Неточные совпадения
А в стихах: «Гнетет ли меня палящее северное солнце, или леденит мою кровь холодное,
суровое дуновение южного
ветра, я терпеливо вынесу все, но не вынесу ни палящей ласки, ни холодного взора моей милой».
«…Ее отец сидел за столом в углублении кабинета и приводил в порядок бумаги… Пронзительный
ветер завывал вокруг дома… Но ничего не слыхал мистер Домби. Он сидел, погруженный в свою думу, и дума эта была тяжелее, чем легкая поступь робкой девушки. Однако лицо его обратилось на нее,
суровое, мрачное лицо, которому догорающая лампа сообщила какой-то дикий отпечаток. Угрюмый взгляд его принял вопросительное выражение.
Я вдруг живо почувствовал и смерть незнакомого мальчика, и эту ночь, и эту тоску одиночества и мрака, и уединение в этом месте, обвеянном грустью недавней смерти… И тоскливое падение дождевых капель, и стон, и завывание
ветра, и болезненную дрожь чахоточных деревьев… И страшную тоску одиночества бедной девочки и
сурового отца. И ее любовь к этому сухому, жесткому человеку, и его страшное равнодушие…
Холодные течения, идущие от северных островов, где даже в конце лета бывает ледоход, омывают Сахалин с обеих сторон, причем восточному берегу, как более открытому течениям и холодным
ветрам, приходится принимать наибольшую долю страданий; природа его безусловно
суровая, и флора его носит настоящий полярный характер.
Луна плыла среди небес
Без блеска, без лучей,
Налево был угрюмый лес,
Направо — Енисей.
Темно! Навстречу ни души,
Ямщик на козлах спал,
Голодный волк в лесной глуши
Пронзительно стонал,
Да
ветер бился и ревел,
Играя на реке,
Да инородец где-то пел
На странном языке.
Суровым пафосом звучал
Неведомый язык
И пуще сердце надрывал,
Как в бурю чайки крик…
Редкий из седых гренадеров достоит до этого
сурового времени и, совершенно потерявшись, ежится бедным инвалидом до тех пор, пока просвирнина старая гусыня подойдет к нему, дернет для своего развлечения за вымерзлую ногу и бросит на потеху холодному
ветру.
В этом крике было что-то
суровое, внушительное. Печальная песня оборвалась, говор стал тише, и только твердые удары ног о камни наполняли улицу глухим, ровным звуком. Он поднимался над головами людей, уплывая в прозрачное небо, и сотрясал воздух подобно отзвуку первого грома еще далекой грозы. Холодный
ветер, все усиливаясь, враждебно нес встречу людям пыль и сор городских улиц, раздувал платье и волосы, слепил глаза, бил в грудь, путался в ногах…
Пришли на кладбище и долго кружились там по узким дорожкам среди могил, пока не вышли на открытое пространство, усеянное низенькими белыми крестами. Столпились около могилы и замолчали.
Суровое молчание живых среди могил обещало что-то страшное, от чего сердце матери вздрогнуло и замерло в ожидании. Между крестов свистел и выл
ветер, на крышке гроба печально трепетали измятые цветы…
Я припоминаю в то утро погоду: был холодный и ясный, но ветреный сентябрьский день; пред зашедшим за дорогу Андреем Антоновичем расстилался
суровый пейзаж обнаженного поля с давно уже убранным хлебом; завывавший
ветер колыхал какие-нибудь жалкие остатки умиравших желтых цветочков…
Благодаря силе, сноровке молодцов, а также хорошему устройству посудинки им не предстояло большой опасности; но все-таки не мешало держать ухо востро. Брызги воды и пены ослепляли их поминутно и часто мешали действовать веслами. Но, несмотря на темноту, несмотря на
суровые порывы
ветра, которые кидали челнок из стороны в сторону, они не могли сбиться с пути. Костер служил им надежным маяком. Захар, сидевший на руле и управлявший посудиной, не отрывал глаз от огня, который заметно уже приближался.
Неужели не она, в поздний час, когда настала разлука, не она лежала, рыдая и тоскуя, на груди его, не слыша бури, разыгравшейся под
суровым небом, не слыша
ветра, который срывал и уносил слезы с черных ресниц ее?
Позади — скучное лето с крикливыми, заносчивыми, требовательными дачниками, впереди —
суровая зима, свирепые норд-осты, ловля белуги за тридцать — сорок верст от берега, то среди непроглядного тумана, то в бурю, когда смерть висит каждую минуту над головой и никто в баркасе не знает, куда их несут зыбь, течение и
ветер!
В числе воспоминаний Пети остался также день похорон матери. В последнее время он мало с ней виделся и потому отвык несколько: он жалел ее, однако ж, и плакал, — хотя, надо сказать, больше плакал от холода. Было
суровое январское утро; с низменного пасмурного неба сыпался мелкий сухой снег; подгоняемый порывами
ветра, он колол лицо, как иголками, и волнами убегал по мерзлой дороге.
Они не записаны, не выработаны, не гармоничны и довольно грубы, но зато каждая из них рождается по первому призыву, отзывается, как эолова арфа, своею незаконченною и незакругленною гармонией на каждое дуновение горного
ветра, на каждое движение
суровой природы, на каждое трепетание бедной впечатлениями жизни…
Всё окружающее — заборы, дома, деревья — в каком-то странном тумане колеблется, точно от
ветра… и гудят чьи-то
суровые, сердитые голоса…
Со всех сторон слышались нестройные песни, восклицания, говор, хохот; правда, время от времени их заглушал
суровый голос бури, которая с ревом и свистом пробегала по обвалившимся плетням и лачугам, но тем не менее песни и крики раздавались громче и громче, когда
ветер проносился мимо и буря на минуту стихала.
Но вот подул
ветер, пропали облака, и Варька видит широкое шоссе, покрытое жидкою грязью; по шоссе тянутся обозы, плетутся люди с котомками на спинах, носятся взад и вперед какие-то тени; по обе стороны сквозь холодный,
суровый туман видны леса.
Погода стала теплая: даже было жарко, что становилось особенно ощутительно после холодной, дождливой и, можно сказать,
суровой весны. Вторая половина мая стояла хотя сухая, но очень холодная. Порывистые, северо-западные
ветры дули с редким постоянством.
С этого дня почти не прекращалось беспокойное плавание с постоянной качкой, с вечным
суровым напевом
ветра, то гудящего, то жалобно насвистывающего в снастях и в рангоуте. По временам «трепало» порядочно, но все-таки пловцы на «Коршуне» урагана еще не встречали. Встреча с ним, и довольно серьезная, была впереди.
После ночи, которою заключился вчерашний день встреч, свиданий, знакомств, переговоров и условий, утро встало неласковое, ветреное,
суровое и изменчивое. Солнце, выглянувшее очень рано, вскоре же затем нырнуло за серую тучу, и то выскакивало на короткое время в прореху облаков, то снова завешивалось их темною завесой. Внизу было тихо, но вверху
ветер быстро гнал бесконечную цепь тяжелых, слоистых облаков, набегавших одно на другое, сгущавшихся и плывших предвестниками большой тучи.
Внизу была благодатная осень, а на горах
суровая зима. Вверху и в самую ясную погоду холод,
ветер, а внизу, под ногами храброго войска, тепло, гром и молния. Насмотрелись там чудес природы чудо-богатыри, солдатушки Суворова. Несмотря на это бедственное положение, они не горевали — за них горевал отец всего русского воинства — Суворов.
Был великолепен и сад; и немалых, вероятно, трудов и денег стоило его устройство, его растительная роскошь среди
суровой и бедной природы, знавшей только песок, да ели, да камни, да предутренние холодные туманы и
ветер от серой, плакучей воды..