Неточные совпадения
— И думаю, и нет. Только мне ужасно хочется. Вот
постой. — Она нагнулась и сорвала
на краю дороги дикую ромашку. — Ну, считай: сделает, не сделает предложение, — сказала она, подавая ему цветок.
На краю стола
стоял догоравший сальный огарок в железном подсвечнике.
Городок
стоит открыто, как
на ладони, кругом ни ветлы; где-то очень далеко,
на самом
краю неба, чернеется лесок.
— Большинство дворянства Прибалтийского
края (Эстландии, Лифляндии, Курляндии) в вопросе об освобождении крестьян
стояло на крайне реакционных позициях.
Однообразно помахивая ватной ручкой, похожая
на уродливо сшитую из тряпок куклу, старая женщина из Олонецкого
края сказывала о том, как мать богатыря Добрыни прощалась с ним, отправляя его в поле,
на богатырские подвиги. Самгин видел эту дородную мать, слышал ее твердые слова, за которыми все-таки слышно было и страх и печаль, видел широкоплечего Добрыню:
стоит на коленях и держит меч
на вытянутых руках, глядя покорными глазами в лицо матери.
Утром, выпив кофе, он
стоял у окна, точно
на краю глубокой ямы, созерцая быстрое движение теней облаков и мутных пятен солнца по стенам домов, по мостовой площади. Там, внизу, как бы подчиняясь игре света и тени, суетливо бегали коротенькие люди, сверху они казались почти кубическими, приплюснутыми к земле, плотно покрытой грязным камнем.
Огни свеч расширили комнату, — она очень велика и, наверное, когда-то служила складом, — окон в ней не было, не было и мебели, только в углу
стояла кадка и
на краю ее висел ковш. Там, впереди, возвышался небольшой, в квадратную сажень помост, покрытый темным ковром, — ковер был так широк, что концы его, спускаясь
на пол, простирались еще
на сажень. В средине помоста — задрапированный черным стул или кресло. «Ее трон», — сообразил Самгин, продолжая чувствовать, что его обманывают.
Из окон флигеля выплывал дым кадила, запах тубероз;
на дворе
стояла толпа благочестивых зрителей и слушателей; у решетки сада прижался Иван Дронов, задумчиво почесывая щеку
краем соломенной шляпы.
Постойте, я еще бокал выпью, — помните вы там одно место в конце, когда они — сумасшедший этот старик и эта прелестная тринадцатилетняя девочка, внучка его, после фантастического их бегства и странствий, приютились наконец где-то
на краю Англии, близ какого-то готического средневекового собора, и эта девочка какую-то тут должность получила, собор посетителям показывала…
Купцы, однако, жаловались мне, что торг пушными товарами идет гораздо тише прежнего, так что едва
стоит ездить в отдаленные
края. Они искали разных причин этому, приписывая упадок торговли частью истреблению зверей, отчего звероловы возвышают цены
на меха, частью беспокойствам, возникшим в Китае, отчего будто бы меха сбываются с трудом и дешево.
Еще до сих пор не определено, до какой степени может усилиться шерстяная промышленность, потому что нельзя еще, по неверному состоянию
края, решить, как далеко может быть она распространена внутри колонии. Но, по качествам своим, эта шерсть
стоит наравне с австралийскою, а последняя высоко ценится
на лондонском рынке и предпочитается ост-индской. Вскоре возник в этом углу колонии город Грем (Grahamstown) и порт Елизабет, через который преимущественно производится торговля шерстью.
Когда паром был полон, и нехлюдовская телега с отпряженными лошадьми, сжатая со всех сторон возами,
стояла у одного
края, перевозчики заложили запоры, не обращая внимания
на просьбы не поместившихся, скинули чалки и пошли в ход.
Войдя теперь в сени полуэтапа, где
стояла огромная вонючая кадка, так называемая «параха», первое, что увидал Нехлюдов, была женщина, сидевшая
на краю кадки. Напротив нее — мужчина со сдвинутой
на бок
на бритой голове блинообразной шапкой. Они о чем-то разговаривали. Арестант, увидав Нехлюдова, подмигнул глазом и проговорил...
Нехлюдов
стоял у
края парома, глядя
на широкую быструю реку.
От выпавшего снега не осталось и следа, несмотря
на то что температура все время
стояла довольно низкая.
На земле нигде не видно было следов оттепели, а между тем снег куда-то исчез. Это происходит от чрезвычайной сухости зимних северо-западных ветров, которые поглощают всю влагу и делают климат Уссурийского
края в это время года похожим
на континентальный.
Чжан Бао указал мне рукой
на лес. Тут только я заметил
на краю полянки маленькую кумирню, сложенную из накатника и крытую кедровым корьем. Около нее
на коленях
стоял старик и молился. Я не стал ему мешать и пошел к ручью мыться. Через 15 минут старик возвратился в фанзу и стал укладывать свою котомку.
Иман еще не замерз и только по
краям имел забереги.
На другом берегу, как раз против того места, где мы
стояли, копошились какие-то маленькие люди. Это оказались удэгейские дети. Немного дальше, в тальниках, виднелась юрта и около нее амбар
на сваях. Дерсу крикнул ребятишкам, чтобы они подали лодку. Мальчики испуганно посмотрели в нашу сторону и убежали. Вслед за тем из юрты вышел мужчина с ружьем в руках. Он перекинулся с Дерсу несколькими словами и затем переехал в лодке
на нашу сторону.
Он простился с смотрителем, щедро наградив его за
постой и угощение; простился и с Дунею и вызвался довезти ее до церкви, которая находилась
на краю деревни.
— Льет да поливает! — ропщет она, — который уж день эта канитель идет, а все конца-краю тучам не видать. Намолотили с три пропасти, а вороха невеяные
стоят. [В то время ни молотилок, ни веялок не было; веяли с лопаты
на открытом гумне, при благоприятном ветре.] Кабы Федот — он что-нибудь да придумал бы.
Тетушка задержала нас до пятого часа. Напрасно отпрашивалась матушка, ссылаясь, что лошади давно уже
стоят у крыльца; напрасно указывала она
на черную полосу, выглянувшую
на краю горизонта и обещавшую черную тучу прямо навстречу нам. Анфиса Порфирьевна упорно
стояла на своем. После обеда, который подавался чрезвычайно медлительно, последовал кофей; потом надо было по-родственному побеседовать — наелись, напились, да сейчас уж и ехать! — потом посидеть
на дорожку, потом Богу помолиться, перецеловаться…
Охватившая весь
край хлебная горячка сказывалась в целом ряде таких жертв, другие
стояли уже
на очереди, а третьи готовились к неизбежному концу.
В Кукарский завод скитники приехали только вечером, когда начало стемняться. Время было рассчитано раньше. Они остановились у некоторого доброхота Василия, у которого изба
стояла на самом
краю завода. Старец Анфим внимательно осмотрел дымившуюся паром лошадь и только покачал головой. Ведь, кажется, скотина, тварь бессловесная, а и ту не пожалел он, — вон как упарил, точно с возом, милая, шла.
На краю слободки
стоит хорошенький домик с палисадником и с медною дощечкой
на дверях, а возле домика в одном с ним дворе лавочка.
Есть улица Сизовская, названная так потому, что
на краю стоит изба поселки Сизовой, есть улица Хребтовая, Малороссийская.
Обыкновенным образом стрелять журавлей очень трудно и мало убьешь их, а надобно употреблять для этого особенные приемы и хитрости, то есть подкрадываться к ним из-за кустов, скирдов хлеба, стогов сена и проч. и проч. также, узнав предварительно, куда летают журавли кормиться, где проводят полдень, где ночуют и чрез какие места пролетают
на ночевку, приготовить заблаговременно скрытное место и ожидать в нем журавлей
на перелете,
на корму или
на ночевке; ночевку журавли выбирают
на местах открытых, даже иногда близ проезжей дороги; обыкновенно все спят
стоя, заложив голову под крылья, вытянувшись в один или два ряда и выставив по
краям одного или двух сторожей, которые только дремлют, не закладывая голов под крылья, дремлют чутко, и как скоро заметят опасность, то зычным, тревожным криком разбудят товарищей, и все улетят.
В отношении к охоте огромные реки решительно невыгодны: полая вода так долго
стоит на низких местах, затопив десятки верст луговой стороны, что уже вся птица давно сидит
на гнездах, когда вода пойдет
на убыль. Весной, по
краям разливов только, держатся утки и кулики, да осенью пролетные стаи, собираясь в дальний поход, появляются по голым берегам больших рек, и то
на самое короткое время. Все это для стрельбы не представляет никаких удобств.
Тогда он отправлялся в село, где
на краю стояла теперь новая изба Федора Кандыбы и его рябого племянника.
Он
стоял с минуту, и — странно — вдруг ему показалось, что
край одной сторы приподнялся и мелькнуло лицо Рогожина, мелькнуло и исчезло в то же мгновение. Он подождал еще и уже решил было идти и звонить опять, но раздумал и отложил
на час: «А кто знает, может, оно только померещилось…»
Сначала она
стояла в заводской конторе, куда попал Родион Антоныч крепостным писцом
на три с полтиной жалованья; потом Родион Антоныч присвоил ее себе и перенес
на край завода, в бедную каморку, сырую и вонючую.
Когда они встали в дверях, Игнат поднял голову, мельком взглянул
на них и, запустив пальцы в кудрявые волосы, наклонился над газетой, лежавшей
на коленях у него; Рыбин,
стоя, поймал
на бумагу солнечный луч, проникший в шалаш сквозь щель в крыше, и, двигая газету под лучом, читал, шевеля губами; Яков,
стоя на коленях, навалился
на край нар грудью и тоже читал.
Снился ей желтый песчаный курган за болотом, по дороге в город.
На краю его, над обрывом, спускавшимся к ямам, где брали песок,
стоял Павел и голосом Андрея тихо, звучно пел...
Я знаю Потапыча, потому что он кует и часто даже заковывает моих лошадей. Потапыч старик очень суровый, но весьма бедный и живущий изо дня в день скудными заработками своих сильных рук. Избенка его
стоит на самом
краю города и вмещает в себе многочисленную семью, которой он единственная поддержка, потому что прочие члены мал мала меньше.
А в руках она держит большой поднос,
на котором по
краям стоят много стаканов с шампанским вином, а посредине куча денег страшная.
А я
стою, не трогаюсь, потому что не знаю, наяву или во сне я все это над собою вижу, и полагаю, что я все еще
на конике до
краю не достиг; а наместо того, как денщик принес огонь, я вижу, что я
на полу
стою, мордой в хозяйскую горку с хрусталем запрыгнул и поколотил все…
Дом, до которого дошел Николай Всеволодович,
стоял в пустынном закоулке между заборами, за которыми тянулись огороды, буквально
на самом
краю города.
Обнаружился один странный факт: совсем
на краю квартала,
на пустыре, за огородами, не менее как в пятидесяти шагах от других строений,
стоял один только что отстроенный небольшой деревянный дом, и этот-то уединенный дом загорелся чуть не прежде всех, при самом начале пожара.
Поэтому мы не без удовольствия увидели в стороне деревушку,
на краю которой
стояла просторная изба.
Переваливаясь, отправляется он
на сенник и
на этот раз, так как желудок у него обременен, засыпает богатырским сном. В пять часов он опять уже
на ногах. Видя, что лошади
стоят у пустых яслей и чешутся мордами об
края их, он начинает будить ямщика.
Она сидит
на краю оврага, разостлала платок, разложила
на нем хлеб, огурцы, репу, яблоки; среди всей этой благостыни
стоит, блестя
на солнце, маленький, очень красивый граненый графин, с хрустальной пробкой — головой Наполеона, в графине — шкалик водки, настоянной
на зверобое.
Его трудно понять; вообще — невеселый человек, он иногда целую неделю работает молча, точно немой: смотрит
на всех удивленно и чуждо, будто впервые видя знакомых ему людей. И хотя очень любит пение, но в эти дни не поет и даже словно не слышит песен. Все следят за ним, подмигивая
на него друг другу. Он согнулся над косо поставленной иконой, доска ее
стоит на коленях у него, середина упирается
на край стола, его тонкая кисть тщательно выписывает темное, отчужденное лицо, сам он тоже темный и отчужденный.
Пока Лозинская читала письмо, люди глядели
на нее и говорили между собой, что вот и в такой пустой бумажке какая может быть великая сила, что человека повезут
на край света и нигде уже не спросят плату. Ну, разумеется, все понимали при этом, что такая бумажка должна была
стоить Осипу Лозинскому немало денег. А это, конечно, значит, что Лозинский ушел в свет не напрасно и что в свете можно-таки разыскать свою долю…
Кресты церквей окопаны серебром, а скворешни
стоят в пышных шапках;
на крыши домов плотно легли толстые гривы сугробов, свесив
края, узорно вырезанные ветром.
Слушая, он смотрел через крышу пристани
на спокойную гладь тихой реки; у того её берега, чётко отражаясь в сонной воде,
стояли хороводы елей и берёз, далее они сходились в плотный синий лес, и, глядя
на их отражения в реке, казалось, что все деревья выходят со дна её и незаметно, медленно подвигаются
на край земли.
В бескрасочной мутной дали полинявших полей,
на краю неба
стояла горой синеватая туча, от неё лениво отрывались тяжёлые клочья и ползли к городу низко над холмами.
Мы уселись
на террасе. Дом
стоял отдельно, среди сада,
на краю города.
Ни один, от старого до малого, не пройдет мимо реки или пруда, не поглядев, как гуляет вольная рыбка, и долго, не шевелясь,
стоит иногда пешеход-крестьянин, спешивший куда-нибудь за нужным делом, забывает
на время свою трудовую жизнь и, наклонясь над синим омутом, пристально смотрит в темную глубь, любуясь
на резвые движенья рыб, особенно, когда она играет и плещется, как она, всплыв наверх, вдруг, крутым поворотом, погружается в воду, плеснув хвостом и оставя вертящийся круг
на поверхности,
края которого, постепенно расширяясь, не вдруг сольются с спокойною гладью воды, или как она, одним только краешком спинного пера рассекая поверхность воды — стрелою пролетит прямо в одну какую-нибудь сторону и следом за ней пробежит длинная струя, которая, разделяясь
на две, представляет странную фигуру расходящегося треугольника…
Попасть
на чердак не
стоило ни малейшего труда,
стоило только лечь грудью
на край навеса, спустить ноги в отверстие кровли — и делу конец: несравненно труднее было найти в темноте ход в сени.
К полудню по широкому раздолью Оки, которая сделалась уже какого-то желтовато-бурого цвета, шумно гулял «белоголовец». За версту теперь слышался глухой гул, производимый плеском разъяренных волн о камни и
края берега. Голос бури заглушал человеческий голос.
Стоя на берегу, рыбаки кричали и надрывались без всякой пользы. Те, к кому обращались они, слышали только смешанный рев воды, или «хлоповень» — слово, которое употребляют рыболовы, когда хотят выразить шум валов.
Над ними в неизмеримой вышине неба вы уж непременно увидите беркута, род орла: распластав дымчатые крылья свои, зазубренные по
краям, распушив хвост и издавая слабый крик, похожий
на писк младенца, он
стоит неподвижно в воздухе или водит плавные круги, постепенно понижаясь к добыче.
Старик чебан, оборванный и босой, в теплой шапке, с грязным мешком у бедра и с крючком
на длинной палке — совсем ветхозаветная фигура — унял собак и, снявши шапку, подошел к бричке. Точно такая же ветхозаветная фигура
стояла, не шевелясь,
на другом
краю отары и равнодушно глядела
на проезжих.