Неточные совпадения
Клим разделся, прошел
на огонь в неприбранную комнату; там
на столе горели две свечи, бурно кипел самовар, выплескивая воду из-под
крышки и обливаясь ею,
стояла немытая посуда, тарелки с расковырянными закусками, бутылки, лежала раскрытая книга.
На остром углу это» улицы и нашего переулка
стояла полицейская будка, где жил старый будочник (с алебардой, вскоре упраздненной); а за будкой, среди зелени чьего-то сада, высилась огромная «фигура» — старый польский крест с
крышкой, прикрывавшей распятую фигуру Христа.
Второй оттиск в памяти моей — дождливый день, пустынный угол кладбища; я
стою на скользком бугре липкой земли и смотрю в яму, куда опустили гроб отца;
на дне ямы много воды и есть лягушки, — две уже взобрались
на желтую
крышку гроба.
В часовне было почти темно. Осенний свет скупо проникал сквозь узенькое, как бы тюремное окошко, загороженное решеткой. Два-три образа без риз, темные и безликие. висели
на стенах. Несколько простых дощатых гробов
стояли прямо
на полу,
на деревянных переносных дрогах. Один посредине был пуст, и открытая
крышка лежала рядом.
На крышке гроба, в ногах оного, лежал знак великого мастера, а
на черном пьедестале горел с благовонным курением спирт; в голове гроба
на крышке лежал венок из цветов, и тут же около
стояла чаша с солью.
На одном столе
стоял круглый, китайского фарфора, конфетный прибор,
на круглом же железном подносе, раззолоченном и раскрашенном яркими цветами; прибор состоял из каких-то продолговатых ящичков с
крышками, плотно вставляющихся в фарфоровые же перегородки; в каждом ящичке было варенье: малиновое, клубничное, вишневое, смородинное трех сортов и костяничное, а в середине прибора, в круглом, как бы небольшом соуснике, помещался сухой розовый цвет.
Выезжают из станицы и въезжают в нее высокими
на столбах воротами с небольшою крытою камышом
крышкой, около которых
стоит на деревянном лафете пушка, уродливая, сто лет не стрелявшая, когда-то отбитая казаками.
Комната женщины была узкая, длинная, а потолок её действительно имел форму
крышки гроба. Около двери помещалась печка-голландка, у стены, опираясь в печку спинкой,
стояла широкая кровать, против кровати — стол и два стула по бокам его. Ещё один стул
стоял у окна, — оно было тёмным пятном
на серой стене. Здесь шум и вой ветра были слышнее. Илья сел
на стул у окна, оглядел стены и, заметив маленький образок в углу, спросил...
За час до обеда Афанасий Иванович закушивал снова, выпивал старинную серебряную чарку водки, заедал грибками, разными сушеными рыбками и прочим. Обедать садились в двенадцать часов. Кроме блюд и соусников,
на столе
стояло множество горшочков с замазанными
крышками, чтобы не могло выдохнуться какое-нибудь аппетитное изделие старинной вкусной кухни. За обедом обыкновенно шел разговор о предметах, самых близких к обеду.
Чувствуется холод, слышится вой ветра и тяжелое хлопанье рогожки
на крышке возка, а прямо перед глазами
стоит Селиван, в свитке
на одно плечо, а в вытянутой нам руке держит фонарь…
— Мерекаю самоучкой, — сказал бродяга, приседая у чемодана и без спроса открывая
крышку. Семенов смотрел
на это, не говоря ни слова. Федор стал раскрывать одну книгу за другой, просматривая заглавия и иногда прочитывая кое-что из середины. При этом его высокий лоб собирался в морщины, а губы шевелились, несмотря
на то, что он читал про себя. Видно было, что чтение
стоило ему некоторого усилия.
На лавках лежали веники,
стояли медные луженые тазы со щелоком и взбитым мылом, а рядом с ними большие туеса [Бурак, сделанный из бересты, с тугою деревянною
крышкой.], налитые подогретым
на мяте квасом для окачивания перед тем, как лезть
на полок.
На кладбище, перед тем как закрывать гробовую
крышку, протеснился к могиле Алексей и стал среди окруживших Настю для отдачи последнего поцелуя… Взглянул он
на лицо покойницы… Света невзвидел… Злая совесть
стоит палача.
Пошел раз Жилин под гору — посмотреть, где живет старик. Сошел по дорожке, видит садик, ограда каменная; из-за ограды — черешни, шепталы и избушка с плоской
крышкой. Подошел он ближе; видит — ульи
стоят, плетенные из соломы, и пчелы летают, гудят. И старик
стоит на коленочках, что-то хлопочет у улья. Поднялся Жилин повыше, посмотреть, и загремел колодкой. Старик оглянулся — как визгнет; выхватил из-за пояса пистолет, в Жилина выпалил. Чуть успел он за камень притулиться.
В телеге
стоял образ Казанской божией матери, пожухлый и полупившийся от дождей и жара, перед ним большая жестяная кружка с вдавленными боками и с такой щелью
на крышке, в какую смело мог бы пролезть добрый ржаной пряник.
Не сводя глаз с матушкиного лица, я созерцал ее в безмолвном благоговении,
стоя перед нею
на коленях и держа в своих руках ее руки. Матушка сидела в кресле и также молча смотрела то
на меня, то
на небольшой акварельный портрет, который
стоял возле нее
на крышке ее открытой рабочей шкатулки.
На кафедре
стояла громадная корзина, зашитая в деревенский холст,
на крышке которой была сделана надпись рукою мамы: «Петербург, N-я улица, N-й институт, 7-й класс, институтке Влассовской».
Серафима ходила по спальне в своем батистовом пеньюаре и с фуляром
на голове. В комнате
стоял дорожный сундук с отомкнутой
крышкой.
Пока я и Витя Толин дожидаемся поднятия занавеса и
стоим уже готовые к выходу, Томилин, в своем форменном костюме почтальона, торжественно выходит
на сцену и, убрав в люк суфлерскую будку
на глазах всей публики, закрывает люк и трижды стучит по
крышке молотком.
Она сидела
на лавке, покрытой дорогим ковром, и перед ней,
на маленьком, низеньком столике,
стояла большая, вычурной «немецкой» работы шкатулка;
крышка шкатулки, наполненной доверху драгоценностями, была открыта.
Ящик с этим гостинцем до сих пор
стоял на столе, а
крышка от него валялась у ног лежавшей.