Неточные совпадения
Ему казалось, что при нормальном развитии богатства в государстве все эти явления наступают, только когда на земледелие положен уже значительный труд, когда оно стало в правильные, по крайней мере, в определенные условия; что богатство
страны должно
расти равномерно и в особенности так, чтобы другие отрасли богатства не опережали земледелия; что сообразно с известным состоянием земледелия должны быть соответствующие ему и пути сообщения, и что при нашем неправильном пользовании землей железные дороги, вызванные не экономическою, но политическою необходимостью, были преждевременны и, вместо содействия земледелию, которого ожидали от них, опередив земледелие и вызвав развитие промышленности и кредита, остановили его, и что потому, так же как одностороннее и преждевременное развитие органа в животном помешало бы его общему развитию, так для общего развития богатства в России кредит, пути сообщения, усиление фабричной деятельности, несомненно необходимые в Европе, где они своевременны, у нас только сделали вред, отстранив главный очередной вопрос устройства земледелия.
Когда б не от него
расти помеха мне,
Я в год бы сделалось красою сей
стране,
И тенью бы моей покрылась вся долина...
— Н-да, вот как ты, — неопределенно выговорил Дмитрий, дергая пуговицу пиджака и оглядываясь. — Трудное время, брат! Все заостряется, толкает на крайности. А с другой стороны,
растет промышленность,
страна заметно крепнет… европеизируется.
— Да вот хоть бы индейцы: ведь это канальи всё, не христиане, сволочь, ходят голые, и пьяницы горькие, а
страна, говорят, богатейшая, ананасы, как огурцы,
растут… Чего им еще надо?
Местами по берегу
растут бананы, достояние поселенцев, — этот хлеб жарких
стран, да продолговатые зеленые лимоны: во вкусе их есть какая-то затхлость.
— Вы хотите найти себе дело? О, за этим не должно быть остановки; вы видите вокруг себя такое невежество, извините, что я так отзываюсь о вашей
стране, о вашей родине, — поправил он свой англицизм: — но я сам в ней родился и
вырос, считаю ее своею, потому не церемонюсь, — вы видите в ней турецкое невежество, японскую беспомощность. Я ненавижу вашу родину, потому что люблю ее, как свою, скажу я вам, подражая вашему поэту. Но в ней много дела.
— Есть и копорский, только он не настоящий. Настоящий чай в Китае
растет.
Страна такая есть за Сибирью.
Строго проведенная покровительственная система является в промышленной жизни
страны тем же, чем служит школа для каждого человека в отдельности: пока человек не окреп и учится, ясное дело, что он еще не может конкурировать со взрослыми людьми; но дайте ему возможность
вырасти и выучиться, тогда он смело выступит конкурентом на всемирный рынок труда.
— Так и должно быть! — говорил хохол. — Потому что
растет новое сердце, ненько моя милая, — новое сердце в жизни
растет. Идет человек, освещает жизнь огнем разума и кричит, зовет: «Эй, вы! Люди всех
стран, соединяйтесь в одну семью!» И по зову его все сердца здоровыми своими кусками слагаются в огромное сердце, сильное, звучное, как серебряный колокол…
— Балшой ты ишак
вырос, а такой дурацкой вещь спрашиваешь. Не
страна, а Рассея, говорю.
На зловонном майдане, набитом отбросами всех
стран и народов, я первым делом сменял мою суконную поддевку на серый почти новый сермяжный зипун, получив трешницу придачи, расположился около торговки съестным в стоячку обедать. Не успел я поднести ложку мутной серой лапши ко рту, как передо мной
выросла богатырская фигура, на голову выше меня, с рыжим чубом… Взглянул — серые знакомые глаза… А еще знакомее показалось мне шадровитое лицо… Не успел я рта открыть, как великан обнял меня.
Была между растениями одна пальма, выше всех и красивее всех. Директор, сидевший в будочке, называл ее полаты-ни Attalea. Но это имя не было ее родным именем: его придумали ботаники. Родного имени ботаники не знали, и оно не было написано сажей на белой дощечке, прибитой к стволу пальмы. Раз пришел в ботанический сад приезжий из той жаркой
страны, где
выросла пальма; когда он увидел ее, то улыбнулся, потому что она напомнила ему родину.
Источник духовный
Днесь радости полный,
Страны всего света, слышьте,
С апостолы приимите
Росу,
росу благодати,
Росу благодати.
Облак разделяше,
Языки рождаше,
Рыбарям огненная,
Евреям ужасная,
И всем врагам страшная,
И всем и всем врагам страшная.
Прошло шестнадцать лет. Королевич
вырос и стал королем. Ах, что это был за король! Красивее его не было юноши во всей
стране. Вы видели лесную незабудку на краю болота? Ну вот, такие точно две голубые прекрасные незабудки были глаза короля.
— Если об этом говорить, то… Не завидую я
стране, которой приходится довольствоваться надеждою на молодежь, — сказал он. — Слава богу, наша
страна в этой надежде уж не нуждается.
Вырос и выступил на сцену новый глубоко революционный класс.
Быстро
росло всеобщее сочувствие к императрице, как к главной жертве и олицетворению горя всей
страны.
Спрашивали: на сколько
вырастет за пятилетку наш транспорт, сколько миллиардов киловатт-часов будет давать
страна в конце пятилетки. Девушка из отряда Оськи ответила, серьезно глядя...
Садись мне на спину, девочка, и я умчу тебя в такие
страны, где стоит вечное лето, где пестреют душистыми цветами огромные, непроходимые леса, где громадные белые цветы
растут на берегу реки и смотрятся в нее, любуясь своим пышным нарядом.