Неточные совпадения
Уже сукна купил он себе такого, какого не носила вся губерния, и с этих пор
стал держаться более коричневых и
красноватых цветов с искрою; уже приобрел он отличную пару и сам держал одну вожжу, заставляя пристяжную виться кольцом; уже завел он обычай вытираться губкой, намоченной в воде, смешанной с одеколоном; уже покупал он весьма недешево какое-то мыло для сообщения гладкости коже, уже…
Он почувствовал, что кто-то
стал подле него, справа, рядом; он взглянул — и увидел женщину, высокую, с платком на голове, с желтым, продолговатым, испитым лицом и с
красноватыми, впавшими глазами.
Красноватые пятна огней
становились всё больше и светлей;
стали видны пали ограды, черная фигура движущегося часового, полосатый столб и будка.
Воспользовавшись свободным временем, я
стал осматривать древесную и кустарниковую растительность и отметил у себя в записной книжке: белый клен с гладкой зеленоватой корой и с листьями, слабо зазубренными, мохнатыми и белесоватыми снизу; черемуху Маака, отличительными признаками которой являются кора, напоминающая бересту, и остроконечная зазубренная листва; каменную березу с желтовато-грязной корой, чрезвычайно изорванной и висящей лохмотьями; особый вид смородины, почти не отличающийся от обыкновенной красной, несмотря на август месяц, на кустах еще не было ягод; шиповник без шипов с
красноватыми ветвями, мелкими листьями и крупными розовыми цветами; спирею, имеющую клиновидно-заостренные, мелкозубчатые листья и белые цветы, и бузину — куст со светлой корой, с парноперистыми, овальноланцетовидными и мелкозазубренными листьями и с желтоватыми цветами.
Чем ближе мы подходили к хребту, тем лес
становился все гуще, тем больше он был завален колодником. Здесь мы впервые встретили тис, реликтовый представитель субтропической флоры, имевшей когда-то распространение по всему Приамурскому краю. Он имеет красную кору,
красноватую древесину, красные ягоды и похож на ель, но ветви его расположены, как у лиственного дерева.
Когда мы проезжали между хлебов по широким межам, заросшим вишенником с
красноватыми ягодами и бобовником с зеленоватыми бобами, то я упросил отца остановиться и своими руками нарвал целую горсть диких вишен, мелких и жестких, как крупный горох; отец не позволил мне их отведать, говоря, что они кислы, потому что не поспели; бобов же дикого персика, называемого крестьянами бобовником, я нащипал себе целый карман; я хотел и ягоды положить в другой карман и отвезти маменьке, но отец сказал, что «мать на такую дрянь и смотреть не
станет, что ягоды в кармане раздавятся и перепачкают мое платье и что их надо кинуть».
Отец Василий, все еще не могший оправиться от смущения, принял письмо от Егора Егорыча дрожащей рукой; когда же он
стал пробегать его, то хотя рука еще сильней задрожала, но в то же время
красноватое лицо его просияло радостью, и из воспаленных несколько глаз видимо потекли слезы умиления.
Над ним свесились ветки деревьев с начинающими желтеть листьями.
Красноватые лучи восходящего солнца яркой полосой пробегали по верхушкам деревьев, и полоса
становилась все шире и шире. Небо, чистое, голубое, сквозило сквозь ветки.
Лицо его не было красиво и даже могло показаться смешным благодаря длинному, пухлому и
красноватому носу, как бы нависшему над широкими и прямыми губами; но открытый лоб его был прекрасен, и когда он улыбался, его маленькие серые глазки светились таким кротким и ласковым добродушием, что при взгляде на него у всякого
становилось тепло и весело на сердце.
Снег все
становился белее и ярче, так что ломило глаза, глядя на него. Оранжевые,
красноватые полосы выше и выше, ярче и ярче расходились вверх по небу; даже красный круг солнца завиднелся на горизонте сквозь сизые тучи; лазурь
стала блестящее и темнее. По дороге около станицы след был ясный, отчетливый, желтоватый, кой-где были ухабы; в морозном, сжатом воздухе чувствительна была какая-то приятная легкость и прохлада.
Жданов сидел сначала совершенно неподвижно, с глазами, устремленными на тлевшие уголья, и лицо его, освещенное
красноватым светом, казалось чрезвычайно мрачным; потом скулы его под ушами
стали двигаться все быстрее и быстрее, и наконец он встал и, разостлав шинель, лег в тени сзади костра. Или он ворочался и кряхтел, укладываясь спать, или же смерть Веленчука и эта печальная погода так настроили меня, но мне действительно показалось, что он плачет.
Но тишина и тьма пугали меня. Я открыл форточку, выходившую во двор, и
стал слушать. Вначале, вероятно, оттого, что езда прекратилась, мне показалось, совершенно тихо. И выстрелов не было. Но я скоро ясно различил отдаленный гул голосов, крики, трески чего-то падающего и хохот. Звуки заметно увеличивались в силе. Я посмотрел на небо: оно было багровое и быстро бежало. И сарай против меня, и мостовая на дворе, и конура собаки были окрашены в тот же
красноватый цвет. Тихонько я позвал из окна собаку...
Он сидел в своем кресле перед столом, заваленным книгами, и не исчез, как тогда, но остался. Сквозь опущенные драпри в комнату пробивался
красноватый свет, но ничего не освещал, и он был едва виден. Я сел в стороне от него на диване и начал ждать. В комнате было тихо, а оттуда приносился ровный гул, трещание чего-то падающего и отдельные крики. И они приближались. И багровый свет
становился все сильнее, и я уже видел в кресле его: черный, чугунный профиль, очерченный узкой красною полосой.
Долохов серьезно
стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки,
красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
Пристав, улыбавшийся приятно и потиравший книзу свой
красноватый, отвислый нос, вдруг подошел к нему,
стал так, чтобы загородить его от офицеров своим туловищем в широком свисавшем сюртуке, — и заговорил сдушенным шепотом, бешено ворочая глазами...