Неточные совпадения
— Она! Слова ее! Жива! Ей — лет семьдесят, наверное. Я ее давно знаю, Александра Пругавина знакомил с нею. Сектантка была, сютаевка, потом
стала чем-то вроде гадалки-прорицательницы. Вот таких, тихонько, но упрямо разрушавших идею справедливого царя, мы
недостаточно ценим, а они…
Становилось холоднее. По вечерам в кухне собиралось греться человек до десяти; они шумно спорили, ссорились, говорили о событиях в провинции, поругивали петербургских рабочих, жаловались на
недостаточно ясное руководительство партии. Самгин, не вслушиваясь в их речи, но глядя на лица этих людей, думал, что они заражены верой в невозможное, — верой, которую он мог понять только как безумие. Они продолжали к нему относиться все так же, как к человеку, который не нужен им, но и не мешает.
— Э, сударыня, у кого «много», тем никогда много не бывает, а им всегда
недостаточно, но главное дело в том, что он платить не привык, и если очень докучать
станете — может вам неприятность сделать.
Наконец Дерсу остановился и
стал советоваться со стариком тазой. По его мнению, надо было возвратиться назад, потому что тигр не был ранен, снег
недостаточно глубок и преследование являлось бесполезной тратой времени.
Она с удивлением взглянула на меня, вспыхнула и, как будто испугавшись,
стала отказываться, говорила, что она
недостаточно хорошо играет.
Правда, Лаевский шалый, распущенный, странный, но ведь он не украдет, не плюнет громко на пол, не попрекнет жену: «Лопаешь, а работать не хочешь», — не
станет бить ребенка вожжами или кормить своих слуг вонючей солониной, — неужели этого
недостаточно, чтобы относиться к нему снисходительно?
Люди
становятся чутки и чувствуют и понимают то, для полного объяснения чего никаких слов
недостаточно.
— Да, но она все-таки может не понравиться, или круп
недостаточно жирен, или шея толста, а я то же самое количество жира да хотел бы расположить иначе, и тогда она и будет отвечать требованиям. Вот для этого берут коня и выпотняют его, то есть перекладывают жир с шеи на круп, с крупа на ребро и т. п. Это надо поделать еще и с твоею прекрасною
статьей, — ее надо выпотнить.
Одних мыслей
недостаточно, и они не вполне ясны, отчетливы и точны, пока Я не выражу их словом: их надо выстроить в ряд, как солдат или телеграфные столбы, протянуть, как железнодорожный путь, перебросить мосты и виадуки, построить насыпи и закругления, сделать в известных местах остановки — и лишь тогда все
становится ясно.
И тело смолкло, обесцветилось,
стало воздушным и снова пустым. Легкими стопами Я покинул его, и моему открытому взору предстало необыкновенное, то, что невыразимо на твоем языке, мой бедный друг! Насыть твое любопытство причудливым сном, который Я так доверчиво рассказал тебе, — и не расспрашивай дальше! Или тебе
недостаточно «огромного, острого» штопора — но ведь это так… художественно!
И теперь Володе
стало досадно, что там, в беседке, у него было
недостаточно смелости. Ему
стало жаль, что он так глупо уезжает, и уж он был уверен, что если бы тот случай повторился, то он был бы смелее и проще смотрел бы на вещи.
Тогда я еще
недостаточно познал ту истину, что в России все получает такой смысл и значение, всякая книга, пьеса, роман,
статья, открытие!
Я
стал оговариваться насчет того, что
недостаточно владею английским стилем, но Морлей считал это несущественным. И, как истый британец, сейчас же
стал условливаться со мною о времени появления
статьи.
Канцлер
стал всячески возбуждать Елизавету Петровну против ее племянника. Это было ему легко. Государыне давно опостылел ее племянник, и все его немецкие бестактные замашки были ей крайне противны. В записках к Алексею Григорьевичу Разумовскому и Ивану Ивановичу Шувалову она в самых резких и, по обыкновению, своему далеко не отборных выражениях отзывалась о великом князе. Но этого было
недостаточно.
Шуваловы поспешили ухватиться за это и
стали мотивировать поведение Бекетова самым отвратительным образом. Но этого оказалось
недостаточно. Злонамеренность сплетни была слишком явной.
Лесток, по заступничеству которого Бестужев был снова призван к деятельности, теперь вместе с де ла Шетарди
стал во главе его противников, к числу которых принадлежали Воронцов, князь Трубецкой, принц Гомбургский, Шувалов и другие — все люди и сильные и знатные при дворе. Удержаться одному Бестужеву не было возможности. Он сблизился с Алексеем Григорьевичем и вскоре сделался его лучшим другом. Но этого было
недостаточно. Надо было еще сделать узы, соединившие Разумовского с государыней, неразрывными.