Неточные совпадения
Спустили с возу дедушку.
Солдат был хрупок на ноги,
Высок и тощ до крайности;
На нем сюртук с медалями
Висел, как на шесте.
Нельзя сказать, чтоб доброе
Лицо имел, особенно
Когда сводило
старого —
Черт чертом! Рот ощерится.
Глаза — что угольки!
Старые газеты и чай явились. Раскольников уселся и стал отыскивать: «Излер — Излер — Ацтеки — Ацтеки — Излер — Бартола — Массимо — Ацтеки — Излер… фу,
черт! а, вот отметки: провалилась с лестницы — мещанин сгорел с вина — пожар на Песках — пожар на Петербургской — еще пожар на Петербургской — еще пожар на Петербургской — Излер — Излер — Излер — Излер — Массимо… А, вот…»
«Ну и —
черт с тобой,
старый дурак, — подумал Самгин и усмехнулся: — Должно быть, Тагильский в самом деле насолил им».
Жизнь —
черт ее знает — вдруг как будто
постарела, сморщилась, а вместе с этим началось в ней что-то судорожное, эдакая, знаешь, поспешность… хватай, ребята!
— Корреспонденций моих — не печатают. Редактор,
старый мерин, пишет мне, что я слишком подчеркиваю отрицательные стороны, а это не нравится цензору. Учит: всякая критика должна исходить из некоторой общей идеи и опираться на нее. А
черт ее найдет, эту общую идею!
Дверь тихо отворилась, и явилась Ольга: он взглянул на нее и вдруг упал духом; радость его как в воду канула: Ольга как будто немного
постарела. Бледна, но глаза блестят; в замкнутых губах, во всякой
черте таится внутренняя напряженная жизнь, окованная, точно льдом, насильственным спокойствием и неподвижностью.
Тит Никонович был
старый, отживший барин, ни на что не нужный, Леонтий — школьный педант, жена его — развратная дура, вся дворня в Малиновке — жадная стая диких, не осмысленная никакой человеческой
чертой.
—
Черт, озорник! — кричит девка, и с ее криком послышится ворчанье какой-нибудь
старой бабы.
Но Райский не счел нужным припоминать
старого знакомства, потому что не любил, как и бабушка, пьяных, однако он со стороны наблюдал за ним и тут же карандашом
начертил его карикатуру.
Он убежал к себе по лестнице. Конечно, все это могло навести на размышления. Я нарочно не опускаю ни малейшей
черты из всей этой тогдашней мелкой бессмыслицы, потому что каждая черточка вошла потом в окончательный букет, где и нашла свое место, в чем и уверится читатель. А что тогда они действительно сбивали меня с толку, то это — правда. Если я был так взволнован и раздражен, то именно заслышав опять в их словах этот столь надоевший мне тон интриг и загадок и напомнивший мне
старое. Но продолжаю.
В них продолжали жить
черты гуляевского характера — выдержка, сила воли, энергия, неизменная преданность
старой вере, — одним словом, все то, что давало им право на название крепких людей.
Но германское сознание у Фихте, у
старых идеалистов и романтиков, у Р. Вагнера и в наше время у Древса и Чемберлена с такой исключительностью и напряженностью переживает избранность германской расы и ее призванность быть носительницей высшей и всемирной духовной культуры, что это заключает в себе
черты мессианизма, хотя и искаженного.
Советский человек в период так называемого строительства действительно несет с собой новые
черты, очень его отличающие от
старой интеллигенции.
На задаваемые вопросы Дерсу ответил мне, что изгородь эту они сделали для того, чтобы
черт со скал не мог видеть, что делается на биваке. Мне стало смешно, но я не высказывал этого, чтобы не обидеть
старого приятеля.
Правда, некогда правильные и теперь еще приятные
черты лица его немного изменились, щеки повисли, частые морщины лучеобразно расположились около глаз, иных зубов уже нет, как сказал Саади, по уверению Пушкина; русые волосы, по крайней мере все те, которые остались в целости, превратились в лиловые благодаря составу, купленному на Роменской конной ярмарке у жида, выдававшего себя за армянина; но Вячеслав Илларионович выступает бойко, смеется звонко, позвякивает шпорами, крутит усы, наконец называет себя
старым кавалеристом, между тем как известно, что настоящие старики сами никогда не называют себя стариками.
В этом отношении было у нас лицо чрезвычайно интересное — наш
старый лакей Бакай. Человек атлетического сложения и высокого роста, с крупными и важными
чертами лица, с видом величайшего глубокомыслия, он дожил до преклонных лет, воображая, что положение лакея одно из самых значительных.
Главным образом я предпринял мой труд для того, чтоб восстановить характеристические
черты так называемого доброго
старого времени, память о котором, благодаря резкой
черте, проведенной упразднением крепостного права, все больше и больше сглаживается.
— Кой
черт, славный! — отвечал кум, закрывая березовую тавлинку, исколотую узорами. —
Старая курица не чихнет!
Черти проказили,
старая княгиня ездила к обедне, а заведовавший в части поркой квартальный, из аракчеевских солдат, получал свои трешницы, и никто не обращал внимания на дом, где водятся
черти.
Цвет смугло-желтый, пергаментный, глаза узкие,
черты крупные; невьющиеся жесткие волосы висят через лицо патлами, точно солома на
старом сарае, платье неопрятное, безобразное, и при всем том — необыкновенная худощавость и старческое выражение.
Между тем там, за
чертой этого заколдованного круга, жизнь кипела, волновалась, бурлила. И вот, наконец, наступило время, когда
старый наставник решился разорвать этот круг, отворить дверь теплицы, чтобы в нее могла ворваться свежая струя наружного воздуха.
Маленькая знакомка Петра представляла в себе все
черты этого типа, который редко вырабатывается жизнью и воспитанием; он, как талант, как гений, дается в удел избранным натурам и проявляется рано. Мать слепого мальчика понимала, какое счастье случай послал ее сыну в этой детской дружбе. Понимал это и
старый Максим, которому казалось, что теперь у его питомца есть все, чего ему еще недоставало, что теперь душевное развитие слепого пойдет тихим и ровным, ничем не смущаемым ходом…
На это мы должны сказать, что не знаем, что именно имел в виду автор, задумывая свою пьесу, но видим в самой пьесе такие
черты, которые никак не могут послужить в похвалу
старому быту.
Бестужев пишет портреты, берет за них с купцов от 100 до 300. Кажется, можно бы подешевле брать за свободное искусство. Бечаснов учит детей Анкудинова. М. Каз. воспитывает какую-то девицу за 1000 р. в год. Вот главные
черты — прочее все по-старому.
На одной лавочке, в конце бульвара, сидел высокий сутуловатый человек с большою головою, покрытою совершенно белыми волосами, и с сильным выражением непреклонной воли во всех
чертах умного лица. Он был одет в ватную военную шинель
старой формы с капюшоном и в широкодонной военной фуражке с бархатным околышем и красными кантами.
—
Черт бы его побрал,
старую скотину!.. Я так и знал, что замок с секретом. Тут надо знать буквы… Придется плавить электричеством, а это
черт знает сколько времени займет.
Кричит, мол,
старый хрен без толку, без смысла,
черт бы его драл.
Накануне крестьянского освобождения, когда в наболевшие сердца начал уже проникать луч надежды, случилось нечто в высшей степени странное. Правительственные намерения были уже заявлены; местные комитеты уже начали свою тревожную работу; но
старые порядки, даже в самых вопиющих своих
чертах, еще не были упразднены. Благодаря этому упущению, несмотря на неизбежность грядущей «катастрофы», как тогда называли освобождение, крепостные отношения не только не смягчались, но еще более обострились.
При первом свидании было несколько странно видеть этих двух
старых товарищей: один был только что не генерал, сидел в великолепном кабинете, на сафьяне и коврах, в бархатном халате; другой почтительно стоял перед ним в потертом вицмундире, в уродливых выростковых сапогах и с своим обычно печальным лицом, в тонких
чертах которого все еще виднелось присутствие доброй и серьезной мысли.
Как все кипит умственною деятельностью, энергией, как ловко и легко управляются они со всем этим вздором, что на вашем
старом языке называется треволнениями, страданиями… и
черт знает что еще!
Даже —
черта, встречаемая только у самых добродушных
старых людей, — способность наслаждаться видом веселящейся молодежи была у нее в высшей степени.
Счастье Александрова, что он очень недурной имитатор. Он заставляет себя вообразить, что это вовсе не он, а милый, круглый,
старый Ермолов скользит спокойными, уверенными, легкими шагами. Вот Петр Алексеевич в пяти шагах от начальницы остановил левую ногу, правой
прочертил по паркету легкий полукруг и, поставив ноги точно в третью позицию, делает полный почтения и достоинства поклон.
— Тьфу, чтоб тебя
черти!.. — возмущается горбач. — Поедешь ты,
старая холера, или нет? Разве так ездят? Хлобысни-ка ее кнутом! Но,
черт! Но! Хорошенько ее!
— Фу,
черт, какую ложь натащит на себя человек! — так и затрясся Петр Степанович. — Ей-богу бы убить! Подлинно она плюнуть на вас должна была!.. Какая вы «ладья»,
старая вы, дырявая дровяная барка на слом!.. Ну хоть из злобы, хоть из злобы теперь вам очнуться! Э-эх! Ведь уж всё бы вам равно, коли сами себе пулю в лоб просите?
—
Черт тебя дери, боровик ты
старый! Что ж ты хочешь, чтоб наши кони перелопались?
Версты полторы от места, где совершилось нападение на Максима, толпы вооруженных людей сидели вокруг винных бочек с выбитыми днами. Чарки и берестовые черпала ходили из рук в руки. Пылающие костры освещали резкие
черты, всклокоченные бороды и разнообразные одежды. Были тут знакомые нам лица: и Андрюшка, и Васька, и рыжий песенник; но не было
старого Коршуна. Часто поминали его разбойники, хлебая из черпал и осушая чарки.
Вскоре явился Вяземский. Наружность его также значительно изменилась. Он как будто
постарел несколькими годами,
черты лица сделались резче, и жизнь, казалось, сосредоточилась в огненных и беспокойных глазах его.
А что всего страннее, так это то, что один из солдатиков, запустив
черту за пазуху свою руку, вытащил оттуда на шнурке
старый медный крест с давленною надписью: «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его».
Бояться было и нечего: всякий мог видеть, что этот
черт был что-то жалкое, дрожащее от холода и обороченное кое-как в ветхие лохмотья
старой войлочной бурки, подаренной когда-то, по совершенной ее негодности, дьяконом Ахиллой комиссару Данилке.
Термосесов прочел письмо, в котором Борноволоков жаловался своей петербургской кузине Нине на свое несчастие, что он в Москве случайно попался Термосесову, которого при этом назвал «страшным негодяем и мерзавцем», и просил кузину Нину «работать всеми силами и связями, чтобы дать этому подлецу хорошее место в Польше или в Петербурге, потому что иначе он, зная все
старые глупости, может наделать
черт знает какого кавардаку, так как он способен удивить свет своею подлостью, да и к тому же едва ли не вор, так как всюду, где мы побываем, начинаются пропажи».
Как я объяснил выше, главную
черту старого помпадура составляла кроткая покорность закону и законности.
Его радовало видеть, как свободно и грациозно сгибался ее стан, как розовая рубаха, составлявшая всю ее одежду, драпировалась на груди и вдоль стройных ног; как выпрямлялся ее стан и под ее стянутою рубахой твердо обозначались
черты дышащей груди; как узкая ступня, обутая в красные
старые черевики, не переменяя формы, становилась на землю; как сильные руки, с засученными рукавами, напрягая мускулы, будто сердито бросали лопатой, и как глубокие черные глаза взглядывали иногда на него.
Лев приподнялся, движением брови выпустил из орбиты стеклышко и… вместе с тем из него все как будто выпало: теперь я видел, что это была просто женщина, еще не
старая, некрасивая, с черными локонами, крупными
чертами и повелительным, твердым выражением лица. Одета она была строго, в черное шелковое платье без всякого банта за спиной; одним словом, это была губернаторша.
— Полно ж упираться, лебедка, выходи! — сказал широкоплечий Нагиба, вытащив на средину избы Григорьевну. — Кой
черт! Да это
старая колдунья! — закричал он, выпустив ее из рук.
— Что со мной случилось, боярин! — отвечал, запыхавшись, Алексей. —
Черт бы ее побрал!
Старая колдунья!.. Ведьма киевская!.. Слыхано ли дело!.. Живодерка проклятая!
Сатин. Оставь их. Барон! К
черту!.. Пускай кричат… разбивают себе головы… пускай! Смысл тут есть!.. Не мешай человеку, как говорил старик… Да, это он,
старая дрожжа, проквасил нам сожителей…
Мужественное лицо
старого рыбака было красно-багрового цвета, как будто он только что вышел из бани, где парился через меру.
Черты его исчезали посреди опухлости, которая особенно резко проступала вокруг глаз, оттененных мрачно нависнувшими бровями. Старушка заметила с удивлением, что в эти три дня муж ее поседел совершенно.
Литвинов остановился и посмотрел на своего непрошеного собеседника. Лицо его было бледно, глаза блуждали; давнишнее,
старое горе, казалось, выступило на его искаженных
чертах.
Серебряков. Говорят, у Тургенева от подагры сделалась грудная жаба. Боюсь, как бы у меня не было. Проклятая, отвратительная старость.
Черт бы ее побрал. Когда я
постарел, я стал себе противен. Да и вам всем, должно быть, противно на меня смотреть.
Видя это, мы спрашивали себя: как же, однако, определятся новые стремления в отдельной личности? какими
чертами должен отличаться характер, которым совершится решительный разрыв с
старыми, нелепыми и насильственными отношениями жизни?