Неточные совпадения
Наконец молния блеснула ярко и осветила экипаж, вроде крытой линейки или шарабана, запряженного парой
сытых и, как кажется, отличных
коней, и группу людей в шарабане.
«Если поедешь направо — сам будешь
сыт,
конь голоден; поедешь налево —
конь будет
сыт, сам будешь голоден; а если поедешь прямо — не видать тебе ни
коня, ни головы, — припомнились Привалову слова сказки, и он поехал прямо на дымок кошей.
Иные,
сытые и гладкие, подобранные по мастям, покрытые разноцветными попонами, коротко привязанные к высоким кряквам, боязливо косились назад на слишком знакомые им кнуты своих владельцев-барышников; помещичьи
кони, высланные степными дворянами за сто, за двести верст, под надзором какого-нибудь дряхлого кучера и двух или трех крепкоголовых конюхов, махали своими длинными шеями, топали ногами, грызли со скуки надолбы; саврасые вятки плотно прижимались друг к дружке; в величавой неподвижности, словно львы, стояли широкозадые рысаки с волнистыми хвостами и косматыми лапами, серые в яблоках, вороные, гнедые.
— Не достигнут, — вывернусь: я ловкий,
конь резвый! — сказал он, усмехаясь, но тотчас грустно нахмурился. — Ведь я знаю: воровать нехорошо и опасно. Это я так себе, от скуки. И денег я не коплю, дядья твои за неделю-то всё у меня выманят. Мне не жаль, берите! Я
сыт.
Дети до возраста в неге,
Конь хоть сейчас на завод,
В кованой, прочной телеге
Сотню пудов увезет…
Сыты там кони-то,
сыты,
Каждый там
сыто живет,
Тесом там избы-то крыты,
Ну уж зато и народ!
Взросшие в нравах суровых,
Сами творят они суд,
Рекрутов ставят здоровых,
Трезво и честно живут,
Подати платят до срока...
…Когда наконец,
сытый душегубством, он повернул
коня и, объехав вокруг площади, удалился, сам обрызганный кровью и окруженный окровавленным полком своим, вороны, сидевшие на церковных крестах и на гребнях кровель, взмахнули одна за другой крыльями и начали спускаться на груды истерзанных членов и на трупы, висящие на виселицах…
— Эхва! — сказал он весело, — вишь, как они, батюшка, тетка их подкурятина, справляют Аграфену Купальницу-то! Уж не поотдохнуть ли нам здесь? Кони-то заморились, да и нам-то, поемши, веселее будет ехать. По
сытому брюху, батюшка, сам знаешь, хоть обухом бей!
Они осмотрели нового
коня, проджигитовали по двору. Копь действительно был необыкновенно хорош: гнедой, широкий и длинный мерин с глянцевитою шерстью, пушистым хвостом и нежною, тонкою, породистою гривой и холкой. Он был
сыт так, что на спине его только спать ложись, как выразился Лукашка. Копыты, глаз, оскал, — всё это было изящно и резко выражено, как бывает только у лошадей самой чистой крови. Оленин не мог не любоваться
конем. Он еще не встречал на Кавказе такого красавца.
Где те пути-дороженьки и роковые росстани (направо поедешь — сам
сыт,
конь голоден, налево —
конь сыт, сам голоден, а прямо поедешь — не видать ни
коня, ни головы), по которым ездили могучие родные богатыри?
— Знаю, знаю! уж ты раз десять мне это рассказывал, — перервал дородный боярин. — Войдем-ка лучше в избу да перекусим чего-нибудь. Хоть и сказано: «От плодов устен твоих насытишь чрево свое», но от одного разглагольствования
сыт не будешь. А вы смотрите с
коней не слезать; мы сейчас отправимся опять в дорогу.
— Знаешь сказку, мил человек, — заговорил Арефа, — поедешь налево — сам
сыт,
конь голоден, поедешь направо —
конь сыт, сам голоден.
Уж давно лучина была погашена; уж петух, хлопая крыльями, сбирался в первый раз пропеть свою сиповатую арию, уж
кони,
сытые по горло, изредка только жевали остатки хрупкого овса, и в избе на полатях, рядом с полногрудой хозяйкою, Борис Петрович храпел непомилованно.
Где ж пожар? пешеходы глядят.
Чу! неистовый топот раздался,
И на бочке верхом полицейский солдат,
Медной шапкой блестя, показался.
Вот другой — не поспеешь считать!
Мчатся вихрем красивые тройки.
Осторожней, пожарная рать!
Кони сытые слишком уж бойки.
Не нагнать тебе бешеной тройки:
Кони крепки, и
сыты, и бойки, —
И ямщик под хмельком, и к другой
Мчится вихрем корнет молодой…