Неточные совпадения
— Бунтует! Заговоры составляет! — кричал Лебедев, как бы уже не в силах сдержать
себя, — ну могу ли я, ну вправе ли я такого злоязычника, такую, можно сказать, блудницу и изверга за родного племянника моего, за
единственного сына сестры моей Анисьи, покойницы,
считать?
Поступок с тобой и женитьба моя —
единственные случаи, в которых я
считаю себя сделавшим подлость; но к этому привело меня то же милое общество, которое произносит мне теперь проклятие и которое с ребячьих лет давило меня; а я… что ж мне делать?
Но вот это
единственное существо, две недели его любившее (он всегда, всегда тому верил!), — существо, которое он всегда
считал неизмеримо выше
себя, несмотря на совершенно трезвое понимание ее заблуждений; существо, которому он совершенно всё, всёмог простить (о том и вопроса быть не могло, а было даже нечто обратное, так что выходило по его, что он сам пред нею во всем виноват), эта женщина, эта Марья Шатова вдруг опять в его доме, опять пред ним… этого почти невозможно было понять!
Марфин сначала вспыхнул, а потом сильно нахмурился; Ченцов не ошибся в расчете: Егору Егорычу более всего был тяжел разговор с племянником о масонстве, ибо он в этом отношении
считал себя много и много виноватым; в дни своих радужных чаяний и надежд на племянника Егор Егорыч предполагал образовать из него искреннейшего, душевного и глубоко-мысленного масона; но, кроме того духовного восприемства, думал сделать его наследником и всего своего материального богатства, исходатайствовав вместе с тем, чтобы к фамилии Ченцов была присоединена фамилия Марфин по тому поводу, что Валерьян был у него
единственный родственник мужского пола.
Не утверждать того, что ты остаешься землевладельцем, фабрикантом, купцом, художником, писателем потому, что это полезно для людей, что ты служишь губернатором, прокурором, царем не потому, что тебе это приятно, привычно, а для блага людей; что ты продолжаешь быть солдатом не потому, что боишься наказания, а потому, что
считаешь войско необходимым для обеспечения жизни людей; не лгать так перед
собой и людьми ты всегда можешь, и не только можешь, но и должен, потому что в этом одном, в освобождении
себя от лжи и исповедании истины состоит
единственное благо твоей жизни.
Тюменев был человек, по наружности, по крайней мере, чрезвычайно сухой и черствый — «прямолинейный», как называл его обыкновенно Бегушев, — и
единственным нежным чувством сего государственного сановника до последнего времени можно было
считать его дружбу к Бегушеву, который мог ему говорить всякие оскорбления и причинять беспокойства; видаться и беседовать с Бегушевым было наслаждением для Тюменева, и он, несмотря на свое большое самолюбие, прямо высказывал, что
считает его решительно умнее
себя.
В заключение портрета скажу, что он назывался Григорий Александрович Печорин, а между родными просто Жорж, на французский лад, и что притом ему было 23 года, — и что у родителей его было 3 тысячи душ в Саратовской, Воронежской и Калужской губернии, — последнее я прибавляю, чтоб немного скрасить его наружность во мнении строгих читателей! — виноват, забыл включить, что Жорж был
единственный сын, не
считая сестры, 16-летней девочки, которая была очень недурна
собою и, по словам маменьки (папеньки уж не было на свете), не нуждалась в приданом и могла занять высокую степень в обществе, с помощию божией и хорошенького личика и блестящего воспитания.
Утвердившись в таких целительных мыслях, Макар Алексеич вместе с тем совершенно теряет всякую опору внутри
себя, в собственном рассудке и высшею,
единственною мерою своих достоинств
считает уже не собственное сознание, а мнение начальства и формальные отношения.
— Никаких, кроме ее любви.
Единственная цель моя состояла в том, чтобы сделаться ее мужем. Об ее происхождении я никогда ничего не думал и никаких воздушных замков не строил. Я желал только любви ее и больше ничего. Если б и теперь выдали ее за меня замуж, хоть даже без всякого приданого, я бы
счел себя счастливейшим человеком в мире.
— Что же, это совершенная правда, — отвечал он самым естественным тоном. — Если я об этом никогда не говорил, то только из скромности. Теперь вы меня к этому принуждаете, и я должен рассказать. Действительно, Анжелика Сигизмундовна отклонила мое ухаживанье. «Князь, — отвечала мне она, — в любви всегда есть обман. Я не хочу подвергаться обману с вашей стороны, и я знаю, что мне никогда не удастся вас обмануть. Вы
единственный человек, которого я не
считаю себя способной провести». Это моя лучшая победа!
Добрая и честная по натуре, она не испортилась баловством отца и матери, не сделалась ни своевольной, ни капризной, но живя одна, почти без подруг, если не
считать единственную Надю Алфимову, девушку без всякого характера, мягкую, как воск, «святую», как прозвали ее в институте, выработала в
себе силу воли и характер, и подчинить ее чужой воле, если эта последняя не была основана на разумных и ей понятных причинах, было трудно даже для отца и матери.
Русский народ всегда чувствовал
себя народом христианским. Многие русские мыслители и художники склонны были даже
считать его народом христианским по преимуществу. Славянофилы думали, что русский народ живет православной верой, которая есть
единственная истинная вера, заключающая в
себе полноту истины. Тютчев пел про Россию...