Неточные совпадения
«Это
история, скандал, — думал он, — огласить позор товарища, нет, нет! — не так! Ах!
счастливая мысль, — решил он вдруг, — дать Ульяне Андреевне урок наедине: бросить ей громы на голову, плеснуть на нее волной чистых, неведомых ей понятий и нравов! Она обманывает доброго, любящего мужа и прячется от страха: сделаю, что она будет прятаться от стыда. Да, пробудить стыд в огрубелом сердце — это долг и заслуга — и в отношении к ней, а более к Леонтью!»
— Именно не заметил, это вы прекрасно, прокурор, — одобрил вдруг и Митя. Но далее пошла
история внезапного решения Мити «устраниться» и «пропустить
счастливых мимо себя». И он уже никак не мог, как давеча, решиться вновь разоблачать свое сердце и рассказывать про «царицу души своей». Ему претило пред этими холодными, «впивающимися в него, как клопы», людьми. А потому на повторенные вопросы заявил кратко и резко...
Ни единого светского на шестьдесят нумеров духовенства, и это страшная мысль, историческая мысль, статистическая мысль, наконец, и из таких-то фактов и воссоздается
история у умеющего; ибо до цифирной точности возводится, что духовенство по крайней мере в шестьдесят раз жило
счастливее и привольнее, чем все остальное тогдашнее человечество.
История об Аграфене и Евсее была уж старая
история в доме. О ней, как обо всем на свете, поговорили, позлословили их обоих, а потом, так же как и обо всем, замолчали. Сама барыня привыкла видеть их вместе, и они блаженствовали целые десять лет. Многие ли в итоге годов своей жизни начтут десять
счастливых? Зато вот настал и миг утраты! Прощай, теплый угол, прощай, Аграфена Ивановна, прощай, игра в дураки, и кофе, и водка, и наливка — все прощай!
Для Воронцова, для петербургских властей, так же как и для большинства русских людей, знавших
историю Хаджи-Мурата,
история эта представлялась или
счастливым оборотом в кавказской войне, или просто интересным случаем; для Хаджи-Мурата же это был, особенно в последнее время, страшный поворот в его жизни.
— По-моему-с, он только человек
счастливой случайности, — сказала она. — И кто в это действительно серьезное для России время больше действовал: он или Минин —
история еще не решила.
Происходит он от старинной дворянской фамилии, довольно
счастливой и талантливой, играющей заметную роль в
истории нашей литературы и просвещения.
Одна из дам. Я не думаю, чтоб он был такое важное лицо, чтобы можно было заниматься его
историей; и до кого она касается? Он очень счастлив: это доказывает его веселый характер, а
история счастливых людей не бывает никогда занимательна…
Эпоха или время действия выбрано самое
счастливое; исторические происшествия и лица вставлены в раму интриги с искусством, освещены светом
истории прекрасно и верно.
И прибавляет, что о себе ему писать нечего, потому что «
счастливые народы не имеют
истории».
Она с живым участием следила за ходом
истории Ранеева, как за приключениями интересного романического лица, сердцем желала ему
счастливого конца, но конца не было…
Воин на престоле опасен: легко может увлечься и начать кровопролитие только для своего личного славолюбия, легко может одною несчастною битвою утратить плоды десяти
счастливых. Ему трудно быть миролюбивым, а это лучшее качество в венценосце [Н. М. Карамзин. «
История Государства Российского». Т. VI.].
Так как это злое настроение в наши дни особенно ожесточилось и появляется много писаний, авторы которых беззастенчиво стремятся ввести мало знающих
историю людей в заблуждение, представляя им былое время и былые порядки в ложном свете, дабы таким образом показать старину, как время
счастливое и прекрасное, к какому, будто бы, следует желать возвратиться, то и со стороны людей, уважающих истину, имеющую свою цену «на каждом месте и о каждой добе», должно быть представляемо общественному вниманию, какие явления имели для себя место во времена былые.
И они пошли и вернулись
счастливые и веселые. И
счастливые и веселые были и няня и родители, когда няня, смеясь и умиляясь, рассказала им всю
историю.