Неточные совпадения
Все к лучшему! это новое страдание, говоря военным слогом, сделало во мне
счастливую диверсию. Плакать здорово; и потом, вероятно, если б я не проехался верхом и не был принужден на обратном пути пройти пятнадцать верст, то и эту ночь
сон не сомкнул бы глаз моих.
Теперь с каким она вниманьем
Читает сладостный роман,
С каким живым очарованьем
Пьет обольстительный обман!
Счастливой силою мечтанья
Одушевленные созданья,
Любовник Юлии Вольмар,
Малек-Адель и де Линар,
И Вертер, мученик мятежный,
И бесподобный Грандисон,
Который нам наводит
сон, —
Все для мечтательницы нежной
В единый образ облеклись,
В одном Онегине слились.
«
Счастливое дитя! — думал Райский, любуясь ею, — проснешься ли ты или проиграешь и пропоешь жизнь под защитой бабушкиной „судьбы“? Попробовать разбудить этот
сон… что будет!..»
«
Счастливое дитя! — думал Райский, — спит и в ученом
сне своем не чует, что подле него эта любимая им римская голова полна тьмы, а сердце пустоты, и что одной ей бессилен он преподать „образцы древних добродетелей“!»
Здесь перечитывались его письма, здесь припоминались
счастливые мгновения дорогих встреч, здесь складывались золотые
сны, здесь переживались
счастливые минуты первого пробуждения молодого чувства…
— Эй, Васюк, вставай! — будил Груздев мальчика лет десяти, который спал на подушках в экипаже
счастливым детским
сном. — Пора, брат, а то я уеду один…
Нюрочка, конечно, спала
счастливым детским
сном, а Петр Елисеич долго ворочался, прислушиваясь к праздничному шуму гулявшей пристани и пьяным песням.
Этот день еще задолго до своего появления снился бедному труженику и во
сне, и в
счастливых мечтах за работой и обаянием своим поддерживал его дух на скучном поприще острожной жизни.
Снова, после долгих лет разлуки, я увидел этот огромный сад, в котором мелькнуло несколько
счастливых дней моего детства и который много раз потом снился мне во
сне, в дортуарах школ, хлопотавших о моем образовании.
Обменявшись рассказами о наших злоключениях, мы завалились спать. Корсиков в уборной устроил постель из пачек ролей и закрылся кацавейкой, а я завернулся в облака и море, сунул под голову крышку гроба из «Лукреции Борджиа» и уснул
сном счастливого человека, достигшего своей цели.
Затем, не выпивши ни рюмки вина или водки, пообедал только, и так как всю предыдущую ночь не спал, то заснул мертвым
сном и часов в восемь проснулся поздоровевший и совершенно
счастливый.
Затем Елена велела поскорее уложить ребенка спать, съела две баранки, которых, ехав дорогой, купила целый фунт, остальные отдала няне и горничной. Те, скипятив самовар, принялись их кушать с чаем; а Елена, положив себе под голову подушку, улеглась, не раздеваясь, на жестком кожаном диване и вскоре заснула крепким
сном, как будто бы переживаемая ею тревога сделала ее более
счастливою и спокойною…
Не горе и слезы,
Не тяжкие
сны,
А счастия розы
Тебе суждены.
Те розы прекрасны,
То рая цветы.
И, верь, не напрасны
Поэта мечты.
Но в радостях света,
В
счастливые дни,
Страдальца поэта
И ты вспомяни!
Телятев. Я перестаю верить ушам своим. Не во
сне ли я? Что за
счастливый день! Которое нынче число?
Мы утаптываем яму, набрасываем на нее щебню и, гордые,
счастливые, никем не замеченные, возвращаемся домой, ложимся в наши постели и спим еще часок-другой — и каким легким и блаженным
сном!
Сквозь
сон и пелену пота, застилавшую мне глаза, я видел
счастливые лица акушерок, и одна из них мне сказала...
Батюшки мои! Как оконфузился Алексей Пантелеймонович, увидев премудрость, каковой в век его никому и во
сне не снилось! Покраснел, именно, как хорошо уваренный рак. NB. Правду сказать, и было отчего! И, схватив свою бумагу, он смял ее при всех и, утирая пот с лица, сказал задушающим голосом:"После такой глубины премудрости все наши знания ничто.
Счастливое потомство, пресчастливое потомство! Голова!"заключил Алексей Пантелеймонович, обратись к батеньке и на слове голова подмигивая на Петруся.
А владелец роскошных палат
Еще
сном был глубоким объят…
Ты, считающий жизнью завидною
Упоение лестью бесстыдною,
Волокитство, обжорство, игру,
Пробудись! Есть ещё наслаждение:
Вороти их! в тебе их спасение!
Но
счастливые глухи к добру…
Если смерть есть полное уничтожение сознания и подобна глубокому
сну без сновидений, то смерть — несомненное благо, потому что пускай каждый вспомнит проведенную им ночь в таком
сне без сновидений и пусть сравнит с этой ночью те другие ночи и дни со всеми их страхами, тревогами и неудовлетворенными желаниями, которые он испытывал и наяву и в сновидениях, и я уверен, что всякий не много найдет дней и ночей
счастливее ночи без сновидений.
Наконец-то Шишкин заснул, и снились ему все те же грезы, — снилась широкая, снежная пустыня… снилось дарование новых прав и диктатура над Русскою землею, и уничтоженный инспектор, и директорская племянница, и плисовая поддевка… Это были золотые,
счастливые, героические
сны и грезы.
Господин в цилиндре отнимал ее у Грохольского, пел, бил Грохольского и ее, сек под окном мальчишку, объяснялся в любви, катал ее на шарабане… О,
сны! В одну ночь, с закрытыми глазами и лежа, можно иногда прожить не один десяток
счастливых лет… Лиза в эту ночь прожила очень много и очень счастливо, несмотря даже и на побои…
И вдруг на один безумный, несказанный
счастливый миг мне ясно стало, что все это ложь и никакой войны нет. Нет ни убитых, ни трупов, ни этого ужаса пошатнувшейся беспомощной мысли. Я сплю на спине, и мне грезится страшный
сон, как в детстве: и эти молчаливые жуткие комнаты, опустошенные смертью и страхом, и сам я с каким-то диким письмом в руках. Брат жив, и все они сидят за чаем, и слышно, как звенит посуда.
Она не видела Подгорина, но, вероятно, чувствовала его близость, так как улыбалась и ее бледное лицо, освещенное луной, казалось
счастливым. Черная тень от башни, тянувшаяся по земле далеко в поле, неподвижная белая фигура с блаженной улыбкой на бледном лице, черная собака, тени обеих — и всё вместе точно
сон…
Князь уехал. В его душе царил давно уже не испытанный им сладкий покой. Будущее представлялось ему в радужном цвете. Грезы, одна другой заманчивее, всю ночь витали над его головой. Он спал
сном счастливого человека.
Ермак Тимофеевич между тем, отпустив гонца, не вернулся в опочивальню, где сладким
сном счастливой любимой женщины спала его молодая княгиня, а прямо прошел к Семену Иоаникиевичу Строганову.
Прошло около трех лет со дня неожиданных смертей князя Владимира Яковлевича и Капочки. Они спали вечным, тихим
сном на кладбище Симонова монастыря, сохранив в своих холодных могилах тайну их смерти. Они были спокойны и бесстрастны и, конечно, не в пример
счастливее тех, которые еще влачили тяжелую земную юдоль.
Отдавшись первым восторгам любви, облизывая губы, окровавленные
счастливой добычей, мы сладко заснем, и лишь луна, испуганная и очарованная, будет созерцать с безоблачного неба этот супружеский
сон царственной четы пустыни…
Здесь хозяин и гость обняли друг друга. Фюренгоф дал знать экономке, чтобы она отперла двери и проводила гостя. Удивленная Марта, думая, что она все это видит во
сне, протерла себе глаза и наконец, уверенная, что обстоятельства приняли
счастливый для ее господина оборот, с грубостью указала дорогу оскорбившему ее гостю. Когда барон услышал из окна скок лошади за Меттою и удостоверился, что Никласзон далеко, обратился с усмешкою к домоправительнице и ласково сказал ей...
— Приготовьтесь г. Гиршфельд раскошелиться… — радостно несколько раз повторил он, обсудив всесторонне важность принесенного Никитой известия, и заснул
сном счастливого человека, твердо верующего в свою звезду.
Николай Герасимович просидел у Марифоски до поздней ночи. Возвратившись домой, он заснул
сном счастливого, полного надежд, человека.
День полета начался при
счастливых предзнаменованиях. Их было два: луч раннего солнца, проникший в темную комнату, где спал с женой Юрий Михайлович, и необыкновенно светлый, полный таинственных и радостных намеков, волнующий
сон, который приснился ему перед самым пробуждением.
А потом, долго или коротко спустя — уже птицы звенели за окном — привиделся и тот радостный, волнующий
сон, который уже третий раз в жизни посещал его и был каждый раз
счастливым предзнаменованием.
Этим в моей
счастливой организации обыкновенно выражается кризис моих волнений: я хочу спать, и сплю, и во
сне мои досаждения проходят или по крайней мере смягчаются и представляются мне после в более сносном виде.