Неточные совпадения
Чего тут только не было: порожний мешок из-под муки, 2 старенькие рубашки, свиток тонких ремней, пучок
веревок,
старые унты, гильзы от ружья, пороховница, свинец, коробочка с капсулями, полотнище палатки, козья шкура, кусок кирпичного чая вместе с листовым табаком, банка из-под консервов, шило, маленький топор, жестяная коробочка, спички, кремень, огниво, трут, смолье для растопок, береста, еще какая-то баночка, кружка, маленький котелок, туземный кривой ножик, жильные нитки, 2 иголки, пустая катушка, какая-то сухая трава, кабанья желчь, зубы и когти медведя, копытца кабарги и рысьи кости, нанизанные на веревочку 2 медные пуговицы и множество разного хлама.
В заключение речи о тетереве я расскажу удивительный случай, которого был самовидцем, еще будучи мальчиком. Сидел я однажды в шалаше с
старым охотником, который крыл тетеревов шатром. Тетерева уже подходили, и старик, держа в руке
веревку, чтоб уронить шатер, когда подойдет тетеревов побольше, смотрел в отверстие, а я глядел в скважину, которую проковырял пальцами.
Из раскрытого ворота на шее, принявшей цвет
старого пергамента, виднелись две полосы: одна темная — след
веревки, другая красная знак царапины, нанесенной во время схватки Симеоном,точно два страшных ожерелья.
— Как спустить? Уставим в перекладину-то слегу, привяжем его за уши-то к ней на слабой
веревке, старые-то перекладины его перерубим, — вот он и пойдет, — объяснил другой, молодой еще довольно малый.
Ключарёв прервал свои сны за пожарным сараем, под
старой уродливой ветлой. Он нагнул толстый сук, опутав его
верёвкой, привязал к нему ружьё, бечёвку от собачки курка накрутил себе на палец и выстрелил в рот. Ему сорвало череп: вокруг длинного тела лежали куски костей, обросшие чёрными волосами, на стене сарая, точно спелые ягоды, застыли багровые пятна крови, серые хлопья мозга пристали ко мшистым доскам.
В ответ на замечание Гришки о вершах Глеб утвердительно кивнул головою. Гришка одним прыжком очутился в челноке и нетерпеливо принялся отвязывать
веревку, крепившую его к большой лодке; тогда Глеб остановил его. С некоторых пор
старый рыбак все строже и строже наблюдал, чтобы посещения приемыша на луговой берег совершались как можно реже. Он следил за ним во все зоркие глаза свои, когда дело касалось переправы в ту сторону, где лежало озеро дедушки Кондратия.
Он был владельцем канатного завода, имел в городе у пристаней лавочку. В этой лавочке, до потолка заваленной канатом,
веревкой, пенькой и паклей, у него была маленькая каморка со стеклянной скрипучей дверью. В каморке стоял большой,
старый, уродливый стол, перед ним — глубокое кресло, и в нем Маякин сидел целыми днями, попивая чай, читая «Московские ведомости». Среди купечества он пользовался уважением, славой «мозгового» человека и очень любил ставить на вид древность своей породы, говоря сиплым голосом...
Чудится ему, что Лиска пришла к нему и греет его ноги… что он лежит на мягком лазаретном тюфяке в теплой комнате и что из окна ему видны Балканы, и он сам же, с ружьем в руках, стоит по шею в снегу на часах и стережет
старые сапоги и шинель, которые мотаются на
веревке… Из одного сапога вдруг лезет фараон и грозит ему…
Этого уж никак не следовало делать! Спаси бог, будучи в море, предупреждать события или радоваться успеху, не дойдя до берега. И
старая таинственная примета тотчас же оправдалась на Ване Андруцаки. Он уже видел не более как в полуаршине от поверхности воды острую, утлую костистую морду и, сдерживая бурное трепетание сердца, уже готовился подвести ее к борту, как вдруг… могучий хвост рыбы плеснул сверх волны, и белуга стремительно понеслась вниз, увлекая за собою
веревку и крючки.
В старину, как рассказывали мне тоже
старые охотники, к волчьим капканам привязывали
веревку с чурбаном или рычагом для того, чтобы попавшийся волк, задевая ими за кочки, кусты и деревья, скорее утомлялся и не мог уходить далеко; но потом этот способ был совершенно оставлен, ибо, кроме хлопот зарывать в снег
веревку и чурбан, они оказывались бесполезными: волк перегрызал
веревку — и охотники начали ставить капканы на волков и лис, ничего к ним не привязывая.
Вот из моря вылез
старый Бес:
«Зачем ты, Балда, к нам залез?»
— Да вот
веревкой хочу море мо́рщить,
Да вас, проклятое племя, корчить.
Николаев. Думаю, для
старого друга нельзя не сделать, а уж знал, что будет гадость… Да, думаю, что ж? меня какой-нибудь писака-мальчишка не может же оскорбить: поехал. Хорошо. Разлетелись мы с Софьей Андреевой — никого нет, один шафер… Квартира — свиной хлев чище! —
веревки на полу валяются, и какой-то его друг, такой же невежа, как он, чуть не в халате, да его родня — протоколист какой-то… Что же вы думаете? Повернулся спиной, ушел, надел шляпу и поехали!
По углам комнаты свален беспорядочно всяческий, покрытый паутиной хлам: астролябия в рыжем кожаном чехле и при ней тренога с цепью, несколько
старых чемоданов и сундуков, бесструнная гитара, охотничьи сапоги, швейная машина, музыкальный ящик «Монопан», фотографический аппарат, штук пять ламп, груды книг,
веревки, узлы белья и многое другое.
III Придя наверх, Воскресенский переоделся, вытащил из-под кровати свой
старый, порыжелый, весь обклеенный багажными ярлыками чемодан и стал укладываться. С ожесточением швырял он в чемодан книги и лекции, с излишней энергией втискивал скомканное кое-как белье, яростно затягивал узлы
веревок и ремни. И по мере того, как расходовалась его физическая сила, взбудораженная недавним неудовлетворенным гневом, — он сам понемногу отходил и успокаивался.
— Ну, так и есть табор. Всегда возле усадьбы табором стоят, а потом гадать приходит — молодая чертовка: «Дай, барынька, погадаю о твоем талане…», — а
старая чертовка — белье с
веревки али уж прямо — бриллиантовую брошь с барынина туалета…
По мере того как допевалось это заклинательное моленье, концы
веревок натягивались, как струны, и с последним звуком слился звук визжащего трения: длинное бревно челноком заныряло взад и вперед по другому бревну, а с ним замелькал то туда, то сюда
старый Сухой Мартын.
И как весело было торговаться и спорит вместе со
старой Драгой, с продавцами-крестьянами, не выпускавшими своих трубок изо ртов, под визг поросят, привязанных на
веревках к колесам повозок.
Пономарь звонил внизу, около паперти колокольни, и тянул за
веревку, стоя одной ногой на ступеньке, —
старый пономарь, с косицей седеющих волос, без шапки, в нанковом подряснике.
— Как? Меня? Рыцаря, носящего шпоры и меч, повесят на
веревке, как бадью на лист, и оставят болтаться ногами и головою между землею и небом! Что ты! Образумься,
старый Гримм.
— Как? Меня? Рыцаря, носящего шпоры и меч, повесят на
веревке, как бадью на лист, и оставят болтаться ногами и головой между землей и небом?! Что ты! Образумься,
старый Гримм.
Одобрила и спросила: «Но где ж ты возьмешь
веревок, на которых вешались?» Куплю, говорю, каких ни на есть
старых на Толкучке, а там разбирай поди, вешались ли на них или нет!
У одного
старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал
веревки.