Неточные совпадения
— Теперь уж недалеко, — заметил Николай Петрович, — вот
стоит только
на эту
горку подняться, и дом будет виден. Мы заживем с тобой
на славу, Аркаша; ты мне помогать будешь по хозяйству, если только это тебе не наскучит. Нам надобно теперь тесно сойтись друг с другом, узнать друг друга хорошенько, не правда ли?
Родион Потапыч вышел
на улицу и повернул вправо, к церкви. Яша покорно следовал за ним
на приличном расстоянии. От церкви старик спустился под
горку на плотину, под которой горбился деревянный корпус толчеи и промывальни. Сейчас за плотиной направо
стоял ярко освещенный господский дом, к которому Родион Потапыч и повернул. Было уже поздно, часов девять вечера, но дело было неотложное, и старик смело вошел в настежь открытые ворота
на широкий господский двор.
Новая, навощенная и — вряд ли не солдатскими руками — обитая мебель;
горка с серебром, накупленным
на разного рода экономические остатки;
горка другая с вещами Мари, которыми Еспер Иваныч наградил ее очень обильно, подарив ей все вещи своей покойной матери; два — три хорошеньких ковра, карселевская лампа и, наконец, столик молодой с зеркалом, кругом которого
на полочках
стояли духи;
на самом столе были размещены: красивый бювар, перламутровый нож для разрезания книг и черепаховый ящик для работы.
А я
стою, не трогаюсь, потому что не знаю, наяву или во сне я все это над собою вижу, и полагаю, что я все еще
на конике до краю не достиг; а наместо того, как денщик принес огонь, я вижу, что я
на полу
стою, мордой в хозяйскую
горку с хрусталем запрыгнул и поколотил все…
На другое утро после этого разговора, покуда молодая мать металась в жару и бреду, Порфирий Владимирыч
стоял перед окном в столовой, шевелил губами и крестил стекло. С красного двора выезжала рогожная кибитка, увозившая Володьку. Вот она поднялась
на горку, поравнялась с церковью, повернула налево и скрылась в деревне. Иудушка сотворил последнее крестное знамение и вздохнул.
Кожемякину стало немного жалко старика, он вздохнул и снова осмотрел комнату, тесно заставленную сундуками и комодами. Блестели две
горки, битком набитые серебром: грудами чайных и столовых ложек, связанных верёвочками и лентами, десятками подстаканников, бокалов с чернью, золочёных рюмок.
На комодах
стояли подсвечники, канделябры, несколько самоваров, а весь передний угол был густо завешан иконами в ризах; комната напоминала лавку старьёвщика.
Он полюбил ходить
на Петухову
горку — это было приятное место: маленькие домики, дружно связанные плетнями,
стоят смиренно и смотрят задумчиво в тихое поле,
на холмы, весною позолоченные цветами лютиков и одуванчиков, летом — буро-зелёные, словно они покрыты старинным, выцветшим штофом, а в тусклые дни долгой зимы — серебристо-белые, приветно мягкие.
С
горки отлично можно было рассмотреть старый брагинский дом, который
стоял на углу; из одной трубы винтом поднимался синий дым, значит старуха затеяла какую-нибудь стряпню.
На десертном столе, около которого сидела компания,
стояли пустые стаканы из-под пунша и какие-то необыкновенные рюмки — точно блюдечки
на тонкой высокой ножке, каких Гордей Евстратыч отродясь не видывал. В серебряной корзинке
горкой был наложен виноград и дюшесы, в хрустальных вазочках свежая пастила и шоколадные конфеты.
В гостиной
стояла горка,
на которой были расставлены всякие ненужности, взятые у менялы, для поощрения его. Анатоль, тысячу раз игравший этой дрянью, подошел к
горке и взял какую-то фарфоровую куклу.
Середи болот, середи лесов, в сторону от проселка, что ведет из Комарова в Осиповку,
на песчаной
горке, что желтеет над маловодной, но омутистой речкой,
стоит село Свиблово. Селом только пишется,
на самом-то деле «погост» [Населенная местность, где церковь с кладбищем, но домов, кроме принадлежащих духовенству, нет.].
Небольшая, прекрасно обставленная мягкой мебелью, вся застланная коврами комната поразила меня своей роскошью. Громадные трюмо
стояли между окнами, скрытыми до половины тяжелыми драпировками; по стенам висели картины в золоченых рамах;
на этажерках и в хрустальных
горках стояло множество прелестных и хрупких вещиц. Мне, маленькой провинциалке, чем-то сказочным показалась вся эта обстановка.
— Вот так — шоссе идет, а так,
на горке, хата
стоит.
Шанцер и главный врач, верхами,
стояли на вершине
горки и смотрели.
На амвоне за столом сидел, как водится, аукционист с молотком в руке; рядом с ним помещался секретарь с книгами, а поодаль
стояла горка с бутылками, банками и коробками, наполненными предметами, подлежащими аукционной продаже.
Случайно она взглянула в ту сторону, где была катальная
горка. Она
стояла прежде в уровень со вторым этажом, а теперь, по крайней мере,
на аршин была выше.
Мягкий диван, со стоящим перед ним большим овальным столом, два кресла и стулья с мягкими сиденьями составляли главную меблировку комнаты. Над диваном висело зеркало в черной раме, а
на диване было несколько шитых шерстью подушек. Большой шитый шерстью ковер покрывал большую часть пола. В одном из углов комнаты
стояла горка с фарфоровой и хрустальной посудой, а в другом часы в высоком футляре.
У помещичьего дома,
на левой стороне дороги,
стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут
стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были
на молебствии. Пьер поехал вперед к
Горкам.
— Вот как сделайте, — сказал Борис. — Je vous ferai les honneurs du camp [Я вас буду угощать лагерем.]. Лучше всего вы увидите всё оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем
на левый фланг. А потом вернемся и милости прошу у меня ночевать и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут
стоит, — он указал третий дом в
Горках.