Неточные совпадения
Хлестаков. В самом деле, и то
правда. (
Прячет деньги.)
Правда, он и не рассчитывал на вещи; он думал, что будут одни только деньги, а потому и не приготовил заранее места, — «но теперь-то, теперь чему я рад? — думал он. — Разве так
прячут? Подлинно разум меня оставляет!» В изнеможении сел он на диван, и тотчас же нестерпимый озноб снова затряс его. Машинально потащил он лежавшее подле, на стуле, бывшее его студенческое зимнее пальто, теплое, но уже почти в лохмотьях, накрылся им, и сон и бред опять разом охватили его. Он забылся.
— Гм… да? А скажите, пожалуйста, слыхивал я, что на приисках рабочие это самое золото очень искусно скрывают. Возьмет будто бы иной золотничок или два песочку и так
спрячет, что никакими то есть средствами…
Правда ли это?
Чекко
спрятал в карман этот кусок бумаги, но он лег ему на сердце камнем и с каждым днем всё становился тяжелей. Не однажды он хотел показать письмо священнику, но долгий опыт жизни убедил его, что люди справедливо говорят: «Может быть, поп и говорит богу
правду про людей, но людям
правду — никогда».
— Нет, Андрей Васьянович! Конечно, сам он от неприятеля не станет
прятать русского офицера, да и на нас не донесет, ведь он не француз, а немец, и надобно сказать
правду — честная душа! А подумаешь, куда тяжко будет, если господь нас не помилует. Ты уйдешь, Андрей Васьянович, а каково-то будет мне смотреть, как эти злодеи станут владеть Москвою, разорять храмы господни, жечь домы наши…
Надо
правду говорить, — продолжала Манефа, понизив голос, — от людей утаишь, от Бога не
спрячешь — ины матери смолоду баловались с ребятами, грешили…
Облилась Дуня слезами при этих словах давнего верного друга. Сознавала она
правду в речах Груни и не могла ничего возразить. В глубокую думу погрузилась она и через несколько минут, надрываясь от горя, кинулась на постель Аграфены Петровны и,
спрятав лицо в подушки, не своим как будто голосом стала отрывисто вскрикивать. Если б эти рыданья, эти сердечные вопли случились в сионской горнице, собор Божьих людей возопил бы: «Накатил! Накатил!» Хлыстовские душевные движенья оставались еще в Дуне. Причитала она...
Не
правда ли, как ужасно? Не
правда ли, как глубоко запустила смерть свои когти в душу Левина? Ему приходится
прятать от себя шнурок, чтобы не повеситься! Но как же возможно
спрятать что-нибудь самому от себя? Возможно это только тогда, когда спрятавший не хочет найти; а тогда незачем и
прятать. Курильщик, когда ему захочется курить, без малейшего труда найдет табак, который он от себя
спрятал. А если не найдет, то это не курильщик.
— Послушай! — сказал Спаланцо плачущей жене. — Мой покойный отец говорил мне, что скоро настанет время, когда будут смеяться над теми, которые веруют в существование ведьм. Мой отец был безбожник, но всегда говорил
правду. Нужно, значит, спрятаться куда-нибудь и выждать то время…Очень просто! В гавани починяется корабль моего брата Христофора. Я
спрячу тебя в этот корабль, и ты не выйдешь из него до тех пор, пока не настанет время, о котором говорил мой отец. Время это, по его словам, настанет скоро…
Коромыслов. Вздор, вставайте! Вы не виноваты! Да ну же, дорогая… Так, так, и лицо нечего
прятать: со всяким бывает, и делать вам с собой ничего не надо. Вот я вас на креслице посажу и вина вам дам… или нет, не хотите? Ну не надо, —
правда, нелепая привычка: от всего лечить вином. Ну как, лучше?
— Вы защищаете его… Я вам очень благодарна… Но я сама видела, как он побледнел, когда староста заметил, что ружье разряжено, и наконец, я сама видела на его одежде… кровь… Я знаю одно только, что он не грабил его… Ведь тогда он принес бы домой деньги или вещи и здесь
спрятал бы. Не
правда ли?