Неточные совпадения
— А мы живем и ничего не знаем, — сказал раз Вронский пришедшему к ним поутру Голенищеву. — Ты видел картину Михайлова? — сказал он, подавая ему только что полученную утром русскую
газету и указывая на статью о русском художнике, жившем в том же городе и окончившем картину, о которой давно
ходили слухи и которая вперед была куплена. В статье были укоры правительству и Академии
за то, что замечательный художник был лишен всякого поощрения и помощи.
Но когда
прошло известное время, и он ничего не устроил, ничего не показал, и когда, по закону борьбы
за существование, точно такие же, как и он, научившиеся писать и понимать бумаги, представительные и беспринципные чиновники вытеснили его, и он должен был выйти в отставку, то всем стало ясно, что он был не только не особенно умный и не глубокомысленный человек, но очень ограниченный и мало образованный, хотя и очень самоуверенный человек, который едва-едва поднимался в своих взглядах до уровня передовых статей самых пошлых консервативных
газет.
— Обещались, Владимир Алексеевич, а вот в газете-то что написали? Хорошо, что никто внимания не обратил,
прошло пока… А ведь как ясно — Феньку все знают
за полковницу, а барона по имени-отчеству целиком назвали, только фамилию другую поставили, его ведь вся полиция знает, он даже прописанный. Главное вот барон…
Они явились почти через месяц после тревожной ночи. У Павла сидел Николай Весовщиков, и, втроем с Андреем, они говорили о своей
газете. Было поздно, около полуночи. Мать уже легла и, засыпая, сквозь дрему слышала озабоченные, тихие голоса. Вот Андрей, осторожно шагая,
прошел через кухню, тихо притворил
за собой дверь. В сенях загремело железное ведро. И вдруг дверь широко распахнулась — хохол шагнул в кухню, громко шепнув...
Он
прошел в столовую. Там уже набралось много народа; почти все места
за длинным, покрытым клеенкой столом были заняты. Синий табачный дым колыхался в воздухе. Пахло горелым маслом из кухни. Две или три группы офицеров уже начинали выпивать и закусывать. Кое-кто читал
газеты. Густой и пестрый шум голосов сливался со стуком ножей, щелканьем бильярдных шаров и хлопаньем кухонной двери. По ногам тянуло холодом из сеней.
Вечером я выехал в Петербург, радостно встреченный редакционными друзьями, сообщившими, что мои корреспонденции из Белграда перепечатываются
газетами, а «Россия» увеличила свой тираж. Редакция чествовала меня обедом
за газетный «бум», свергнувший короля.
За обедом из рук в руки
ходила моя табакерка, которой косвенно я был обязан спасением.
Этот псевдоним имел свою историю. Н.И. Пастухов с семьей, задолго до выхода своей
газеты, жил на даче в селе Волынском
за Дорогомиловской заставой. После газетной работы по ночам,
за неимением денег на извозчика, часто
ходил из Москвы пешком по Можайке, где грабежи были не редкость, особенно на Поклонной горе. Уж очень для грабителей место было удобное — издали все кругом видно.
За следующими кружками пива выяснилось дело. А.М. Пазухин, который под псевдонимами потихоньку от Н.И. Пастухова давал сценки в
газету В.Э. Миллера, дал и эту мелочь. Она
прошла вместе с другими.
A.П. Лукин встретил меня, и мы
прошли в кабинет к фактическому владельцу
газеты В.М. Соболевскому, сидевшему
за огромным письменным столом с массой
газет и рукописей. Перед столом — такой же портрет Н.С. Скворцова. Кожаная дорогая мебель, тяжелые шторы, на столе подсвечник с шестью свечами под зеленым абажуром. В.М. Соболевский любил работать при свечах. В других комнатах стояли керосиновые лампы с зелеными абажурами.
Потом все они сели пить чай, разговаривали спокойно, но тихонько и осторожно. И на улице стало тихо, колокол уже не гудел. Два дня они таинственно шептались,
ходили куда-то, к ним тоже являлись гости и что-то подробно рассказывали. Я очень старался понять — что случилось? Но хозяева прятали
газету от меня, а когда я спросил Сидора —
за что убили царя, он тихонько ответил...
Через полчаса парк опустел; подъемные краны опять двигались на своих основаниях, рабочие опять сновали чуть не под облаками на постройке, опять мерно прокатывались вагоны, и проезжавшие в них люди только из
газет узнали о том, что было полчаса назад на этом месте. Только сторожа
ходили около фонтана, качая головами и ругаясь
за помятые газоны…
Прошли в сад, там, в беседке, попадья, закрыв лицо
газетой, громко читала о чём-то; прислонясь к ней, сидела Горюшина, а поп, измятый и опухший, полулежал в плетёном кресле, закинув руки
за голову; все были пёстрые от мелких солнечных пятен, лежавших на их одежде.
Агатон махает рукой и направляется к стойке,
за которою производится раздача пенсий. Защемив в руку пачку красненьких кредиток, он
проходит назад мимо «старушки» и так дружелюбно кивает головой на ее почтительный поклон, что оставляет ее в совершенном недоумении, действительно ли с ней говорил один из тех помпадуров, о которых в
газетах пишут: и приидут во град, и имут младенцев, и разбиют их о камни?!
По щеке у Лиды поползла крупная слеза и капнула на книжку. Саша тоже опустила глаза и покраснела, готовая заплакать. Лаптев от жалости не мог уже говорить, слезы подступили у него к горлу; он встал из-за стола и закурил папироску. В это время
сошел сверху Кочевой с
газетой в руках. Девочки поднялись и, не глядя на него, сделали реверанс.
И у меня
прошла дрожь несколько раз по телу. Оправясь, я залез
за пазуху, вынул браунинг и проклял себя
за то, что забыл дома вторую обойму. Нет, если уж я не остался ночевать, то факел почему я не взял с собой?! Мысленно я увидел короткое сообщение в
газете о себе и злосчастном пожарном.
Он самодовольно проводит перед Захаром параллель между собой и «другими»; он в разговорах с приятелями выражает наивное удивление, из-за чего это люди бьются, заставляя себя
ходить в должность, писать, следить
за газетами, посещать общество и проч.
И что говорил о театре и об актерах Кукин, то повторяла и она. Публику она так же, как и он, презирала
за равнодушие к искусству и
за невежество, на репетициях вмешивалась, поправляла актеров, смотрела
за поведением музыкантов, и когда в местной
газете неодобрительно отзывались о театре, то она плакала и потом
ходила в редакцию объясняться.
Не
прошло и пяти минут, как уже на корвет явились разные комиссионеры, поставщики, портные, китайцы-прачки, и весь стол кают-компании был завален объявлениями всевозможных магазинов. Не замедлили явиться и репортеры калифорнийских
газет за сведениями. Они осматривали корвет во всех подробностях, расспрашивали о России, записали все фамилии офицеров и, выпив по бокалу шампанского, уехали.
Привезли
газеты. На меня вдруг пахнуло совсем из другого мира. Холера расходится все шире, как степной пожар, и захватывает одну губернию
за другою; люди в стихийном ужасе бегут от нее, в народе
ходят зловещие слухи. А наши медики дружно и весело идут в самый огонь навстречу грозной гостье. Столько силы чуется, столько молодости и отваги. Хорошо становится на душе… Завтра я уезжаю в Пожарск.
В эти отделы, впрочем, редакторы
газет пускали его, скрепя сердце,
за неимением сведений от другого лица, по-военному правилу, когда
за маркитанта
сходит и блинник.
Ходят упорные слухи, да и
газеты говорят, что немецкое наступление приостановлено. С весны непрерывно, шаг
за шагом, двигались они на Россию и наконец остановились перед Ригой и Двинском; но по-прежнему, точно через невысокий заборчик, смотрят на нас их угрожающие глаза и в темной неизвестности таятся наступающие дни.
Даже наша болтливая контора, где все вопросы решаются так легко и просто,
ходит с вытаращенными глазами; почти и работу совсем забросили, сидят без пиджаков, как вареные раки, облитые кипятком, и только по десяти раз
газету перечитывают и мальчика гоняют
за прибавлениями.