Неточные совпадения
Побольше остров называется Пиль, а порт, как я сказал, Ллойд. Острова Бонин-Cима
стали известны с 1829 года. Из путешественников здесь были: Бичи, из наших капитан Литке и, кажется, недавно Вонлярлярский, кроме того, многие неизвестные свету англичане и американцы. Теперь сюда беспрестанно заходят китоловные суда разных
наций, всего более американские. Бонин-Cима по-китайски или по-японски значит Безлюдные острова.
— Меня, — кротко и скромно отвечал Беттельгейм (но под этой скромностью таилось, кажется, не смирение). — Потом, — продолжал он, — уж постоянно
стали заходить сюда корабли христианских
наций, и именно от английского правительства разрешено раз в год посылать одно военное судно, с китайской станции, на Лю-чу наблюдать, как поступают с нами, и вот жители кланяются теперь в пояс. Они невежественны, грязны, грубы…
Ко мне в каюту толпой
стали ломиться индийцы, малайцы, китайцы, с аттестатами от судов разных
наций, все портные, прачки, комиссионеры. На палубе настоящий базар: разноплеменные гости разложили товары, и каждый горланил на своем языке, предлагая материи, раковины, обезьян, птиц, кораллы.
И хотя между двумя
нациями нет открытой вражды, но нет и единодушия,
стало быть, и успеха в той мере, в какой бы можно было ожидать его при совокупных действиях.
Война перестала быть локализированным явлением между
нациями и государствами, она
становится явлением космическим или, вернее, антикосмическим.
Тоталитарным же
стало то, что, по существу, должно быть частичным — государство,
нация, раса, класс, общественный коллектив, техника.
— Я утверждал сейчас, только что пред вашим приходом, князь, — продолжал Евгений Павлович, — что у нас до сих пор либералы были только из двух слоев, прежнего помещичьего (упраздненного) и семинарского. А так как оба сословия обратились наконец в совершенные касты, в нечто совершенно от
нации особливое, и чем дальше, тем больше, от поколения к поколению, то,
стало быть, и всё то, что они делали и делают, было совершенно не национальное…
Чтобы утешить самого себя, он старался рас-критиковать ее в своем воображении, сравнивая ее достоинства по отдельным
статьям с достоинствами целого легиона «этих дам» всех
наций и даже с несравненной Гортензией Братковской.
Беседуя таким образом, новые друзья доврались наконец до того, что вытаращили глаза и
стали в тупик. «Et Esope donc!» А Езоп? — начал было Nicolas, но остановился, потому что решительно позабыл, кто такой был Езоп и к какой он принадлежал
нации.
Если русская аристократия петровского времени не
стала во главе целой
нации по своей образованности и нравственному превосходству, то причина этого заключается, конечно, уж не в недостатке материальных средств, а просто в лени и неподвижности [разъедающем и отупляющем влиянии] нашего старинного барства.
Космическое природное в евреях, что они имели общим с другими народами,
стало оболочкой будущего сверхприродного…» «Израильтяне сравнительно с другими народами были всего менее способны иметь свою собственную историю, менее всего исполнены того мирового духа, который увлекал другие
нации к основанию великих монархий; они неспособны приобрести себе великое, всегда пребывающее имя во всемирной истории, но именно по этой причине и были наиболее приспособлены
стать носителями божественной (der göttlichen) истории (в противоположность всемирной)» (ib., 148–149).
Наши верные, славные и доблестные союзницы-друзья Франция и Англия открыто
стали на сторону русского народа, могущественной русской
нации.
Когда я много лет спустя просматривал эти
статьи в"Библиотеке", я изумлялся тому, как мне удавалось проводить их сквозь тогдашнюю цензуру. И дух их принадлежал ему. Я ему в этом очень сочувствовал. С студенческих лет я имел симпатии к судьбам польской
нации, а в конце 60-х годов в Париже
стал учиться по-польски и занимался и языком и литературой поляков в несколько приемов, пока не начал свободно читать Мицкевича.
— Именно негодяй-с. Я его было остановил, — говорю: «Василий Сафроныч, ты бы, брат, о немецкой
нации поосторожнее, потому из них у нас часто большие люди бывают», — а он на это еще пуще взбеленился и такое понес, что даже вся публика, свои чаи и сахары забывши, только слушать
стала, и все с одобрением.