Неточные совпадения
Левину было досадно и то, что ему помешали
стрелять, и то, что увязили его лошадей, и то, главное, что, для того чтобы выпростать лошадей, отпречь их, ни Степан Аркадьич, ни Весловский не помогали ему и кучеру, так как не имели ни тот, ни
другой ни малейшего понятия,
в чем состоит запряжка.
Месяца четыре все шло как нельзя лучше. Григорий Александрович, я уж, кажется, говорил, страстно любил охоту: бывало, так его
в лес и подмывает за кабанами или козами, — а тут хоть бы вышел за крепостной вал. Вот, однако же, смотрю, он стал снова задумываться, ходит по комнате, загнув руки назад; потом раз, не сказав никому, отправился
стрелять, — целое утро пропадал; раз и
другой, все чаще и чаще… «Нехорошо, — подумал я, — верно, между ними черная кошка проскочила!»
Лариса. А вот какая, я вам расскажу один случай. Проезжал здесь один кавказский офицер, знакомый Сергея Сергеича, отличный стрелок; были они у нас, Сергей Сергеич и говорит: «Я слышал, вы хорошо
стреляете». — «Да, недурно», — говорит офицер. Сергей Сергеич дает ему пистолет, ставит себе стакан на голову и отходит
в другую комнату, шагов на двенадцать. «
Стреляйте», — говорит.
Самгин приостановился, пошел тише, у него вспотели виски. Он скоро убедился, что это — фонари, они стоят на панели у ворот или повешены на воротах. Фонарей было немного, светились они далеко
друг от
друга и точно для того, чтоб показать свою ненужность. Но, может быть, и для того, чтоб удобней было
стрелять в человека, который поравняется с фонарем.
Он слышал: террористы убили
в Петербурге полковника Мина, укротителя Московского восстания,
в Интерлакене
стреляли в какого-то немца, приняв его за министра Дурново, военно-полевой суд не сокращает количества революционных выступлений анархистов, — женщина
в желтом неутомимо и назойливо кричала, — но все, о чем кричала она, произошло
в прошлом, при
другом Самгине. Тот, вероятно, отнесся бы ко всем этим фактам иначе, а вот этот окончательно не мог думать ни о чем, кроме себя и Марины.
Дела не было никакого, кроме того, чтобы
в прекрасно сшитом и вычищенном не самим, а
другими людьми мундире,
в каске, с оружием, которое тоже и сделано, и вычищено, и подано
другими людьми, ездить верхом на прекрасной, тоже
другими воспитанной и выезженной и выкормленной лошади на ученье или смотр с такими же людьми, и скакать, и махать шашками,
стрелять и учить этому
других людей.
Едва он перешел на
другую сторону увала, как наткнулся на мертвого зверя. Весь бок у него был
в червях. Дерсу сильно испугался. Ведь тигр уходил, зачем он
стрелял?.. Дерсу убежал. С той поры мысль, что он напрасно убил тигра, не давала ему покоя. Она преследовала его повсюду. Ему казалось, что рано или поздно он поплатится за это и даже по ту сторону смерти должен дать ответ.
— Рыба говори, камень
стреляй, тебе, капитан,
в тумане худо посмотри, ночью какой-то худой люди ходи… Моя думай,
в этом месте черт живи.
Другой раз тут моя спи не хочу!
Наш брат охотник может
в одно прекрасное утро выехать из своего более или менее родового поместья с намереньем вернуться на
другой же день вечером и понемногу, понемногу, не переставая
стрелять по бекасам, достигнуть наконец благословенных берегов Печоры; притом всякий охотник до ружья и до собаки — страстный почитатель благороднейшего животного
в мире: лошади.
«А что, — спросил он меня
в другой раз, — у тебя своя вотчина есть?» — «Есть». — «Далеко отсюда?» — «Верст сто». — «Что же ты, батюшка, живешь
в своей вотчине?» — «Живу». — «А больше, чай, ружьем пробавляешься?» — «Признаться, да». — «И хорошо, батюшка, делаешь;
стреляй себе на здоровье тетеревов, да старосту меняй почаще».
С Тютихе на Аохобе можно попасть и
другой дорогой. Расстояние между ними всего только 7 км. Тропа начинается от того озерка, где мы с Дерсу
стреляли уток. Она идет по ключику на перевал, высота которого равна 310 м. Редколесье по склонам гор, одиночные старые дубы
в долинах и густые кустарниковые заросли по увалам — обычные для всего побережья. Спуск на Аохобе
в 2 раза длиннее, чем подъем со стороны Тютихе. Тропа эта продолжается и далее по побережью моря.
Подъехать
в меру на санях или дрожках редко удавалось по неудобству местности, и я подкрадывался к глухарям из-за деревьев; если тетерева совершенно не видно и
стрелять нельзя, то я подбегал под самое дерево и спугивал глухаря, для чего иногда жертвовал одним выстрелом своего двуствольного ружья, а
другим убивал дорогую добычу
в лет, целя по крыльям; но для этого нужно, чтоб дерево было не слишком высоко.
Не знаю, как
другие охотники, но я всегда встречал с восхищением прилет нырков и,
в благодарность за раннее появление и радостное чувство, тогда испытанное мною, постоянно сохранял к ним некоторое уважение и
стрелял их, когда попадались…
В это время, кроме всех
других способов, их
стрелять на перелете: отправляющихся
в поля и возвращающихся с полей.
Если болотные кулики не будут истреблены
в первый раз или по неуменью
стрелять, или по излишней горячности охотника, то
в другой раз сделаются гораздо осторожнее: налетают близко только сначала, а потом возьмут такой
вepx, что их не достанешь и утиною дробью, да и летают над охотником лишь несколько куликов, а остальные все посядут кругом
в безопасном расстоянии.
Обыкновенно, подъехав
в меру, я соскакивал с дрожек и шел прямо к стрепету до тех пор, пока он не поднимался, тогда я
стрелял, не торопясь, на каком мне угодно расстоянии и редко прибегал к
другому стволу.
Чибисы, или пигалицы, очень горячо привязаны к своим детям и не уступают
в этом качестве и болотным куликам: так же бросаются навстречу опасности, так же отгоняют всякую недобрую птицу и так же смело вьются над охотником и собакою, но гибнут менее, чем
другие кулики, потому что охотники мало их
стреляют.
— Когда они придут ко мне — я буду
стрелять в них! — негромко и решительно проговорила она, выслушав рассказ матери. — Я имею право защищаться от насилия, и я должна бороться с ним, если
других призываю к этому.
— Ну, как же. За стрельбу наша дивизия попала
в заграничные газеты. Десять процентов свыше отличного — от, извольте. Однако и жулили мы, б-батюшки мои! Из одного полка
в другой брали взаймы хороших стрелков. А то, бывало, рота
стреляет сама по себе, а из блиндажа младшие офицеры жарят из револьверов. Одна рота так отличилась, что стали считать, а
в мишени на пять пуль больше, чем выпустили. Сто пять процентов попадания. Спасибо, фельдфебель успел клейстером замазать.
После словесности люди занимались на дворе приготовительными к стрельбе упражнениями.
В то время как
в одной части люди целились
в зеркало, а
в другой стреляли дробинками
в мишень, —
в третьей наводили винтовки
в цель на приборе Ливчака. Во втором взводе подпрапорщик Лбов заливался на весь плац веселым звонким тенорком...
— И вот два человека из-за того, что один ударил
другого, или поцеловал его жену, или просто, проходя мимо него и крутя усы, невежливо посмотрел на него, — эти два человека
стреляют друг в друга, убивают
друг друга.
Офицер этот расскажет вам, — но только, ежели вы его расспросите, — про бомбардирование 5-го числа, расскажет, как на его батарее только одно орудие могло действовать, и из всей прислуги осталось 8 человек, и как всё-таки на
другое утро 6-го он палил [Моряки все говорят палить, а не
стрелять.] из всех орудий; расскажет вам, как 5-го попала бомба
в матросскую землянку и положила одиннадцать человек; покажет вам из амбразуры батареи и траншеи неприятельские, которые не дальше здесь, как
в 30-40 саженях.
У закусочного стола нас встретил Редедя, но не сразу допустил до водки, а сначала сам посмаковал понемногу от каждого сорта (при этом он один глаз зажмуривал, а
другим стрелял в пространство, точно провидел вдали бог весть какие перспективы) и, наконец, остановившись на зорной, сделал капельмейстерский жест руками...
Хан-Магома же не сидел, как
другие,
в канаве, а перебегал из канавы к лошадям, загоняя их
в более безопасное место, и не переставая визжал и
стрелял с руки без подсошек.
Сидя
в вонючей яме и видя все одних и тех же несчастных, грязных, изможденных, с ним вместе заключенных, большей частью ненавидящих
друг друга людей, он страстно завидовал теперь тем людям, которые, пользуясь воздухом, светом, свободой, гарцевали теперь на лихих конях вокруг повелителя,
стреляли и дружно пели «Ля илляха иль алла».
При мне он срубил брата Гамзата и намернулся уже на
другого, но тут мюриды стали
стрелять в него, и он упал.
Точно такими же условными лицами, а не тем, что они суть на самом деле, под влиянием опьянения власти или подобострастия, представляются людям и самим себе и все
другие участники этого дела от царя, подписавшего согласие на докладе министра и предводителя, набиравшего
в рекрутском наборе солдат, и священника, обманывавшего их, до последнего солдата, готовящегося теперь
стрелять в своих братьев.
И если теперь уже есть правители, не решающиеся ничего предпринимать сами своей властью и старающиеся быть как можно более похожими не на монархов, а на самых простых смертных, и высказывающие готовность отказаться от своих прерогатив и стать первыми гражданами своей республики; и если есть уже такие военные, которые понимают всё зло и грех войны и не желают
стрелять ни
в людей чужого, ни своего народа; и такие судьи и прокуроры, которые не хотят обвинять и приговаривать преступников; и такие духовные, которые отказываются от своей лжи; и такие мытари, которые стараются как можно меньше исполнять то, что они призваны делать; и такие богатые люди, которые отказываются от своих богатств, — то неизбежно сделается то же самое и с
другими правительствами,
другими военными,
другими судейскими, духовными, мытарями и богачами.
—
Стрелять в женщину! — Это сказала одна из них;
другая ответила...
30 ноября он снова окружил крепость и целый день
стрелял по ней из пушек, покушаясь на приступ то с той, то с
другой стороны. Демарин, для ободрения своих, целый день стоял на валу, сам заряжая пушку. Пугачев отступил и хотел идти противу Станиславского, но, перехватив оренбургскую почту, раздумал и возвратился
в Бердскую слободу.
С
другой стороны, Минеев, втащив одну пушку на врата Казанского монастыря, а
другую поставя на церковной паперти,
стрелял по крепости
в самое опасное место.
Мой отец тоже признавал этот способ воспитания, хотя мы с ним были вместе с тем большими
друзьями, ходили на охоту и по нескольку дней, товарищами, проводили
в лесах и болотах.
В 12 лет я отлично
стрелял и дробью и пулей, ездил верхом и был неутомим на лыжах. Но все-таки я был безобразник, и будь у меня такой сын теперь,
в XX веке, я, несмотря ни на что, обязательно порол бы его.
При уженье форели, обыкновенно на красного червяка, попадаются иногда и красули, но это бывает редко, потому что они берут преимущественно на рыбку; большею частью ловят их разными рыболовными снастями, бьют по ночам острогою и даже
стреляют из ружей, подкарауливая, когда красули по мелким, каменистым перекатам,
в красные летние дни, всегда около полдён, перебираются из одного омута
в другой.
Проезжая из Бугульмы
в Казань, на одной станции знакомый мне ямщик, татарин, попросил у меня на несколько зарядов пороху и крупной дроби; я охотно дал ему и того и
другого, но спросил, какую птицу он
стреляет.
Несчастливцев. Как выгнал? И то слышал, и то известно, братец. Три раза тебя выбивали из города;
в одну заставу выгонят, ты войдешь
в другую. Наконец уж губернатор вышел из терпения:
стреляйте его, говорит,
в мою голову, если он еще воротится.
Тогда он впустил ее
в кабинет, и она высказала ему все и призналась, что любит
другого, что этот
другой ее настоящий, самый законный муж, и она считает долгом совести сегодня же переехать к нему, несмотря ни на что, хотя бы
в нее
стреляли из пушек.
— Я буду
стрелять, прочь! — громко сказал он, подвигаясь к Зарубину. Сыщик попятился назад, но его толкнули
в спину, он упал на колени, опираясь одной рукою
в пол, вытянул
другую. Испуганно хлопнул выстрел,
другой, зазвенели стёкла, на секунду все крики точно застыли, а потом твёрдый голос презрительно сказал...
Мы подстерегали стайки перелетных скворцов и
стреляли в них мелкою дробью, потом подбирали раненых, и одни у нас умирали
в страшных мучениях (я до сих пор еще помню, как они ночью стонали у меня
в клетке),
других, которые выздоравливали, мы продавали и нагло божились при этом, что все это одни самцы.
— Вот, батюшка, тогда дело
другое: и подраться-то было куражнее! Знал, что живой
в руки не дамся; а теперь что я?.. малой ребенок одолеет. Пробовал вчера
стрелять из ружья — куда-те? Так
в руках ходуном и ходит! Метил
в забор, а подстрелил батькину корову. Да что отец Егор, вернулся, что ль?
—
В том-то и дело. Ведь вы сами вызвали меня на дуель. Правда, мы не будем
стрелять друг в друга; но это ничего: за нас постараются французы.
Он хлопочет об улучшении человеческой породы, и
в этом отношении мы для него только рабы, мясо для пушек, вьючные животные; одних бы он уничтожил или законопатил на каторгу,
других скрутил бы дисциплиной, заставил бы, как Аракчеев, вставать и ложиться по барабану, поставил бы евнухов, чтобы стеречь наше целомудрие и нравственность, велел бы
стрелять во всякого, кто выходит за круг нашей узкой, консервативной морали, и все это во имя улучшения человеческой породы…
Мы так на нее и смотрим, иначе бы не поехали, так как не можем допустить, чтобы
в нашем присутствии люди
стреляли друг в друга, и все.
В ухо отдает, извините, словно
в нем гвоздик или
другой какой предмет: так и
стреляет, так и
стреляет!
— Слава богу, — добавил он, — что не мне, а
другим людям велено
в него
стрелять, если он уходить станет. А если бы мне то было приказано, то я лучше бы сам всякие муки принял, но
в него ни за что бы не выстрелил.
— Шакалы разбежались, Аян. Я и Редж воспротивились; знаешь,
в нашем ремесле поздно искать
другого пристанища. И то сказать — Пэд умер… Никак не могли выбрать новую глотку… стадо!..
В тот день, что ты уехал, уже сцепились… Кристоф пошел к Пэду… его застрелил Дженнер. Я не могу рассказывать, Ай, — меня все что-то держит за горло… и
стреляет в спине… Но вот… Ты поймешь все… решили делиться, подбил Сигби. Шхуна пуста, Ай… Ушли… Все ушли…
Потом, еще чем эта жизнь была приятна, так это свободой. Надоело
в одном городе —
стрельнул на дорогу, иногда даже билет второго класса выудишь, уложил чемодан, — айда
в другой,
в третий,
в столицу,
в уезд, по помещикам,
в Крым, на Волгу, на Кавказ. Денег всегда масса, — иногда я по двадцати пяти рублей
в день зарабатывал — пьешь, женщин меняешь, сколько хочешь — раздолье!
Понравилось мне все, что он рассказывал. Попробовал и я на
другой день эту тактику. Страшно было сначала, но ничего, понемногу обтерпелся, привык, и стал
стрелять почем зря. Если бы не заболел, так бы и не отстал от этой жизни. Оно — и унизительно и опасно, но занимательно и всегда деньги
в кармане — большие, легкие деньги.
Иван. Что значит двое? Это слабые, истощённые безработицей люди, их можно убивать щелчками
в лоб… Солдаты были раздражены… (Замолчал, развёл руками, говорит искренно.) Ну, да, конечно, я отчасти виноват… но — живёшь
в постоянном раздражении…
Другие делают более жестокие вещи, чем я, однако
в них не
стреляют.
Цирельман хотел ответить утвердительно. Ему приходилось
стрелять раньше на сцене, убивая себя и
других актеров холостыми зарядами. Но тотчас же ему вспомнились слухи о том, как Файбиш убил солдата, и
в нем шевельнулся ужас, вместе со свойственным всему еврейскому народу наследственным отвращением к крови.
Через час мы возвращались домой. Талимон, который
стрелял два раза — один раз передо мною, а
другой во время второго тока — убил двух тетеревов, я одного, а сотский возвращался с пустыми руками и потому заметно дулся и не хотел глядеть на дичь. Талимон из крыльев каждой птицы выдернул по два пера, просунул их толстыми концами
в носовые отверстия тетеревов, тонкие концы связал и нес таким образом дичь, как бы на петлях.