Неточные совпадения
Наконец, сам адмирал на самодельной шкуне «Хеда», с остальною партиею около сорока человек, прибыл тоже, едва избежав погони английского военного судна, в устья Амура и по этой реке
поднялся вверх до русского поста Усть-Стрелки, на слиянии Шилки и Аргуни, и достиг Петербурга.
Я рассчитывал часть людей и мулов направить по тропе вдоль берега моря, а сам с Чжан Бао, Дерсу и тремя
стрелками пойти по реке Адимил к ее истокам, затем
подняться по реке Билимбе до Сихотэ-Алиня и обратно спуститься по ней же к морю.
На другой день вечером, сидя у костра, я читал
стрелкам «Сказку о рыбаке и рыбке». Дерсу в это время что-то тесал топором. Он перестал работать, тихонько положил топор на землю и, не изменяя позы, не поворачивая головы, стал слушать. Когда я кончил сказку, Дерсу
поднялся и сказал...
В полдень погода не изменилась. Ее можно было бы описать в двух словах: туман и дождь. Мы опять просидели весь день в палатках. Я перечитывал свои дневники, а
стрелки спали и пили чай. К вечеру
поднялся сильный ветер. Царствовавшая дотоле тишина в природе вдруг нарушилась. Застывший воздух пришел в движение и одним могучим порывом сбросил с себя апатию.
Чем выше мы
поднимались, тем больше было снегу. Увидя вверху просвет, я обрадовался, думая, что вершина недалеко, но радость оказалась преждевременной: то были кедровые стланцы. Хорошо, что они не занимали большого пространства. Пробравшись сквозь них, мы ступили на гольцы, лишенные всякой растительности. Я посмотрел на барометр —
стрелка показывала 760 м.
С рассветом опять ударил мороз; мокрая земля замерзла так, что хрустела под ногами. От реки
поднимался пар. Значит, температура воды была значительно выше температуры воздуха. Перед выступлением мы проверили свои продовольственные запасы. Хлеба у нас осталось еще на двое суток. Это не особенно меня беспокоило. По моим соображениям, до моря было не особенно далеко, а там к скале Ван-Син-лаза продовольствие должен принести удэгеец Сале со
стрелками.
Кому приходилось странствовать по тайге, тот знает, что значит во время непогоды найти зверовую фанзу. Во-первых, не надо заготовлять много дров, а во-вторых, фанза все же теплее, суше и надежнее, чем палатка. Пока
стрелки возились около фанзы, я вместе с Чжан Бао
поднялся на ближайшую сопку. Оттуда, сверху, можно было видеть, что делалось в долине реки Билимбе.
Путь по реке Квандагоу показался мне очень длинным. Раза два мы отдыхали, потом опять шли в надежде, что вот-вот покажется море. Наконец лес начал редеть; тропа
поднялась на невысокую сопку, и перед нами развернулась широкая и живописная долина реки Амагу со старообрядческой деревней по ту сторону реки. Мы покричали. Ребятишки подали нам лодку. Наше долгое отсутствие вызвало у Мерзлякова тревогу.
Стрелки хотели уже было идти нам навстречу, но их отговорили староверы.
Ловко также стрелять их в лет, поднимающихся с небольших речек, по берегам которых ходят охотники, осторожно высматривая впереди, по изгибистым коленам реки, не плывут ли где-нибудь утки, потому что в таком случае надобно спрятаться от них за кусты или отдалиться от берега, чтоб они, увидев человека, не
поднялись слишком далеко, надобно забежать вперед и подождать пока они выплывут прямо на охотника; шумно, столбом
поднимаются утки, если берега речки круты и они испуганы нечаянным появлением
стрелка; легко и весело спускать их сверху вниз в разных живописных положениях.
Я знаю, что эта маленькая черная
стрелка на часах сползет вот сюда, вниз, к полночи, снова медленно
подымется наверх, перешагнет какую-то последнюю черту — и настанет невероятное завтра.
Гордо поднимали свои пирамидальные вершины столетние поседевшие ели; воздушными
стрелками, как готические башенки, летели прямо в небо молодые бархатные ели, и, широко раскинув свои могучие ветви, светло-зелеными шапками
поднимались над всем лесом старые листвени.
На песчаном берегу толпились войска, обозы и парки; у самой воды уже успели выкопать батареи и ровики для
стрелков; за Дунаем, на крутом берегу, можно было рассмотреть сады и виноградники, в которых копошились наши войска; за ними
поднимались все выше и выше возвышенности, резко ограничивая горизонт.
Стрелка — мыс, образуемый слияньем двух больших рек.] целый город огромных некрашеных кирпичных зданий, среди которых стройно
поднимаются верхи церквей и часовен, минареты мечетей, китайские киоски, восточные караван-сараи.
По небу ползли тяжелые черные тучи: в горах шел снег. От фанзы Кивета
поднималась кверху беловатая струйка дыма. Там кто-то рубил дрова, и звук топора звонко доносился на эту сторону реки. Когда мы подошли к дому,
стрелки обступили Глеголу. Он начал им рассказывать, как все случилось, а я пошел прямо к себе, разделся и сел за работу.
Слова мои как бы убедили его. Как раз в это время подошли
стрелки. Ороч
поднялся с земли и нехотя пошел вперед.
Пока
стрелки и казаки отдыхали на перевале и курили трубки, я с удэхейцем успел
подняться на соседнюю вершину высотою в 1300 метров. Чем дальше к югу, тем гребень Сихотэ-Алиня все повышался, приблизительно до 1700 и 1800 метров. Это и был тот цоколь, с которого берут начало Анюй и Копи.
И странное что-то творилось с Никитой. Он слушал вдохновенного рассказчика и забыл, что перед ним не больше как «
стрелок». И все смотрел на фотографию, и она оживала под его взглядом: в старческом, трупном лице угодника, в невидящих, устремленных в небо глазах горела глубокая, страшная жизнь; казалось, ко всему земному он стал совсем чужд и нечувствителен, и дух его в безмерном покаянном ужасе рвался и не смел
подняться вверх, к далекому небу.
Восточно-сибирского
стрелка, с разбитою вдребезги ногою, понесли в операционную для ампутации. Желто-восковое лицо все было в черных пятнышках от ожогов, на опаленной бороде кончики волос закрутились. Когда его хлороформировали,
стрелок, забываясь, плакал и ругался. И, как из темной, недоступной глубины,
поднимались слова, выдававшие тайные думы солдатского моря...