Неточные совпадения
Разумеется, мой отец не ставил его ни в грош, он был тих, добр, неловок, литератор и бедный человек, —
стало, по всем условиям стоял за цензом; но его
судорожную смешливость он очень хорошо заметил. В силу чего он заставлял его смеяться до того, что все остальные начинали, под его влиянием, тоже как-то неестественно хохотать. Виновник глумления, немного улыбаясь, глядел тогда на нас, как человек смотрит на возню щенят.
Чувство жгучей боли и обиды подступило к его горлу; он упал на траву и заплакал. Плач этот
становился все сильнее,
судорожные рыдания потрясали все его маленькое тело, тем более что какая-то врожденная гордость заставляла его подавлять эту вспышку.
Старушка
становилась больна, если долго не получала известий, а когда я приходил с ними, интересовалась самою малейшею подробностию, расспрашивала с
судорожным любопытством, «отводила душу» на моих рассказах и чуть не умерла от страха, когда Наташа однажды заболела, даже чуть было не пошла к ней сама.
Он рыдал как дитя, как женщина. Рыдания теснили грудь его, как будто хотели ее разорвать. Грозный старик в одну минуту
стал слабее ребенка. О, теперь уж он не мог проклинать; он уже не стыдился никого из нас и, в
судорожном порыве любви, опять покрывал, при нас, бесчисленными поцелуями портрет, который за минуту назад топтал ногами. Казалось, вся нежность, вся любовь его к дочери, так долго в нем сдержанная, стремилась теперь вырваться наружу с неудержимою силою и силою порыва разбивала все существо его.
Она встала, хотела шагнуть, но вдруг как бы сильнейшая
судорожная боль разом отняла у ней все силы и всю решимость, и она с громким стоном опять упала на постель. Шатов подбежал, но Marie, спрятав лицо в подушки, захватила его руку и изо всей силы
стала сжимать и ломать ее в своей руке. Так продолжалось с минуту.
И она опять упала на постель в припадке той же
судорожной боли; это уже в третий раз, но на этот раз стоны
стали громче, обратились в крики.
Мало-помалу Татьяна Ивановна
стала желтеть и худеть, сделалась раздражительна, болезненно-восприимчива, впав в самую неограниченную, беспредельную мечтательность, часто прерываемую истерическими слезами,
судорожными рыданиями.
— Дала пощечину, дала пощечину! — с
судорожным напряжением повторила Суханчикова, — я не
стану пустяков говорить. И с такими людьми вы приятель!
На меня
стала нападать истерическая тоска, сопровождаемая такими тяжелыми слезами и рыданьями, что я впадал на несколько минут в беспамятство; после я узнал, что в продолжение его появлялись у меня на лице
судорожные движения.
Движения женщины
стали быстрее,
судорожней; она так извивалась, как будто хотела спрыгнуть с рояля и — не могла; её подавленные крики
стали гнусавее и злей; особенно жутко было видеть, как волнисто извиваются её ноги, как резко дёргает она головою, а густые волосы её, взмётываясь над плечами, точно крылья, падают на грудь и спину звериной шкурой.
Она дошла до постели и
стала надо мной. Я слышал всё; хоть и настала мертвая тишина, но я слышал эту тишину. Тут произошло одно
судорожное движение — и я вдруг, неудержимо, открыл глаза против воли. Она смотрела прямо на меня, мне в глаза, и револьвер уже был у моего виска. Глаза наши встретились. Но мы глядели друг на друга не более мгновения. Я с силой закрыл глаза опять и в то же мгновение решил изо всей силы моей души, что более уже не шевельнусь и не открою глаз, что бы ни ожидало меня.
И, крепко стиснув руками грудь, со слезами на глазах, задыхаясь от беспрерывных вздохов и сильных
судорожных движений тела,
стала она «выпевать...
Я услышал
судорожные всхлипывания,
стал его успокаивать и постарался перевести разговор на другую тему.
В тот вечер, когда он довел ее до ее комнаты, после разговора о Серафиме, она заболела, и скоро ее не
стало. Делали операцию — прорезали горло — все равно задушило. Смерти она не ждала, кротко боролась с нею, успокаивала его, что-то хотела сказать, должно быть, о том, что сделать с ее капиталом… Держала его долго за руку, и в нем трепетно откликались ее
судорожные движения. И причастить ее не успели.
— Наташа не переменила положения, но только всё тело ее
стало вскидываться от беззвучных,
судорожных рыданий, которые душили ее.
10-го октября, в тот самый день, как Дохтуров прошел половину дороги до Фоминского и остановился в деревне Аристове, приготавливаясь в точности исполнить отданное приказание, всё французское войско, в своем
судорожном движении дойдя до позиции Мюрата, как казалось для того, чтобы дать сражение, вдруг без причины повернуло влево на новую, Калужскую дорогу и
стало входить в Фоминское, в котором прежде стоял один Брусье.