Неточные совпадения
Он закрыл глаза, и, утонув
в темных ямах, они сделали лицо его более жутко слепым, чем оно бывает у слепых от рождения. На заросшем травою маленьком дворике игрушечного дома, кокетливо спрятавшего свои три окна за палисадником, Макарова встретил уродливо высокий, тощий человек
с лицом клоуна,
с метлой
в руках. Он бросил метлу, подбежал к
носилкам, переломился над ними и смешным голосом заговорил, толкая санитаров, Клима...
В первые минуты на забрызганном грязью лице его виден один испуг и какое-то притворное преждевременное выражение страдания, свойственное человеку
в таком положении; но
в то время, как ему приносят
носилки, и он сам на здоровый бок ложится на них, вы замечаете, что выражение это сменяется выражением какой-то восторженности и высокой, невысказанной мысли: глаза горят, зубы сжимаются, голова
с усилием поднимается выше, и
в то время, как его поднимают, он останавливает
носилки и
с трудом, дрожащим голосом говорит товарищам: «простите, братцы!», еще хочет сказать что-то, и видно, что хочет сказать что-то трогательное, но повторяет только еще раз: «простите, братцы!»
В это время товарищ-матрос подходит к нему, надевает фуражку на голову, которую подставляет ему раненый, и спокойно, равнодушно, размахивая
руками, возвращается к своему орудию.
Толпы солдат несли на
носилках и вели под
руки раненых. На улице было совершенно темно; только редко, редко где светились окна
в гошпитале или у засидевшихся офицеров.
С бастионов доносился тот же грохот орудий и ружейной перепалки, и те же огни вспыхивали на черном небе. Изредка слышался топот лошади проскакавшего ординарца, стон раненого, шаги и говор носильщиков или женский говор испуганных жителей, вышедших на крылечко посмотреть на канонаду.
Вы увидите, как острый кривой нож входит
в белое здоровое тело; увидите, как
с ужасным, раздирающим криком и проклятиями раненый вдруг приходит
в чувство; увидите, как фельдшер бросит
в угол отрезанную
руку; увидите, как на
носилках лежит,
в той же комнате, другой раненый и, глядя на операцию товарища, корчится и стонет не столько от физической боли, сколько от моральных страданий ожидания, — увидите ужасные, потрясающие душу зрелища; увидите войну не
в правильном, красивом и блестящем строе,
с музыкой и барабанным боем,
с развевающимися знаменами и гарцующими генералами, а увидите войну
в настоящем ее выражении —
в крови,
в страданиях,
в смерти…
Утром его нашли мертвым. Лицо его было спокойно и светло; истощенные черты
с тонкими губами и глубоко впавшими закрытыми глазами выражали какое-то горделивое счастье. Когда его клали на
носилки, попробовали разжать
руку и вынуть красный цветок. Но
рука закоченела, и он унес свой трофей
в могилу.
Я думал, что, не ожидая
носилок, Магнус просто выбросит останки
в окно, но великодушие этого господина было поистине изумительно: он взглянул на Меня
с состраданием и даже протянул
руку для пожатия.
„Утром больного нашли мертвым. Лицо его было спокойно и светло; истощенные черты
с тонкими губами и глубоко впавшими закрытыми глазами выражали какое-то горделивое счастье. Когда его клали на
носилки, попробовали разжать
руку и вынуть красный цветок. Но
рука закоченела, и он унес свой трофей
в могилу“.
Бледный казак
с простреленною грудью трясся на верху нагруженной двуколки, цепляясь слабеющими
руками за веревки поверх брезента. Два солдата несли на
носилках офицера
с оторванною ногою. Солдаты были угрюмы и смотрели
в землю. Офицер,
с безумными от ужаса глазами, обращался ко всем встречным офицерам и врачам...
Сделав наскоро
носилки из свежих ветвей, его бережно положили на них и понесли
в усадьбу, где и сдали
с рук на
руки Панкратьевне, заменявшей, как мы знаем,
в княжеском доме домашнего доктора и бывшей чрезвычайно искусным костоправом.
За ним следовал письмоводитель, держа шпагу
в руках, печальный понуря голову, как бывало
в рыцарские времена верный конь, носивший своего господина
в боях и на турнирах, следовал за
носилками его, чтобы положить свои кости
в одной
с ним могиле.