Неточные совпадения
— Зачем живет такой человек! — глухо прорычал Дмитрий Федорович, почти уже в исступлении от гнева, как-то чрезвычайно приподняв плечи и почти от того
сгорбившись, — нет, скажите мне, можно ли еще позволить ему бесчестить собою землю, — оглядел он всех, указывая на
старика рукой. Он говорил медленно и мерно.
Страшная скука царила в доме, особенно в бесконечные зимние вечера — две лампы освещали целую анфиладу комнат;
сгорбившись и заложив руки на спину, в суконных или поярковых сапогах (вроде валенок), в бархатной шапочке и в тулупе из белых мерлушек ходил
старик взад и вперед, не говоря ни слова, в сопровождении двух-трех коричневых собак.
Это был худой, совершенно лысый и недужный
старик, который ходил
сгорбившись и упираясь руками в колени; но за всем тем он продолжал единолично распоряжаться в доме и держал многочисленную семью в большой дисциплине.
Родион Потапыч вышел на улицу и повернул вправо, к церкви. Яша покорно следовал за ним на приличном расстоянии. От церкви
старик спустился под горку на плотину, под которой
горбился деревянный корпус толчеи и промывальни. Сейчас за плотиной направо стоял ярко освещенный господский дом, к которому Родион Потапыч и повернул. Было уже поздно, часов девять вечера, но дело было неотложное, и
старик смело вошел в настежь открытые ворота на широкий господский двор.
Пока студенты пили коньяк, пиво и водку, Рамзес все приглядывался к самому дальнему углу ресторанного зала, где сидели двое: лохматый, седой крупный
старик и против него, спиной к стойке, раздвинув по столу локти и опершись подбородком на сложенные друг на друга кулаки,
сгорбился какой-то плотный, низко остриженный господин в сером костюме.
Старик перебирал струны лежавших перед ним гуслей и тихо напевал сиплым, но приятным голосом...
Старик-раскольник начал хромать на одну ногу, потом
сгорбился, тяжело дыша, всем станом.
Старик своим медленным, слабым шагом, переставляя ноги, как будто палки, как будто не сгибая их,
сгорбившись и слегка ударяя тростью о плиты тротуара, приближался к кондитерской.
«Проницательный читатель», особенно припомнив мое замечание о красном лице Анненского, скажет: «Был выпивши». Нет, этого не было. Да и вообще пьяным я его никогда не видел. Но он, этот седовласый
старик под шестьдесят лет, — он был положительно самым молодым из всех нас. Особенно разительно помнится мне рядом с ним П. Б. Струве. Он стоял
сгорбившись, подняв воротник пальто, и снег таял на его сером, неподвижном, как у трупа, лице. Да и все мы были не лучше.
Но он шел, тяжело передвигая ноги,
сгорбившись, похожий на
старика, со своими узкими плечами и шаркающей походкой. И скоро пропал он в красноватой мгле, казавшейся светом и ничего не освещавшей. А я остался один.
Довершили последний стог. Мужики связывали веревки, курили. Дедка Степан очесывал граблями серо-зеленый стог.
Старик был бледнее обычного и больше
горбился. Глаза скорбно превозмогали усталость, но все-таки, щурясь, радостно светились, глядя, как закат нежно-золотым сиянием возвещал прочное вёдро.
Ходил он теперь сильно
сгорбившись, и, как параличный
старик, волочил по земле свои толстые ноги в валеных сапогах.
Перед князем стоял, как-то
сгорбившись, расслабленный
старик, одетый в невозможное рубище, покрытое толстым слоем липкой грязи.
Тот, которого Стоцкий назвал генералом, был
старик лет семидесяти. Он был совершенно сед и держался
сгорбившись, но походка была еще достаточно тверда, а темные глаза горели из-под густых седых бровей. Он рассчитывал прожить еще лет двадцать и очень горевал, что часто его не вовремя беспокоил кашель.
И здесь, к стыду моему, началось то дикое, сверхъестественное, чему я не могу и не смею найти оправдания. Забывая, что жизнь прожита, что мы
старики, что все погибло, развеяно временем, как пыль, и вернуться не может никогда; забывая, что я сед, что
горбится моя спина, что голос страсти звучит дико из старческого рта, — я разразился неистовыми жалобами и упреками. Внезапно помолодев на десятки лет, мы оба закружились в бешеном потоке любви, ревности и страсти.