Неточные совпадения
Вспомнила бал, вспомнила Вронского и его влюбленное
покорное лицо, вспомнила все свои отношения
с ним: ничего не было стыдного.
Однообразно помахивая ватной ручкой, похожая на уродливо сшитую из тряпок куклу, старая женщина из Олонецкого края сказывала о том, как мать богатыря Добрыни прощалась
с ним, отправляя его в поле, на богатырские подвиги. Самгин видел эту дородную мать, слышал ее твердые слова, за которыми все-таки слышно было и страх и печаль, видел широкоплечего Добрыню: стоит на коленях и держит меч на вытянутых руках, глядя
покорными глазами в
лицо матери.
Самгин пошел мыться. Но, проходя мимо комнаты, где работал Кумов, — комната была рядом
с ванной, — он, повинуясь толчку изнутри, тихо приотворил дверь. Кумов стоял спиной к двери, опустив руки вдоль тела, склонив голову к плечу и напоминая фигуру повешенного. На скрип двери он обернулся, улыбаясь, как всегда, глуповатой и
покорной улыбкой, расширившей стиснутое
лицо его.
Райский бросился вслед за ней и из-за угла видел, как она медленно возвращалась по полю к дому. Она останавливалась и озиралась назад, как будто прощалась
с крестьянскими избами. Райский подошел к ней, но заговорить не смел. Его поразило новое выражение ее
лица. Место
покорного ужаса заступило, по-видимому, безотрадное сознание. Она не замечала его и как будто смотрела в глаза своей «беде».
Этот визит омрачил счастливое настроение Заплатиной, и она должна была из чувства безопасности прекратить свои дальнейшие посещения Ляховских. Да кроме того, ей совсем не нравилось смотреть на презрительное выражение
лица,
с которым встретил ее сам Игнатий Львович, хотя ему как больному можно было многое извинить; затем натянутая любезность,
с какой обращался к ней доктор, тоже шокировала
покорную приличиям света натуру Хионии Алексеевны.
Любке почему-то показалось, что Лихонин на нее рассердился или заранее ревнует ее к воображаемому сопернику. Уж слишком он громко и возбужденно декламировал. Она совсем проснулась, повернула к Лихонину свое
лицо,
с широко раскрытыми, недоумевающими и в то же время
покорными глазами, и слегка прикоснулась пальцами к его правой руке, лежавшей на ее талии.
Очередь дошла до левофлангового солдатика Хлебникова, который служил в роте общим посмешищем. Часто, глядя на него, Ромашов удивлялся, как могли взять на военную службу этого жалкого, заморенного человека, почти карлика,
с грязным безусым
лицом в кулачок. И когда подпоручик встречался
с его бессмысленными глазами, в которых, как будто раз навсегда
с самого дня рождения, застыл тупой,
покорный ужас, то в его сердце шевелилось что-то странное, похожее на скуку и на угрызение совести.
И ужаснее всего была мысль, что ни один из офицеров, как до сих пор и сам Ромашов, даже и не подозревает, что серые Хлебниковы
с их однообразно-покорными и обессмысленными
лицами — на самом деле живые люди, а не механические величины, называемые ротой, батальоном, полком…
Но позвольте смиренно просить Вас, чтобы
с того радостного вечера и до конца моих дней Вы считали меня самым
покорным слугой Вашим, готовым для Вас сделать все, что только возможно человеку, для которого единственная мечта — хоть случайно, хоть на мгновение снова увидеть Ваше никогда не забываемое
лицо.
Она, отталкивая меня одной рукой, крепко притягивала другой. Я усадил ее, ставшую
покорной,
с бледным и пристыженным
лицом; последний взгляд свой она пыталась скрасить улыбкой. Не стерпев, в ужасе я поцеловал ее руку и поспешно вышел. Наверху я встретил поднимающихся по трапу Тоббогана и Проктора. Проктор посмотрел на меня внимательно и печально.
Вот и мамынька ходит
с таким
покорным убитым
лицом…
А в городе неудержимо быстро росло что-то странное, точно сон. Люди совершенно потеряли страх; на
лицах, ещё недавно плоских и
покорных, теперь остро и явно выступило озабоченное выражение. Все напоминали собою плотников, которые собираются сломать старый дом и деловито рассуждают,
с чего удобнее начать работу.
В эти тёмные обидные ночи рабочий народ ходил по улицам
с песнями,
с детской радостью в глазах, — люди впервые ясно видели свою силу и сами изумлялись значению её, они поняли свою власть над жизнью и благодушно ликовали, рассматривая ослепшие дома, неподвижные, мёртвые машины, растерявшуюся полицию, закрытые пасти магазинов и трактиров, испуганные
лица,
покорные фигуры тех людей, которые, не умея работать, научились много есть и потому считали себя лучшими людьми в городе.
— Люблю такие тихие,
покорные лица, — досказала она, ворочаясь впотьмах
с подушкой.
Большинство
лиц было серьезно,
с тем апатично-покорным выражением,
с каким относятся к каждому неизбежному злу: если некуда деваться, так, значит, нужно робить и под весенним дождем.
Я подошел к девушке.
Лицо ее вдруг стало деревянно-покорным, и
с этого
лица на меня неподвижно смотрели тусклые, растерянные глаза.
И таких случаев приходится встречать очень много. Сколько болезней из-за этого стыда запускают женщины, сколько препятствий он ставит врачу при постановке диагноза и при лечении!.. Но сколько и душевных страданий переносит женщина, когда ей приходится переступать через этот стыд! Передо мною и теперь, как живое, стоит растерянное, вдруг отупевшее
лицо этой девушки
с напряженно-покорными глазами; много ей пришлось выстрадать, чтоб, наконец, решиться переломить себя и обратиться ко мне.
Между тем многие матросы спускаются вниз и
с какой-то суровой торжественностью переодеваются в чистые рубахи, следуя традиционному обычаю моряков надевать перед гибелью чистое белье. В палубе у образа многие лежат распростертые в молитве и затем подымаются и пробираются наверх
с каким-то
покорным отчаянием на
лицах. Среди молодых матросов слышны скорбные вздохи; многие плачут.
Тоненькая, хрупкая, стоя в воде,
с бледным вдохновенно-покорным личиком, готовая умереть каждую минуту, Дуня, белокурая и кроткая, казалась ангелом, явившимся напомнить гибнувшим девушкам о последнем долге земли. Чистый детский голосок
с трогательной покорностью читал молитву, а кроткое
лицо с выражением готовности умереть каждую минуту больше всяких слов утешений благотворно подействовало на ее подруг.
У мамы стало серьезное
лицо с покорными светящимися глазами. «Команда» моя была в восторге от «подвига», на который я шел. Глаза Инны горели завистью. Маруся радовалась за меня, по-обычному не воспринимая опасных сторон дела. У меня в душе был жутко-радостный подъем, было весело и необычно.
Он тихонько расстегнул у кисти ее рукав и скользнул рукою по тонкой, голой руке к плечу. Она, все
с тою же материнскою нежностью, гладила его курчавую голову, прижавшуюся к ее груди. И в темноте ее
лицо становилось все грустнее и
покорнее.
Он вспоминал, как он ехал к княжне, думая, что его встретит
покорная раба его желаний, и
с краской стыда, бросающейся и теперь в его
лицо, должен был сознаться, что его окончательно одурачила девчонка.
Оставшись наедине
с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за-границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое
покорное и бессмысленное выражение,
с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его
лице.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в
покорной позе, сложив кисти рук вместе пред животом и немного согнувшись. Исхудалое
с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое
лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что-то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело
лицо.
Но и тут не обернулась Татьяна Алексеевна, как будто ничего не слыхала; и только улыбка тихо сошла
с лица, и стало оно
покорным, робким и для самой себя милым: любовью мужа любила себя в эту минуту Татьяна Алексеевна и так чувствовала себя всю, как будто есть она величайшая драгоценность, но страшно хрупкая, но чужая — надо очень беречь!