Неточные совпадения
Вронский, писав с нее, любовался ее красотой и средневековостью, и Анна не смела себе признаться, что она боится ревновать эту
кормилицу, и поэтому особенно ласкала и баловала и ее и ее маленького
сына.
Пора обнять вас, почтенный Гаврило Степанович, в первый раз в нынешнем году и пожелать вместо всех обыкновенных при этом случае желаний продолжения старого терпения и бодрости: этот запас не лишний для нас, зауральских обитателей без права гражданства в Сибири. Пишу к вам с малолетним Колошиным,
сыном моего доброго товарища в Москве. Сережа, который теперь полный Сергей Павлович, как вы видите, при мне был на руках у
кормилицы.
Кормилицу мою, семидесятилетнюю старуху Домну, бог благословил семейством. Двенадцать человек детей у нее, всё —
сыновья, и все как на подбор — один другого краше. И вот, как только, бывало, пройдет в народе слух о наборе, так старуха начинает тосковать. Четырех
сынов у нее в солдаты взяли, двое послужили в ополченцах. Теперь очередь доходит до внуков. Плачет старуха, убивается каждый раз, словно по покойнике воет.
Вечер в кузьмищевском доме, сплошь освещенном: в зале шумело молодое поколение, три-четыре дворовых мальчика и даже две девочки. Всеми ими дирижировал юный Лябьев, который, набрякивая что-то на фортепьяно, заставлял их хлопать в ладоши. Тут же присутствовал на руках
кормилицы и
сын Сусанны Николаевны, про которого пока еще только возможно сказать, что глаза у него были точь-в-точь такие же, как у Людмилы Николаевны. Вошел Сверстов, откуда-то приехавший, грязный, растрепанный.
Слова этой песни обращены были к отцу Хаджи-Мурата, и смысл песни был тот, что, когда родился Хаджи-Мурат, ханша родила тоже своего другого
сына, Умма-Хана, и потребовала к себе в
кормилицы мать Хаджи-Мурата, выкормившую старшего ее
сына, Абунунцала.
— Вряд ли, батюшка, — продолжала
кормилица: — старик
сыну денег не открывал. Пока сам жив, да деньги у него в доме, значит, всё стариков разум орудует; да и они больше извозом займаются.
Старший
сын ее обыкновенно оставался дома с мужниной сестрою, десятилетней девочкой Аделиной, а младшего она всегда брала с собой, и ребенок или сладко спал, убаюкиваемый тихою тряскою тележки, или при всей красоте природы с аппетитом сосал материно молоко, хлопал ее полненькой ручонкой по смуглой груди и улыбался, зазирая из-под косынки на черные глаза своей
кормилицы.
— Ну, брат, — заметил отец, — перспектива незавидная. Я надеялся, что из него выйдет военный ученый, а он попросту сказать — куропаточник. Ступай, коли охота берет; будешь от меня получать 300 руб. в год, и отпускаю тебе в услужение
сына Васинькиной
кормилицы Юдашку, а при производстве пришлю верховую лошадь.
В сенях господского дома, когда новобрачные воротились, сперва подошли к ручке и поздравили новую барыню ее родители, а потом
кормилица в золотом повойнике поднесла десятимесячного
сына; брак их был благословлен заблаговременно.
Рождение
сына на несколько степеней поправило положение Марьи Валериановны. Столыгин был доволен сходством. Он до того расходился в первые минуты радости, что с благосклонной улыбкой спросил Тита: «Ты видел маленького?» — и когда Тит отвечал, что не сподобился еще этого счастия, он велел
кормилице показать Анатоля Михайловича Титу. Тит подошел к ножке новорожденного и со слезами умиления три раза повторил: «Настоящий папенька, вылитой папенька, папенькин потрет».
Всех, матушка, кормишь, одеваешь, обуваешь, всем, мать-кормилица, хлеба даешь — и своим, и чужим, и ро́дным
сынам и пришлым из чужа пасынкам.
— Саша, — говорю я
кормилице моего
сына, с которой успела за эти несколько месяцев подружиться, несмотря на разницу взглядов и положения, — Саша, у меня нет матери… Отец далеко, и я знаю, что хотя он согласился отпустить меня, но не сочувствует моему поступку. Перекрести меня ты… Благослови и пожелай счастья…
Княгиня была удалена от
сына, она видела его только изредка. К нему приставили
кормилицу.
Акулине было объявлено, что барыня берет ее
сына на воспитание и сделает из него «барчонка», что только, конечно, порадовало
кормилицу Володи, которая считала себя его родной матерью.
Лукьянову взяли в
кормилицы к родному
сыну, а затем она осталась при нем нянькой.
Не предупредив его ни о чем,
кормилица вынесла к нему ребенка, который инстинктивно протянул к нему ручки. Павел Семенович не выдержал, зарыдал, схватив на руки
сына. Казалось, инстинктивная ласка ребенка утешила горе любящего мужа. Казалось, в нем проснулся отец.
И с какой стати и для чего ей было нужно писать о всех таких происшествиях в Петербург? Чистила бы себе в Киеве ягоды, и кончено! Да и Праше некогда и нет никакой надобности рассуждать о пустяках. У нее теперь уже не один
сын, а трое детей, а
кормилица у них опять одна она, безграмотная фефёла, и начальство ей не поможет.