Неточные совпадения
Уж налились колосики.
Стоят столбы точеные,
Головки золоченые,
Задумчиво и ласково
Шумят. Пора чудесная!
Нет веселей, наряднее,
Богаче нет поры!
«Ой, поле многохлебное!
Теперь и не подумаешь,
Как много люди Божии
Побились над тобой,
Покамест ты оделося
Тяжелым, ровным колосом
И стало перед пахарем,
Как войско пред царем!
Не столько росы теплые,
Как пот с лица крестьянского
Увлажили тебя...
Дико́й. Найдешь дело,
как захочешь. Раз тебе сказал, два тебе сказал: «Не смей мне навстречу попадаться»; тебе все неймется! Мало тебе места-то? Куда ни поди, тут ты и есть! Тьфу ты, проклятый! Что ты,
как столб стоишь-то! Тебе говорят аль нет?
Он остановился на углу, оглядываясь: у
столба для афиш лежала лошадь с оторванной ногой,
стоял полицейский, стряхивая перчаткой снег с шинели, другого вели под руки, а посреди улицы — исковерканные сани, красно-серая куча тряпок, освещенная солнцем; лучи его все больше выжимали из нее крови, она
как бы таяла...
Служитель нагнулся, понатужился и, сдвинув кресло, покатил его. Самгин вышел за ворота парка, у ворот,
как два
столба,
стояли полицейские в пыльных, выгоревших на солнце шинелях. По улице деревянного городка бежал ветер, взметая пыль, встряхивая деревья; под забором сидели и лежали солдаты, человек десять, на тумбе сидел унтер-офицер, держа в зубах карандаш, и смотрел в небо, там летала стая белых голубей.
Ресторан
стоял на крутом спуске к реке, терраса, утвержденная на
столбах, висела в воздухе,
как полка.
Самгин шагал в стороне нахмурясь, присматриваясь,
как по деревне бегают люди с мешками в руках, кричат друг на друга,
столбом стоит среди улицы бородатый сектант Ермаков. Когда вошли в деревню, возница, сорвав шапку с головы, закричал...
Все закричали, зарадовались, а солдат,
как стоял, так ни с места, точно в
столб обратился, не понимает ничего; не понял ничего и из того, что председатель сказал ему в увещание, отпуская на волю.
— Отчего вы не молитесь? — спросил он. — Прежде вы молились. Теперь
стоите,
как столб.
«Душа» туманным
столбом подлетела к могиле,
постояла над ней, колеблясь,
как дым, потом свернулась спирально,
как змея, и с глухим стоном ушла в могилу.
Шагах в двадцати от эшафота, около которого
стоял народ и солдаты, были врыты три
столба, так
как преступников было несколько человек.
Ах да, сказал бы я вам одну вещь; удивил меня давеча генерал: Бурдовский разбудил меня в седьмом часу на дежурство, почти даже в шесть; я на минутку вышел, встречаю вдруг генерала и до того еще хмельного, что меня не узнал;
стоит предо мной
как столб; так и накинулся на меня,
как очнулся: «Что, дескать, больной?
Проходили годы; ничем отрадным не навевало в нашу даль — там,на нашем западе, все шло тем же тяжелым ходом. Мы, грешные люди,
стояли как поверстные
столбы на большой дороге: иные путники, может быть, иногда и взглядывали, но продолжали путь тем же шагом и в том же направлении…
Это звонили на моленье, и звонили в последний раз; Вихрову при этой мысли сделалось как-то невольно стыдно; он вышел и увидел, что со всех сторон села идут мужики в черных кафтанах и черных поярковых шляпах, а женщины тоже в каких-то черных кафтанчиках с сборками назади и все почти повязанные черными платками с белыми каймами; моленная оказалась вроде деревянных церквей,
какие прежде строились в селах, и только колокольни не было, а вместо ее
стояла на крыше на четырех
столбах вышка с одним колоколом, в который и звонили теперь; крыша была деревянная, но дерево на ней было вырезано в виде черепицы; по карнизу тоже шла деревянная резьба; окна были с железными решетками.
— А-а-а! — хрипит, стиснув зубы, Шаповаленко. — Ну, что я с тобой, Хлебников, буду делать? Бьюсь, бьюсь я с тобой, а ты совсем
как верблюд, только рогов у тебя нема. Никакого старания.
Стой так до конца словесности
столбом. А после обеда явишься ко мне, буду отдельно с тобой заниматься. Греченко! Кто у нас командир корпуса?
Сам же старый Пизонский, весь с лысой головы своей озаренный солнцем,
стоял на лестнице у утвержденного на
столбах рассадника и, имея в одной руке чашу с семенами, другою погружал зерна, кладя их щепотью крестообразно, и, глядя на небо, с опущением каждого зерна, взывал по одному слову: „Боже! устрой, и умножь, и возрасти на всякую долю человека голодного и сирого, хотящего, просящего и производящего, благословляющего и неблагодарного“, и едва он сие кончил,
как вдруг все ходившие по пашне черные глянцевитые птицы вскричали, закудахтали куры и запел, громко захлопав крылами, горластый петух, а с рогожи сдвинулся тот, принятый сим чудаком, мальчик, сын дурочки Насти; он детски отрадно засмеялся, руками всплескал и, смеясь, пополз по мягкой земле.
Ужасно, ужасно! но всего ужаснее то — позвольте это вам сказать откровенно, полковник, — всего ужаснее то, что вы
стоите теперь передо мною,
как бесчувственный
столб, разиня рот и хлопая глазами, что даже неприлично, тогда
как при одном предположении подобного случая вы бы должны были вырвать с корнем волосы из головы своей и испустить ручьи… что я говорю! реки, озера, моря, океаны слез!..
— Несуразный ты человек, вот что! И всё это у тебя от безделья в голову лезет. Что твоё житьё?
Стоять за буфетом — не велика важность. Ты и простоишь всю жизнь
столбом. А вот походил бы по городу,
как я, с утра до вечера, каждый день, да поискал сам себе удачи, тогда о пустяках не думал бы… а о том,
как в люди выйти,
как случай свой поймать. Оттого у тебя и голова большая, что пустяки в ней топорщатся. Дельные-то мысли — маленькие, от них голова не вспухнет…
Он увидел брата сидящим на скамье, в полукружии молодых лип, перед ним, точно на какой-то знакомой картинке, расположилось человек десять богомолов: чернобородый купец в парусиновом пальто, с ногой, обёрнутой тряпками и засунутой в резиновый ботик; толстый старик, похожий на скопца-менялу; длинноволосый парень в солдатской шинели, скуластый, с рыбьими глазами;
столбом стоял,
как вор пред судьёй, дрёмовский пекарь Мурзин, пьяница и буян, и хрипло говорил...
— А Лиза-то-с? — пролепетал он быстрым шепотом, — и вдруг запрыгали его губы, щеки и подбородок, и слезы хлынули из глаз. Вельчанинов
стоял перед ним
как столб.
Передняя рядом окон выходила на широкий двор, чистый и утоптанный,
как гуменный ток; в открытое окно, в которое врывался свежий утренний воздух, видно было,
как в глубине двора, между двух
столбов,
стояла заложенная в линейку генеральская пара наотлет и тут же две заседланных казачьих лошади.
Клубы дыма, дружно поднимаясь изо всех слободских юрт, не
стояли прямыми, неподвижными
столбами,
как бывает обыкновенно в большие морозы, — их гнуло к западу, веял восточный ветер, несущий тепло с Великого океана.
Шеметов,
как столб,
стоял на скамейке и смотрел вдоль реки. Катя сказала...
Всё равно куда… лишь бы бежать от этой дрянной, пошлой, дешевенькой жизни, превратившей меня в старого, жалкого дурака, старого, жалкого идиота, бежать от этой глупой, мелкой, злой, злой, злой скряги, от моей жены, которая мучила меня тридцать три года, бежать от музыки, от кухни, от жениных денег, от всех этих пустяков и пошлостей… и остановиться где-нибудь далеко-далеко в поле и
стоять деревом,
столбом, огородным пугалом, под широким небом, и глядеть всю ночь,
как над тобой
стоит тихий, ясный месяц, и забыть, забыть…
Старик и Санька разошлись и стали по краям отары. Оба
стояли,
как столбы, не шевелясь, глядя в землю и думая. Первого не отпускали мысли о счастье, второй же думал о том, что говорилось ночью; интересовало его не самое счастье, которое было ему не нужно и непонятно, а фантастичность и сказочность человеческого счастья.
Капитан размахнулся и — трах! Со спины Меркулова посыпался уголь, из глаз — искры, из рук выпала шапка… Аксинья обомлела. Минуту
стояла она неподвижно,
как Лотова жена, обращенная в соляной
столб, потом зашла вперед и робко взглянула на лицо мужа… К ее великому удивлению, на лице Меркулова плавала блаженная улыбка, на смеющихся глазах блестели слезы…
— Садись, — сказал Александр Иваныч, когда Андрей Тихоныч,
как столб,
стоял на крыльце перед каретой его превосходительства.
На мой взгляд, даже гораздо занимательнее лондонских салонов, где скука
стоит,
как столб пыли, несравненно приличнее шикарных парижских гостиных, где говорятся иногда такие вещи вслух…
Ища в себе смысла, она не понимала,
как это она не отдернула руки, к которой пиявкой присосался Ильин, и чего ради она поторопилась взглянуть в одно время с Ильиным направо и налево, не глядит ли кто-нибудь? Сосны и облака
стояли неподвижно и глядели сурово, на манер старых дядек, видящих шалость, но обязавшихся за деньги не доносить начальству. Часовой
столбом стоял на насыпи и, кажется, глядел на скамью.
— Что же тут удивительного? — возразил он. — Нынче очень многие из нашей братьи пишут и редакторы ухаживают за ними,
как за самыми нужными сотрудниками, потому известия, сообщаемые ими, суть известия из первых рук. Еще вчера мой товарищ по службе, бывши ночью на часах, написал для одной большой газеты статью о пользе намордников, и что удивительно, написал
стоя и прислонясь к фонарному
столбу.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер
стоял шестым), и подвели к
столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон и Пьер почувствовал, что с этим звуком
как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него, желание, чтобы поскорее сделалось что-то страшное, чтò должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Как будто в этот короткий сумасшедший час, пока он,
стоя с разметавшимися волосами и прикованным к огненному
столбу взглядом, бешено скакал на подпрыгивающей телеге, он догадался обо всем: и о том, отчего должен был произойти пожар, и о том, что все имущество и попадья должны были погибнуть, а идиот и Настя уцелеть.