от преимуществ, даваемых насилием, или не пользоваться им, то оно будет влиять и дальше, и будет влиять до тех пор, пока не изменит всю деятельность людей и не приведет ее в согласие
с тем христианским
сознанием, которое уже живет в передовых людях человечества.
Сказать, что все эти люди такие звери, что им свойственно и не больно делать такие
дела, еще менее возможно. Стоит только поговорить
с этими людьми, чтобы увидать, что все они, и помещик, и судья, и министр, и царь, и губернатор, и офицеры, и солдаты не только в глубине души не одобряют такие
дела, но страдают от
сознания своего участия в них, когда им напомнят о значении этого
дела. Они только стараются не думать об этом.
Все эти
дни Бобров находился под обаянием разговора на вокзале. Сотни раз он вспоминал его в мельчайших подробностях и
с каждым разом прозревал в словах Нины более глубокое значение. По утрам он просыпался со смутным
сознанием чего-то большого и светлого, что посетило его душу и обещает ему в будущем много блаженства.
Но зато войдите-ка во двор семьянистого, делового, настоящего хозяина, взгляните-ка на работу, которую предназначает он для себя собственно: тут уж на всем лежит печать прочности и долговечности, соединенные
с расчетом строжайшей, мудрой экономии; здесь каждым ударом топора управляло уже, по-видимому,
сознание, что требуется сделать
дело хорошо, а не кое-как!
К счастию еще, дядя Аким не обращал (так казалось, по крайней мере) большого внимания на такие насмешки: гордый
сознанием своих сил, он продолжал трудиться на поприще пользы и
с каждым
днем сильнее и сильнее обозначал свое присутствие в доме рыбака.
Это было действительно сладкое
сознание; но кончилось
дело все-таки тем, что дяденька же должен был всех приходивших к нему
с выражениями сочувствия угощать водкой и пирогом. Так он и умер
с сладкою уверенностью, что не обидел мухи и что за это, именно за это, должен был выйти в отставку.
Наконец, еще третье предположение: быть может, в нас проснулось
сознание абсолютной несправедливости старых порядков, и вследствие того потребность новых форм жизни явилась уже
делом, необходимым для удовлетворения человеческой совести вообще? — но в таком случае, почему же это
сознание не напоминает о себе и теперь
с тою же предполагаемою страстною настойчивостью,
с какою оно напоминало о себе в первые минуты своего возникновения? почему оно улетучилось в глазах наших, и притом улетучилось, не подвергаясь никаким серьезным испытаниям?
Но натура у меня была крепкая, и это было уже ненадолго.
Дня через три я опять пришел в
сознание и уже был спокоен. Тит так отчаянно махал руками всякий раз, когда я пытался заговорить
с ним, что я целые часы лежал молча, и мои мысли приняли теперь менее отвлеченное направление.
Так кончился этот первый
день моего нового настроения. А на утро я опять проснулся как будто успокоившимся, но все же
с сознанием, что это настроение заняло еще некоторое пространство в душе.
И образ покойного отца, точно
с умыслом во всей неприкосновенности сбереженный памятью до этого
дня, впервые предстал его
сознанию и поразил его своею как бы чуждостью, а вместе чем-то и своим.
Память моя в своих глубочайших недрах сохранила детский облик ходульной плясуньи, и сердце мое и нынче рукоплещет ей, как рукоплескало в тот ненастный
день, когда она, серьезная и спокойная, не даря ни малейшего внимания ни глупым восторгам, ни дерзким насмешкам, плясала на своих высоких ходулях и ушла на них
с гордым
сознанием, что не даровано помазанья свыше тем, кто не почувствовал драмы в ее даровом представлении.
В одно время личность бывает исполнена
сознанием своей нравственной цели, является так, как есть, прекрасною в глубочайшем смысле слова; но в другое время человек занят бывает чем-нибудь имеющим только посредственную связь
с целью жизни его, и при этом истинное содержание характера не проявляется в выражении лица; иногда человек бывает занят
делом, возлагаемым на него только житейскою или жизненною необходимостью, и при этом всякое высшее выражение погребено под равнодушием или скукою, неохотою.
Дон Жуан,
Не оскорбляй меня таким сомненьем.
Когда б я не уверена была
В себе самой, когда б я колебалась,
Я бы твоей любви не приняла,
Мне собственная гордость помешала б
Собой располагать. Нет, я твоя!
С сознанием твоя и без
раздела!
Пародия была впервые полностью развернута в рецензии Добролюбова на комедии «Уголовное
дело» и «Бедный чиновник»: «В настоящее время, когда в нашем отечестве поднято столько важных вопросов, когда на служение общественному благу вызываются все живые силы народа, когда все в России стремится к свету и гласности, — в настоящее время истинный патриот не может видеть без радостного трепета сердца и без благодарных слез в очах, блистающих святым пламенем высокой любви к отечеству, — не может истинный патриот и ревнитель общего блага видеть равнодушно высокоблагородные исчадия граждан-литераторов
с пламенником обличения, шествующих в мрачные углы и на грязные лестницы низших судебных инстанций и сырых квартир мелких чиновников,
с чистою, святою и плодотворною целию, — словом, энергического и правдивого обличения пробить грубую кору невежества и корысти, покрывающую в нашем отечестве жрецов правосудия, служащих в низших судебных инстанциях, осветить грозным факелом сатиры темные деяния волостных писарей, будочников, становых, магистратских секретарей и даже иногда отставных столоначальников палаты, пробудить в сих очерствевших и ожесточенных в заблуждении, но тем не менее не вполне утративших свою человеческую природу существах горестное
сознание своих пороков и слезное в них раскаяние, чтобы таким образом содействовать общему великому
делу народного преуспеяния, совершающегося столь видимо и быстро во всех концах нашего обширного отечества, нашей родной Руси, которая, по глубоко знаменательному и прекрасному выражению нашей летописи, этого превосходного литературного памятника, исследованного г. Сухомлиновым, — велика и обильна, и чтобы доказать, что и молодая литература наша, этот великий двигатель общественного развития, не остается праздною зрительницею народного движения в настоящее время, когда в нашем отечестве возбуждено столько важных вопросов, когда все живые силы народа вызваны на служение общественному благу, когда все в России неудержимо стремится к свету и гласности» («Современник», 1858, № XII).
Сознание своей власти, возможности погубить всякого человека, которого он захочет погубить, важность, даже внешняя, при его входе в суд и встречах
с подчиненными, успех свой перед высшими и подчиненными и, главное, мастерство свое ведения
дел, которое он чувствовал, — всё это радовало его и вместе
с беседами
с товарищами, обедами и вистом наполняло его жизнь.
Он встряхивался, старался опомниться и кое-как доводил до конца заседание и возвращался домой
с грустным
сознанием, что не может по-старому судейское его
дело скрыть от него то, что он хотел скрыть; что судейским
делом он не может избавиться от нее.
Они шли. Иногда бывший клиент ротмистра, весь развинченный и расшатанный угощением, возвращался в ночлежку; на другой
день они снова угощались, и в одно прекрасное утро бывший клиент просыпался
с сознанием, что он вновь пропился дотла.
Позднее других проснулся Славянов-Райский. Он был в тяжелом, грузном похмелье,
с оцепеневшими руками и ногами,
с отвратительным вкусом во рту.
Сознание возвращалось к нему очень медленно, и каждое движение причиняло боль в голове и тошноту. Ему
с трудом удалось вспомнить, где он был
днем, как напился пьяным и как попал из ресторана в убежище.
— Стелла! — крикнул Аян. Судорожный смех сотрясал его. Он бросил весло и сел. Что было
с ним дальше — он не помнил;
сознание притупилось, слабые, болезненные усилия мысли схватили еще шорох
дна, ударяющегося о мель, сухой воздух берега, затишье; кто-то — быть може, он — двигался по колена в воде, мягкий ил засасывал ступни… шум леса, мокрый песок, бессилие…
Обремененные наследственными недугами, больные и слабые, они считаются в родной семье за лишнюю тягость и
с первых лет до того
дня, когда оканчивают тихое, бездейственное поприще свое на земле в каком-нибудь темном углу избы, испытывают одно только горе, приправляемое ропотом окружающих и горьким
сознанием собственной своей бесполезности.
Я понял, что для Тимохи не было утешения и в
сознании, что он пострадал за общее
дело: мир оставался миром, земля землей, грех грехом, его судьба ни в какой связи ни
с какими большими
делами не состояла…