Неточные совпадения
Молодой человек спорить не стал и взял деньги. Он смотрел на
старуху и не спешил
уходить, точно ему еще хотелось что-то сказать или сделать, но как будто он и сам не знал, что именно…
— Ваша воля. — И
старуха протянула ему обратно часы. Молодой человек взял их и до того рассердился, что хотел было уже
уйти; но тотчас одумался, вспомнив, что идти больше некуда и что он еще и за другим пришел.
Одни требовали расчета или прибавки, другие
уходили, забравши задаток; лошади заболевали; сбруя горела как на огне; работы исполнялись небрежно; выписанная из Москвы молотильная машина оказалась негодною по своей тяжести; другую с первого разу испортили; половина скотного двора сгорела, оттого что слепая
старуха из дворовых в ветреную погоду пошла с головешкой окуривать свою корову… правда, по уверению той же
старухи, вся беда произошла оттого, что барину вздумалось заводить какие-то небывалые сыры и молочные скопы.
Старуха вздрогнула и оглянулась на старый дом. Он перестоял все — когда все живое с ужасом
ушло от этих мест — он стоит мрачный, облупившийся, с своими темно-бурыми кирпичными боками.
— Вот, Вера Ефремовна, поговори с ними, — сказала старуха-хозяйка, — это самый князь. А я
уйду.
— Слушай, легкомысленная
старуха, — начал, вставая с дивана, Красоткин, — можешь ты мне поклясться всем, что есть святого в этом мире, и сверх того чем-нибудь еще, что будешь наблюдать за пузырями в мое отсутствие неустанно? Я
ухожу со двора.
— Ну, конечно, дело известное. Я не вытерпел: «Да помилуйте, матушка, что вы за ахинею порете? Какая тут женитьба? я просто желаю узнать от вас, уступаете вы вашу девку Матрену или нет?»
Старуха заохала. «Ах, он меня обеспокоил! ах, велите ему
уйти! ах!..» Родственница к ней подскочила и раскричалась на меня. А
старуха все стонет: «Чем это я заслужила?.. Стало быть, я уж в своем доме не госпожа? ах, ах!» Я схватил шляпу и, как сумасшедший, выбежал вон.
Гриша
ушел и через минуту явился с своею матерью.
Старуха не раздевалась в эту ночь; кроме приказных, никто в доме не смыкал глаза.
Молодые берендеи водят круги; один круг ближе к зрителям, другой поодаль. Девушки и парни в венках. Старики и
старухи кучками сидят под кустами и угощаются брагой и пряниками. В первом кругу ходят: Купава, Радушка, Малуша, Брусило, Курилка, в середине круга: Лель и Снегурочка. Мизгирь, не принимая участия в играх, то показывается между народом, то
уходит в лес. Бобыль пляшет под волынку. Бобылиха, Мураш и несколько их соседей сидят под кустом и пьют пиво. Царь со свитой смотрит издали на играющих.
Мне плакать не хотелось. На чердаке было сумрачно и холодно, я дрожал, кровать качалась и скрипела, зеленая
старуха стояла пред глазами у меня, я притворился, что уснул, и бабушка
ушла.
— Баушка, родненькая, мне страшно… — несколько раз повторяла Феня, когда
старуха собиралась
уходить.
— Как же, помним тебя, соколик, — шамкали старики. — Тоже, поди, наш самосадский. Еще когда ползунком был, так на улице с нашими ребятами играл, а потом в учебу
ушел. Конечно, кому до чего господь разум откроет… Мать-то пытала реветь да убиваться, как по покойнике отчитывала, а вот на старости господь привел
старухе радость.
В Туляцком конце только две семьи поднялись на ноги: Филипп Чеботарев, у которого все девки, за исключением Феклисты,
уходили на промысла, да
старуха Мавра, мать разбойника Окулка.
— Коза драная; право, что коза, — бормотала
старуха, крестя барышню и
уходя за двери.
Лихонин повторил ей свое распоряжение и дал рублевую бумажку. Но
старуха не
уходила, толклась на месте, сопела, жевала губами и недружелюбно глядела на девушку, сидевшую спиной к свету.
— Дуняшка! — повторила
старуха. Беловзоров откланялся; я
ушел вместе с ним. Зинаида меня не удерживала.
Вот уже видны издали мутно-зеленые пятна — там, за Стеною. Затем легкое, невольное замирание сердца — вниз, вниз, вниз, как с крутой горы, — и мы у Древнего Дома. Все это странное, хрупкое, слепое сооружение одето кругом в стеклянную скорлупу: иначе оно, конечно, давно бы уже рухнуло. У стеклянной двери —
старуха, вся сморщенная, и особенно рот: одни складки, сборки, губы уже
ушли внутрь, рот как-то зарос — и было совсем невероятно, чтобы она заговорила. И все же заговорила.
Старуха обряжалась некоторое время за перегородкой и, выйдя оттуда, кивнула только наскоро головой госпоже и
ушла, а Екатерина Петровна снова вступила в разговор с Власом.
— Это, должно быть, с ними сделалось от глазу чьего-нибудь нехорошего; с камушка их надобно спрыснуть, — шепнула ей
старуха и,
уйдя из комнаты, тотчас же возвратилась назад с водою во рту.
—
Уйду, матушка; теперь все пройдет! — сказала уверенным тоном
старуха и
ушла.
— И не соблазняй ты меня! — замахала на него руками Арина Петровна, —
уйди ты от меня, ради Христа! еще папенька неравну услышит, скажет, что я же тебя возмутила! Ах ты, Господи! Я,
старуха, отдохнуть хотела, даже задремала совсем, а он вон с каким делом пришел!
«Поверь! —
старуха продолжала, —
Людмилу мудрено сыскать;
Она далеко забежала;
Не нам с тобой ее достать.
Опасно разъезжать по свету;
Ты, право, будешь сам не рад.
Последуй моему совету,
Ступай тихохонько назад.
Под Киевом, в уединенье,
В своем наследственном селенье
Останься лучше без забот:
От нас Людмила не
уйдет».
Поп звонко хохотал, вскидывая голову, как туго взнузданная лошадь; длинные волосы падали ему на угреватые щёки, он откидывал их за уши, тяжко отдувался и вдруг, прервав смех, смотрел на людей, строго хмурясь, и громко говорил что-нибудь от писания. Вскоре он
ушёл, покачиваясь, махая рукою во все стороны, сопровождаемый старым дьяконом, и тотчас же высокая
старуха встала, поправляя на голове тёмный платок, и начала говорить громко и внушительно...
Алексей Степаныч просидел бы в безмолвном уединении, если б разумная старуха-хозяйка не смекнула делом и не заняла гостя приличными разговорами; после ужина он простился, однако, с хозяевами и
ушел спать в отведенную для гостей комнату.
Ошеломленный нелюбезным приемом, я совсем потерялся и очутился в том глупом положении, когда не знаешь, что делать: обратить ли грубость в шутку, или самому рассердиться, или, наконец, не сказав ни слова, повернуться и
уйти назад. Невольно я повернулся с беспомощным выражением к Олесе. Она чуть-чуть улыбнулась с оттенком незлой насмешки, встала из-за прялки и подошла к
старухе.
Мне и действительно ничего больше не оставалось, как
уйти. Но вдруг мне пришло в голову попытать последнее средство, чтобы хоть немного смягчить суровую
старуху. Я вынул из кармана новый серебряный четвертак и протянул его Мануйлихе. Я не ошибся: при виде денег
старуха зашевелилась, глаза ее раскрылись еще больше, и она потянулась за монетой своими скрюченными, узловатыми, дрожащими пальцами.
Все это требовало разъяснений, а Олеся упорно избегала всякого благоприятного случая для откровенного разговора. Наши вечерние прогулки прекратились. Напрасно каждый день, собираясь
уходить, я бросал на Олесю красноречивые, умоляющие взгляды, — она делала вид, что не понимает их значения. Присутствие же
старухи, несмотря на ее глухоту, беспокоило меня.
— Сейчас, Лукаша, сейчас, — отвечала
старуха. — Бабы-то наши гуляют. Я чай, и наша немая
ушла.
Однажды вечером, кончив дневной сбор винограда, партия молдаван, с которой я работал,
ушла на берег моря, а я и
старуха Изергиль остались под густой тенью виноградных лоз и, лежа на земле, молчали, глядя, как тают в голубой мгле ночи силуэты тех людей, что пошли к морю.
Он представил, что тетка его, ревнивая, как все
старухи, насильно
услала Софью, влюбленную в него более, нежели по уши; впрочем, он отчасти был рад, что она уехала и увезла с собой кой-какие знаки его внимания.
«Помутила нашу
старуху Маркушкина жилка, — раздумывал про себя Зотушка, выстрагивая перочинным ножичком тонкую березовую зелинку для новой клетки. — Еще будет грех с этими деньгами… Фенюшку загубили жилкой, братец Гордей Евстратыч от нее же
ушли в землю, племяши совсем замотались, как чумные телята… Ох-хо-хо!.. Ох, неладно, мамынька, ты удумала!»
Марья Львовна. Имейте хоть немного уважения ко мне!.. Ведь я —
старуха! Вы это видите! Мне нужно, чтобы вы
ушли теперь…
Уйдите!
—
Уходи отсюда! Ступай к Вере… Скажи
старухе, чтоб принесла воды со снегом…
Шульцы
ушли к себе довольно поздно;
старуха оставила Иду спать на диване в своей комнате и несколько раз начинала беспокойно уверять ее, что кто-то стучится. Ида раз пять вставала и ходила удостовериться.
Зайчиха немного поломалась, а потом
ушла в балаган и вынесла Митревне небольшую ковригу хлеба;
старуха с жадностью схватилась за него обеими руками и торопливо поплелась восвояси.
Из окна чердака видна часть села, овраг против нашей избы, в нем — крыши бань, среди кустов. За оврагом — сады и черные поля; мягкими увалами они
уходили к синему гребню леса, на горизонте. Верхом на коньке крыши бани сидел синий мужик, держа в руке топор, а другую руку прислонил ко лбу, глядя на Волгу, вниз. Скрипела телега, надсадно мычала корова, шумели ручьи. Из ворот избы вышла
старуха, вся в черном, и, оборотясь к воротам, сказала крепко...
Старуха очень расстроилась и, подобно своему зятю,
ушла в свою комнату и затворилась.
Анна Ник<олавна>. Что это значит? (Слуге) Проси в гостиную. (Слуга
уходит.) (Тихо
старухе) Пойдемте со мною, матушка; я угадываю, зачем он приехал! мне уж говорили. Он сам не так богат; но дядя при смерти, а у дяди 1500 душ.
— Эй! Кто там? — кричу я. — Скажите Александре, чтоб она не
уходила; а ты,
старуха, ступай.
По ведерочку слез на сестренок
уйдет,
С полведра молодухе достанется,
А старуха-то мать и без меры возьмет —
И без меры возьмет — что останется!
По рассказам Дарьюшки, дома кривой читал свои большие книги и порою разговаривал сам с собою; слободские
старухи назвали его колдуном и чернокнижником, молодые бабы говорили, что у него совесть не чиста, мужики несколько раз пытались допросить его, что он за человек, но — не добились успеха. Тогда они стребовали с кривого полведра водки, захотели еще, а он отказал, его побили, и через несколько дней после этого он снова
ушел «в проходку», как объяснила Волынка.
Осталась с кривым
старуха Маврухина — красные глаза ее, залитые мутной влагой, смотрели в лицо ему, чего-то ожидая, и Тиунову неловко было
уйти от них.
Наконец, гостьутомил и заговорил всех; вероятно, он это заметил, встал, раскланялся со всеми с великою учтивостью, с Наташей особенно, и, выспросив позволение привести свою
старуху и представить сына,
ушел.
— Как вам угодно! Ваша воля! Я вам не поперетчица, — проговорила
старуха и торжественно
ушла в комнату.
А Макар продолжал: у них все записано в книге… Пусть же они поищут: когда он испытал от кого-нибудь ласку, привет или радость? Где его дети? Когда они умирали, ему было горько и тяжело, а когда вырастали, то
уходили от него, чтобы в одиночку биться с тяжелою нуждой. И он состарился один со своей второю
старухой и видел, как его оставляют силы и подходит злая, бесприютная дряхлость. Они стояли одинокие, как стоят в степи две сиротливые елки, которых бьют отовсюду жестокие метели.
Макару стало еще более жаль старика, и он порадовался от души, что ему не удалось
уйти на «гору». Его
старуха была громадная, рослая
старуха, и ему нести ее было бы еще труднее. А если бы вдобавок она стала пинать его ногою, как быка, то, наверное, скоро заездила бы до второй смерти.
— Только не укараулил я как-то, вышел, — и удрал от меня смотритель со всеми бабами. Одна
старуха осталась у меня под залог, на печке, она всё чихала и Богу молилась. Потом уж мы переговоры вели: смотритель приходил и издалека всё уговаривал, чтоб отпустить
старуху, а я его Блюхером притравливал, — отлично берет смотрителей Блюхер. Так и не дал мерзавец лошадей до другого утра. Да тут подъехал этот пехоташка. Я
ушел в другую комнату, и стали играть. Вы видели Блюхера?.. Блюхер! Фю!
Из своих жила одна только девушка Алена и не
уходила потому, что на ее жалованье кормилась дома вся семья —
старухи и дети.
Наутро смотрит, на зорьке Дина вышла на порог с куклой. А куклу уж лоскутками красными убрала и качает, как ребенка, сама по-своему прибаюкивает. Вышла
старуха, забранилась за нее, выхватила куклу, разбила ее,
услала куда-то Дину на работу.