Неточные совпадения
Нисколько не смущенный тем разочарованием, которое он произвел, заменив собою
старого князя, Весловский весело поздоровался с Левиным, напоминая прежнее знакомство, и, подхватив в
коляску Гришу, перенес его через пойнтера, которого вез с собой Степан Аркадьич.
Но Левин ошибся, приняв того, кто сидел в
коляске, за
старого князя. Когда он приблизился к
коляске, он увидал рядом со Степаном Аркадьичем не князя, а красивого полного молодого человека в шотландском колпачке, с длинными концами лент назади. Это был Васенька Весловский, троюродный брат Щербацких — петербургско-московский блестящий молодой человек, «отличнейший малый и страстный охотник», как его представил Степан Аркадьич.
Левин не сел в
коляску, а пошел сзади. Ему было немного досадно на то, что не приехал
старый князь, которого он чем больше знал, тем больше любил, и на то, что явился этот Васенька Весловский, человек совершенно чужой и лишний. Он показался ему еще тем более чуждым и лишним, что, когда Левин подошел к крыльцу, у которого собралась вся оживленная толпа больших и детей, он увидал, что Васенька Весловский с особенно ласковым и галантным видом целует руку Кити.
На другой день после описанных мною происшествий, в двенадцатом часу утра,
коляска и бричка стояли у подъезда. Николай был одет по-дорожному, то есть штаны были всунуты в сапоги и
старый сюртук туго-натуго подпоясан кушаком. Он стоял в бричке и укладывал шинели и подушки под сиденье; когда оно ему казалось высоко, он садился на подушки и, припрыгивая, обминал их.
В весьма ветхой, дребезжащей, но поместительной извозчичьей
коляске, на паре
старых сиво-розовых лошадей, сильно отстававших от
коляски Миусова, подъехали и Федор Павлович с сынком своим Иваном Федоровичем.
Он только заметил, что она хорошо знает дорогу, и когда хотел было обойти одним переулком подальше, потому что там дорога была пустыннее, и предложил ей это, она выслушала, как бы напрягая внимание, и отрывисто ответила: «Всё равно!» Когда они уже почти вплоть подошли к дому Дарьи Алексеевны (большому и
старому деревянному дому), с крыльца вышла одна пышная барыня и с нею молодая девица; обе сели в ожидавшую у крыльца великолепную
коляску, громко смеясь и разговаривая, и ни разу даже и не взглянули на подходивших, точно и не приметили.
Вокруг нее уже собралась целая толпа
старых и молодых искателей;
коляску сопровождают иногда верховые.
Коляски эти разъедутся неизвестно куда, дома все заложены, останется ль, нет ли кредиторам-то
старых сапогов пары три.
Это я, брат твой, Степан Михайлович, ничего не бойся!» Он послал кучера, лакея и
старого слугу Прасковьи Ивановны заложить
коляску, в которой она приехала из Чурасова, поставил шесть человек с ружьями, саблями и рогатинами у входа в выход, а сам с остальными, с помощью топоров и железного лома, принялся отбивать дверь.
Глафира Львовна, кроме чрезвычайных случаев, никогда не выходила из дома пешком, разумеется, исключая
старого сада, который от запущенности сделался хорошим и который начинался от самого балкона; даже собирать грибы ездила она всегда в
коляске.
— Э, вздор,
старая эстетика! Вот для чего стоит жить, — проговорил он, указывая на красивую даму, полулежавшую в
коляске. — Для такой женщины стоит жить… Ведь это совсем другая зоологическая разновидность, особенно по сравнению с теми дамами, с которыми нам приходится иметь дело. Это особенный мир, где на первом месте стоит кровь и порода. Сравни извозчичью клячу и кровного рысака — так и тут.
Коляска, убранная цветами, стояла без лошадей, вместо которых впряглась учащаяся молодежь обоего пола во главе с двумя гигантами в камлотовых, может быть из
старых родительских ряс, пиджаках, своими басами покрывавших гудевшую улицу.
— Как-нибудь. Вы не поверите, как мне этого хочется. Фактор в Вильно нашел
старую, очень покойную
коляску, оставленную кем-то из варшавян, и устроил Долинскому все очень удобно. Железная дорога тогда еще была не окончена. Погода стояла прекрасная, путешественники ехали без неприятностей, и Даша была очень счастлива.
Рославлев пожал еще раз руку молодому купцу и сел с Иваном Архиповичем в
коляску. Ямщик тронул лошадей, затянул песню, и когда услышал, что купец даст ему целковый на водку, присвистнул и помчался таким молодцом вдоль улицы, что
старой ямщик не усидел на завалине, вскочил и закричал ему вслед...
Но только въехали мы в Рогожскую заставу, только обхватил меня шум, гам и говор, только замелькали передо мною лавочки с калачами и цирюльни с безобразными вывесками, только запрыгала наша
коляска по мостовой, как мгновенно исчезли и новые и
старые воспоминания и мне показалось, что я не выезжал из Москвы: два дня, проведенные в деревне, канули в восемь месяцев московской жизни, как две капли в стакан воды.
Флор Федулыч. Пора переменить-с; да это дело минутное, не стоит и говорить-с. Экипажи тоже надо новенькие, нынче другой вкус. Нынче полегче делают и для лошадей, и для кармана; как за
коляску рублей тысячу с лишком отдашь, так в кармане гораздо легче сделается. Хоть и грех такие деньги за экипаж платить, а нельзя-с, платим, — наша служба такая. Я к вам на днях каретника пришлю, можно будет
старые обменять с придачею.
На другой день, в одиннадцатом часу утра, секундант Кистера,
старый, заслуженный майор, заехал за ним. Добрый старик ворчал и кусал свои седые усы, сулил всякую пакость Авдею Ивановичу… Подали
коляску. Кистер вручил майору два письма: одно к матери, другое к Маше.
В одной значилось, что отпускается в услужение кучер трезвого поведения; в другой — малоподержанная
коляска, вывезенная в 1814 году из Парижа; там отпускалась дворовая девка девятнадцати лет, упражнявшаяся в прачечном деле, годная и для других работ; прочные дрожки без одной рессоры; молодая горячая лошадь в серых яблоках, семнадцати лет от роду; новые, полученные из Лондона, семена репы и редиса; дача со всеми угодьями: двумя стойлами для лошадей и местом, на котором можно развести превосходный березовый или еловый сад; там же находился вызов желающих купить
старые подошвы, с приглашением явиться к переторжке каждый день от восьми до трех часов утра.
Все это было уже давно, во времена моего далекого детства, но и до сих пор во мне живы впечатления этого дня. Я будто вижу нашу площадь, кишащую толпой, точно в растревоженном муравейнике, дом Баси с пилястрами на верхнем этаже и с украшениями в особенном еврейском стиле, неуклюжую громоздкую
коляску на высоких круглых рессорах и молодые глаза
старого цадика с черной, как смоль, бородой. И еще вспоминается мне задорный взгляд моего товарища Фройма Менделя и готовая вспыхнуть ссора двух братьев.
И когда он был уже убит и давно похоронен и новый губернатор, молодой, вежливый, окруженный казаками, быстро и весело носился по городу в
коляске, — многие вспоминали этот двухнедельный странный призрак, рожденный
старым законом: седого человека в генеральском пальто, шагающего прямо по грязи, его закинутую голову и незрячий взор — и красную шелковую подкладку, остро блистающую в молчаливых лужах.
Да, положительно это не сон, и я уезжаю. Перед
старым, покосившимся от времени крыльцом замка стоит дорожная
коляска, в которую уложили мои чемоданы и сундучки, присланные из Гори. На козлах сидит
старый Николай. Доуров подсаживает меня в
коляску. Мариам открывает ворота. Ворота скрипят на ржавых петлях… Бабушка говорит что-то, чего я не понимаю… Впрочем, бабушка обращается не ко мне — Доуров ей отвечает...
— Я рад, княжна Нина, что вы, наконец, оценили меня. О, мы будем друзьями! В этом я теперь не сомневаюсь. Как только улучу свободную минутку, тотчас же нанесу визит вашей бабушке. А пока — до свидания, княжна, — подчеркнул он значительно, пожал мне руку и сел в
коляску, бросив какую-то монету
старому Николаю.
Небольшие ручные чемоданы были пропущены без осмотра, и стая шоколадных людей, голых до чресл, с яркими цветными поясами и в зеленых тюрбанах на головах, бросилась на чемоданы, чтобы отнести к
коляске, которая была запряжена парой маленьких лошадок, и на козлах которой с ленивой важностью восседал
старый коричневый метис, в шляпе в виде гриба, покрытой золоченой желтой краской, в полосатой кобайо (нечто вроде кофточки) и соронго (кусок материи, обмотанный вокруг бедер).
На нашем дворе стояла
коляска, запряженная парою чудесных белых лошадей, а сзади нее крытая арба с сундуками, узлами и чемоданами. У арбы прохаживался
старый седой горец с огромными усами и помогал какой-то женщине, тоже
старой и сморщенной, снимать узлы и втаскивать их на крыльцо нашего дома.
Проснулась я во время остановки у нового духана. Подле меня спала Бэлла. Нимало не уставшая от проведенной в седле ночи, она села в
коляску по настоянию деды. Княжич Юлико прикорнул белокурой головкою к плечу
старой Анны и также спал.
— Вы выходите из
коляски, и
старые ведьмы по команде гарнизонной крысы начинают петь: «Коль славен наш господь в Сионе, не может изъяснить язык…» Недурно?
Следом за детьми из
коляски легко спустился еще не
старый, но с заметной проседью, господин.
По сторонам главной улицы от ее сгиба до берега была выстроена
старая гвардия, а с другой стороны ввиде конвоя стояли полуэскадрон кавалергардов и эскадрон прусской конной гвардии, правым флангом к реке, а левым к полуразрушенной усадьбе, где должен был остановиться император Александр. Около 11 часов утра государь с королем прусским и цесаревичем отправились в
коляске по тильзитской дороге к реке. Генералы свиты в полной парадной форме скакали верхом по сторонам
коляски.
Миллионная улица была почти сплошь запружена экипажами, тут были и высокие щегольские кареты, новомодные берлины и
коляски,
старые громоздкие рыдваны, словом, экипажи всех видов и цветов: черные, синие, голубые, палевые и фиолетовые.
— Тогда знайте, что все
старое по-старому: лишний поклон — и
коляска подвезена; только не проговоритесь, не забудьте обещания.
Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из
коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.
На другой день после отъезда Николушки,
старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать к главнокомандующему.
Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья сидела у окна, прислушиваясь к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.