Неточные совпадения
Спустили с возу дедушку.
Солдат был хрупок на
ноги,
Высок и тощ до крайности;
На нем сюртук с медалями
Висел, как на шесте.
Нельзя сказать, чтоб доброе
Лицо имел, особенно
Когда сводило старого —
Черт чертом! Рот ощерится.
Глаза — что угольки!
Стану я руки убийством марать,
Нет, не тебе умирать!»
Яков на сосну высокую прянул,
Вожжи в вершине ее укрепил,
Перекрестился, на солнышко глянул,
Голову в петлю — и
ноги спустил!..
Дети с испуганным и радостным визгом бежали впереди. Дарья Александровна, с трудом борясь с своими облепившими ее
ноги юбками, уже не шла, а бежала, не
спуская с глаз детей. Мужчины, придерживая шляпы, шли большими шагами. Они были уже у самого крыльца, как большая капля ударилась и разбилась о край железного жолоба. Дети и за ними большие с веселым говором вбежали под защиту крыши.
— Да уж не вставай, — продолжала Настасья, разжалобясь и видя, что он
спускает с дивана
ноги. — Болен, так и не ходи: не сгорит. Что у те в руках-то?
Тося, бесцеремонно вытирая платком оцелованное лицо,
спустила черные
ноги на пол и исчезла, сказав: — Знакомьтесь: Самгин — Плотникова, Марфа Николаевна. Пойду оденусь.
Самгин быстро подобрал свои
ноги,
спустив их на пол, и поспешно осведомился...
Так и сделал. После чаю он уже приподнялся с своего ложа и чуть было не встал; поглядывая на туфли, он даже начал
спускать к ним одну
ногу с постели, но тотчас же опять подобрал ее.
С легкостью, которую я и не предполагал в себе (воображая до сих пор, что я совершенно бессилен),
спустил я с постели
ноги, сунул их в туфли, накинул серый, мерлушечий халат, лежавший подле (и пожертвованный для меня Версиловым), и отправился через нашу гостиную в бывшую спальню мамы.
Я обогнул утес, и на широкой его площадке глазам представился ряд низеньких строений, обнесенных валом и решетчатым забором, — это тюрьма. По валу и на дворе ходили часовые, с заряженными ружьями, и не
спускали глаз с арестантов, которые, с скованными
ногами, сидели и стояли, группами и поодиночке, около тюрьмы. Из тридцати-сорока преступников, которые тут были, только двое белых, остальные все черные. Белые стыдливо прятались за спины своих товарищей.
Вспоминая вчерашний вечер, проведенный у Корчагиных, богатых и знаменитых людей, на дочери которых предполагалось всеми, что он должен жениться, он вздохнул и, бросив выкуренную папироску, хотел достать из серебряного портсигара другую, но раздумал и,
спустив с кровати гладкие белые
ноги, нашел ими туфли, накинул на полные плечи шелковый халат и, быстро и тяжело ступая, пошел в соседнюю с спальней уборную, всю пропитанную искусственным запахом элексиров, одеколона, фиксатуаров, духов.
Вековые дубы, могучие кедры, черная береза, клен, аралия, ель, тополь, граб, пихта, лиственница и тис росли здесь в живописном беспорядке. Что-то особенное было в этом лесу. Внизу, под деревьями, царил полумрак. Дерсу шел медленно и, по обыкновению, внимательно смотрел себе под
ноги. Вдруг он остановился и, не
спуская глаз с какого-то предмета, стал снимать котомку, положил на землю ружье и сошки, бросил топор, затем лег на землю ничком и начал кого-то о чем-то просить.
Труп Небабы лежал у церковной стены, а возле ружье. Он застрелился супротив окон своего дома, на
ноге оставалась веревочка, которой он
спустил курок. Инспектор врачебной управы плавно повествовал окружающим, что покойник нисколько не мучился; полицейские приготовлялись нести его в часть.
Саша встал, расстегнул штаны,
спустил их до колен и, поддерживая руками, согнувшись, спотыкаясь, пошел к скамье. Смотреть, как он идет, было нехорошо, у меня тоже дрожали
ноги.
Однажды я заснул под вечер, а проснувшись, почувствовал, что и
ноги проснулись,
спустил их с кровати, — они снова отнялись, но уже явилась уверенность, что
ноги целы и я буду ходить. Это было так ярко хорошо, что я закричал от радости, придавил всем телом
ноги к полу, свалился, но тотчас же пополз к двери, по лестнице, живо представляя, как все внизу удивятся, увидав меня.
Толстых не спеша, тоже молча,
спускает ему штаны до колен и начинает медленно привязывать к скамье руки и
ноги.
Кроншнеп, зачерпнув носом воды, проворно оборачивает голову и нос нижнею стороной кверху, чем и удерживает в нем воду, как в вогнутом сосуде; еще проворнее заворачивает он назад голову и нос, в том же обращенном положении поддевает под
ногу (для чего одну
ногу подгибает), потом быстро вытягивает вверх голову и
спускает воду в горло… операция довольно мудреная, которую кроншнеп выполняет очень ловко и легко.
Окошки чистые, не малые, в которых стоит жидкая тина или вода, бросаются в глаза всякому, и никто не попадет в них; но есть прососы или окошки скрытные, так сказать потаенные, небольшие, наполненные зеленоватою, какою-то кисельною массою, засоренные сверху старою, сухою травою и прикрытые новыми, молодыми всходами и побегами мелких, некорнистых трав; такие окошки очень опасны; нередко охотники попадают в них по неосторожности и горячности, побежав к пересевшей или подстреленной птице, что делается обыкновенно уже не глядя себе под
ноги и не
спуская глаз с того места, где села или упала птица.
— Я тебя, курву, вниз головой
спущу в дудку! — орал Мыльников, устав от внушения. — Палач, давай привяжем ее за
ногу к канату и
спустим.
— Ежели еще раз поведешь Феклисту на фабрику, — говорил Морок, — так я тебя за
ноги прямо в бучило
спущу…
В минуту его отсутствия Ивашев привстал,
спустил с кровати
ноги и упал без чувств.
Бахарев затянулся, осветил комнату разгоревшимся табаком, потом,
спустив трубку с колен, лениво, но с особенным тщанием и ловкостью осадил большим пальцем правой
ноги поднявшийся из нее пепел и, тяжело вздохнув, побрел неслышными шагами на диван.
«Что везете?» — спрашивает Василий у первого извозчика, который,
спустив огромные
ноги с грядок и помахивая кнутиком, долго пристально-бессмысленным взором следит за нами и отвечает что-то только тогда, когда его невозможно слышать.
Первая мысль — кинуться туда и крикнуть ей: «Почему ты сегодня с ним? Почему не хотела, чтобы я?» Но невидимая, благодетельная паутина крепко спутала руки и
ноги; стиснув зубы, я железно сидел, не
спуская глаз. Как сейчас: это острая, физическая боль в сердце; я, помню, подумал: «Если от нефизических причин может быть физическая боль, то ясно, что — »
— Нет; да и где им было догонять: я их так запостил и напугал, что они небось радешеньки остались и три дня носу из юрт не казали, а после хоть и выглянули, да уже искать им меня далеко было. Ноги-то у меня, как я из них щетину
спустил, подсохли, такие легкие стали, что как разбежался, всю степь перебежал.
Гребцы машут веслами медленно, мерно, как машина. Пот градом льет по загорелым лицам; им и нужды нет, что у Александра сердце заметалось в груди, что, не
спуская глаз с одной точки, он уж два раза в забытьи заносил через край лодки то одну, то другую
ногу, а они ничего: гребут себе с тою же флегмой да по временам отирают рукавом лицо.
Сам преступник сидел, понурив голову, и, только по временам поворачивая ее назад, взглядывал на жену; на тех же дрогах сидел,
спустив с них
ноги, палач в плисовых новых штанах, в красной рубахе и в легонькой, как бы кучерской поддевке.
Взял я к
ноге ружье, штык отомкнул, положил подле; скинул правый сапог, дуло наставил себе в грудь, налег на него и большим пальцем
ноги спустил курок.
Ушла,
спустив с
ног на пол и швырнув в угол испачканную нижнюю юбку, заботливо оправив шумящее, помятое платье.
Он вскочил,
спустил с лежанки
ноги, упёрся в неё руками и, наклонясь вперёд, оживлённо заговорил...
— Да про этакого человека, Аленушка, ровно страшно и подумать… Ведь он всех тут засудит! Если бы еще он из купечества, а то господь его знает, что у него на уме. Вон как нас Головинский-то обул на обе
ноги! Все дочиста
спустил… А уж какой легкий на слова был, пес, прости ты меня, Владычица!.. Чего-то боюсь я этих ваших городских…
Вот он висит на краю розовато-серой скалы,
спустив бронзовые
ноги; черные, большие, как сливы, глаза его утонули в прозрачной зеленоватой воде; сквозь ее жидкое стекло они видят удивительный мир, лучший, чем все сказки: видят золотисто-рыжие водоросли на дне морском, среди камней, покрытых коврами; из леса водорослей выплывают разноцветные «виолы» — живые цветы моря, — точно пьяный, выходит «перкия», с тупыми глазами, разрисованным носом и голубым пятном на животе, мелькает золотая «сарпа», полосатые дерзкие «каньи»; снуют, как веселые черти, черные «гваррачины»; как серебряные блюда, блестят «спаральони», «окьяты» и другие красавицы-рыбы — им нет числа! — все они хитрые и, прежде чем схватить червяка на крючке глубоко в круглый рот, ловко ощипывают его маленькими зубами, — умные рыбы!..
Он
спустил с кровати голые
ноги и стал рассматривать пальцы, шевеля ими.
Боясь потерять Петра в толпе прохожих, Евсей шагал сзади, не
спуская глаз с его фигуры, но вдруг Пётр исчез. Климков растерялся, бросился вперёд; остановился, прижавшись к столбу фонаря, — против него возвышался большой дом с решётками на окнах первого этажа и тьмою за стёклами окон. Сквозь узкий подъезд был виден пустынный, сумрачный двор, мощёный крупным камнем. Климков побоялся идти туда и, беспокойно переминаясь с
ноги на
ногу, смотрел по сторонам.
Он обратился весь в слух и зрение, как-то странно съежился, вероятно чтоб удобнее слушать, не
спуская глаз с его превосходительства, и изредка только подергивало его руки,
ноги и голову какими-то едва заметными судорогами, обличавшими все внутренние, сокровенные движения души его.
Артель молча гребла, не
спуская глаз с двух точек на берегу, указанных атаманом. Помощник сидел у
ног Вани, освобождая крючки от наживки и складывая веревку в корзину правильным бунтом. [Бунт — моток, связка.] Вдруг одна из пойманных рыб судорожно встрепенулась.
— Никого еще не любил царь, как ее. Он не расстается с ней ни на миг. Глаза его сияют счастьем. Он расточает вокруг себя милости и дары. Он, авимелех и мудрец, он, как раб, лежит около ее
ног и, как собака, не
спускает с нее глаз своих.
Почти ежедневно в пять-шесть часов утра на улице, у окна пекарни, является коротконогая девушка; сложенная из полушарий различных размеров, она похожа на мешок арбузов.
Спустив голые
ноги в яму перед окном, она, позевывая, зовет...
В спальне, в чистилке, стояла скамейка, покрытая простыней. Войдя, он видел и не видел дядьку Балдея, державшего руки за спиной. Двое других дядек Четуха и Куняев —
спустили с него панталоны, сели Буланину на
ноги и на голову. Он услышал затхлый запах солдатских штанов. Было ужасное чувство, самое ужасное в этом истязании ребенка, — это сознание неотвратимости, непреклонности чужой воли. Оно было в тысячу раз страшнее, чем физическая боль…
Засмеялась она и голую
ногу одну
спустила с дивана. Разглядывает меня и немножко неладно ведёт себя: руки голыми до плеч показывает, платье на груди не застёгнуто.
Мальчик ушел. Арбузов долго сидел на кровати,
спустив на пол
ноги, и прислушивался, глядя в темные углы, к своему сердцу, все еще бившемуся тревожно и суетливо. А губы его тихо шевелились, повторяя раздельно все одно и то же, поразившее его, звучное, упругое слово...
Выкатившись из двери своей комнаты, круглый и ленивый, он, покрякивая, садился на пол, на край приямка,
спуская в него голые
ноги, как в могилу; вытягивал перед лицом короткие лапы, рассматривал их на огонь прищуренным зеленым глазом и, любуясь густой кровью, видной сквозь желтую кожу, заводил часа на два странный разговор, угнетавший меня.
— Куда? — спросил солдат,
спуская с ларя
ноги и чувствуя что-то недоброе.
Старый повар. Как же, пожалеют они, черти! (
Спускает с печи
ноги.) Я у плиты тридцать лет прожарился. А вот не нужен стал: издыхай, как собака!.. Как же, пожалеют!
Половецкий сел на кровати,
спустив босые
ноги… Он сильно похудел за последние дни и показался брату Ираклию даже страшным. Лицо осунулось, глаза округлились и казались больше.
Яков встал рано утром, когда солнце еще не палило так жарко и с моря веяло бодрой свежестью. Он вышел из барака к морю умываться и, подойдя к берегу, увидал Мальву. Она сидела на корме баркаса, причаленного к берегу, и,
спустив за борт голые
ноги, расчесывала мокрые волосы.
— Нет, оно так кажется; только ему больше. Да ведь надо знать, кто это? Мигунову кто увез? — он. Саблина он убил, Матнева он из окошка за
ноги спустил, князя Нестерова он обыграл на триста тысяч. Ведь это какая отчаянная башка, надо знать. Картежник, дуэлист, соблазнитель; но гусар-душа, уж истинно душа. Ведь только на нас слава, а коли бы понимал кто-нибудь, что такое значит гусар истинный. Ах, времечко было!
От малого до большого, что в неделю заработал, то на праздник в харчевне и
спустил; а тепериче, если взять и другую линию: портной, сапожник и гравировщик, — у нас считается на что есть хуже из всех: у них, с позволенья сказать, зимой, в субботу, в баню надобно сходить, так старший подмастерье выпросит у дворника рукавицы, наденет их, вместо сапог, на
ноги да так и отваляет, а и по этому делу выходят в люди…
Что ты! — бормотал Лаврентий Петрович, сел на постель, задумался и потом медленно
спустил на пол затекшие
ноги.
Один остался в светелке Петр Степаныч. Прилег на кровать, но, как и прошлую ночь, сон не берет его… Разгорелась голова, руки-ноги дрожат, в ушах трезвон, в глазах появились красные круги и зеленые… Душно… Распахнул он миткалевые занавески, оконце открыл. Потянул в светлицу ночной холодный воздух, но не освежил Самоквасова. Сел у окна Петр Степаныч и, глаз не
спуская, стал глядеть в непроглядную темь. Замирает, занывает, ровно пойманный голубь трепещет его сердце. «Не добро вещует», — подумал Петр Степаныч.
Вызывает охотников треснуть его кулаком во всю ширь аль нао́тмашь, как кому сподручнее: свалится с кадки, платит семитку, усидит — семитка ему; свалится вместе с кадушкой,
ног с нее не
спуская — ни в чью.