Неточные совпадения
Мне как-то раз случилось прожить две недели в казачьей станице на левом фланге; тут же
стоял батальон пехоты; офицеры собирались друг
у друга поочередно, по вечерам играли в
карты.
У одного дома европейской наружности, по-видимому почтового,
стояло несколько карет, колясок и
карт; около них толпились путешественники обоих полов — все англичане.
Мы
стояли в местечке ***. Жизнь армейского офицера известна. Утром ученье, манеж; обед
у полкового командира или в жидовском трактире; вечером пунш и
карты. В *** не было ни одного открытого дома, ни одной невесты; мы собирались друг
у друга, где, кроме своих мундиров, не видали ничего.
Жена продавца фотографических принадлежностей села с хозяином, офицером и старой, глухой дамой в парике, вдовой содержателя музыкального магазина, большой охотницей и мастерицей играть.
Карты шли к жене продавца фотографических принадлежностей. Она два раза назначила шлем. Подле нее
стояла тарелочка с виноградом и грушей, и на душе
у нее было весело.
Квартира Лябьевых в сравнении с логовищем Феодосия Гаврилыча представляла верх изящества и вкуса, и все в ней как-то весело смотрело: натертый воском паркет блестел; в окна через чистые стекла ярко светило солнце и играло на листьях тропических растений, которыми уставлена была гостиная; на подзеркальниках простеночных зеркал виднелись серебряные канделябры со множеством восковых свечей; на мраморной тумбе перед средним окном
стояли дорогие бронзовые часы; на столах, покрытых пестрыми синелевыми салфетками, красовались фарфоровые с прекрасной живописью лампы; мебель была обита в гостиной шелковой материей, а в наугольной — дорогим английским ситцем; даже лакеи, проходившие по комнатам, имели какой-то довольный и нарядный вид: они очень много выручали от
карт, которые по нескольку раз в неделю устраивались
у Лябьева.
Да, несомненно, она — пиковая или червонная дама. Может быть, она прячется и в другой колоде или за другими
картами, а какая она — неизвестно. Беда в том, что Передонов никогда ее не видел. Спросить
у Варвары не
стоит — соврет.
Я
стоял у стола, склонясь над
картой. Раскладывая ее, Синкрайт отвел верхний угол
карты рукой, сделав движение вправо от меня, и, машинально взглянув по этому направлению, я увидел сбоку чернильного прибора фотографию под стеклом. Это было изображение девушки, сидевшей на чемоданах.
„
Стой, — говорю, —
стой, ни одна не смей больше ни слова говорить! Этого я не могу! Давайте, — говорю, — на том самом спорить, на чем мы все поровну учены, и увидим, кто из нас совершеннее? Есть, — говорю, —
у нас
карты?“»
Зинаида Саввишна сидит на диване. По обе стороны ее на креслах старухи-гостьи; на стульях молодежь. B глубине, около выхода в сад, играют в
карты; между играющими: Косых, Авдотья Назаровна и Егорушка. Гаврила
стоит у правой двери; горничная разносит на подносе лакомства. Из сада в правую дверь и обратно в продолжение всего действия циркулируют гости. Бабакина выходит из правой двери и направляется к Зинаиде Саввишне.
Кухарка. Какие
у них дела? В
карты да в фортепьяны — только и делов. Барышня, так та, бывало, как глаза продерет, так сейчас к фортепьянам, и валяй! А эта, что живет, учительша,
стоит, ждет, бывало, скоро ли опростаются фортепьяны; как отделалась одна, давай эта закатывать. А то двое фортепьян поставят, да по двое, вчетвером запузыривают. Так-то запузыривают, аж здесь слышно.
Завальшевский,
стоя у стола, вдруг весь приходил в движение, доставал из кармана штанов красненькую или синенькую, клал сверх нее
карту, прихлопывал по ней ладонью, приговаривал: «вывези, семерочка!», закусывал усы, переминался с ноги на ногу, краснел и приходил весь в движение, продолжавшееся до тех пор, пока не выходила
карта.
В другом углу
стоял стол, за которым сидели игравшие в
карты; на нем — глиняный кувшин и такие же две кружки;
у стола — два табурета; вдоль стены — скамья.
Обстоятельства уничтожили меня вконец, а
у меня уж слишком много было проставлено на одну
карту, чтобы принять ее с кона, и я не
постояла за свою гордость: я приносила раскаяние, я плакала, я молила… и я, проклиная тебя, была уже не женой, а одалиской для человека, которого не могла терпеть.
Токарев, увлеченный трудным разыгрыванием большого шлема с Елкиным, случайно поднял глаза. За соседним столом, лицом к нему, сидел Василий Васильевич, глядя в
карты. Свечи освещали его лицо — серьезное и строгое, со сдвинутыми тонкими бровями…
У Токарева прошло по душе странное чувство. Что такое? Где он недавно видел такое же лицо? Ах, да!.. Совсем с таким лицом Варвара Васильевна
стояла недавно перед решеткою в ожидании, когда служитель откроет дверь к бешеному…
В углу
стояла кровать из простого некрашеного дерева с жестким тюфяком, кожаной подушкой и вязаным шерстяным одеялом. Над ней висел образок, украшенный высохшей вербой и фарфоровым яичком.
У широкого окна, так называемого итальянского,
стоял большой стол, на котором в беспорядке валялись книги, бумаги, ландкарты и планы сражений. Шкаф с книгами, глобусы, географические
карты, прибитые к стене, и несколько простых деревянных стульев дополняли убранство комнаты юного спартанца.
Особы первых двух классов давали маскарады
у себя в домах и на приморских дачах. На праздниках этих присутствовала сама императрица. На балы и маскарады собирались в шесть часов, играли в
карты и танцевали до десяти, когда императрица с избранными вельможами садилась ужинать. Остальные ужинали
стоя.
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она
стояла рассчитываясь за
карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего
у нее.
— Ах, это совершенно всё равно, — быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая
карту на столе. — Все случаи предвидены: ежели он
стоит у Брюнна…