Неточные совпадения
Заседание уже началось.
У стола, покрытого сукном, за который сели Катавасов и Метров, сидело шесть человек, и один из них, близко пригибаясь к рукописи, читал что-то. Левин сел на один из пустых стульев, стоявших вокруг стола, и шопотом
спросил у сидевшего тут
студента, что читают.
Студент, недовольно оглядев Левина, сказал...
— Да вот какой-то
спрашивал, здесь ли
студент живет, вас называл,
у кого проживаете. Вы тут сошли, я показал, а он и пошел. Вишь ведь.
— Я Родион Романыч Раскольников, бывший
студент, а живу в доме Шиля, здесь в переулке, отсюда недалеко, в квартире нумер четырнадцать.
У дворника
спроси… меня знает. — Раскольников проговорил все это как-то лениво и задумчиво, не оборачиваясь и пристально смотря на потемневшую улицу.
Она вспомнила, как посетившая ее в остроге Берта рассказывала ей, что тот
студент, которого она любила, живя
у Китаевой, приезжал к ним,
спрашивал про нее и очень жалел.
Случай, с которого стала устраиваться ее жизнь хорошо, был такого рода. Надобно стало готовить в гимназию маленького брата Верочки. Отец стал
спрашивать у сослуживцев дешевого учителя. Один из сослуживцев рекомендовал ему медицинского
студента Лопухова.
— Сколько
у вас профессоров в отделении? —
спросил как-то попечитель
у студента в политической аудитории.
Когда кончили читать, Зухин, другие
студенты и я, чтоб доказать свое желание быть товарищем, выпили по рюмке водки, и в штофе почти ничего не осталось. Зухин
спросил,
у кого есть четвертак, чтоб еще послать за водкой какую-то старую женщину, которая прислуживала ему. Я предложил было своих денег, но Зухин, как будто не слыхав меня, обратился к Оперову, и Оперов, достав бисерный кошелек, дал ему требуемую монету.
После чая, которым лакеи обнесли гостей, дерптский
студент спросил у Фроста по-русски...
До крайности заинтересованная этим, Сусанна Николаевна
спросила Егора Егорыча, отчего эти рубцы
у всех
студентов?
— Вы
спросите у меня, кого я не знаю! — ответил капитан, пожимая плечами. — И господин Бессонов, будучи
студентом, жил в моем отеле. Мы были хорошими друзьями, благородное слово. Кто только не жил
у меня, мосье Лопатин! Многие знатные теперь инженеры, юристы и писатели знают капитана. Да, весьма многие известные люди помнят меня.
— Кто эта девица? —
спросил студент тихо
у старухи.
— Недобрая ваша мама! — говорила она, усаживая их. — Совсем меня забыла. Недобрая, недобрая, недобрая… Так и скажите ей. А вы на каком факультете? —
спросила она
у студента.
— 26 целковых! — сказал Кузьма и пожал плечами. —
У нас в Качаброве,
спроси кого хочешь, строили церкву, так за одни планты было дадено три тыщи — во! Твоих денег и на гвозди не хватит! По нынешнему времю 26 целковых — раз плюнуть!.. Нынче, брат, купишь чай полтора целковых за фунт и пить не станешь… Сейчас вот, гляди, я курю табак… Мне он годится, потому я мужик, простой человек, а ежели какому офицеру или
студенту…
— Синий воротник, батюшка, ничего не доказывает. Вон и
у жандармов тоже синий воротник. Синий воротник — это одна только форма, а я
спрашиваю: по духу
студент ли вы?
В первый раз я с ним говорил
у Я.П.Полонского, когда являлся к тому, еще дерптским
студентом, автором первой моей комедии"Фразеры". Когда я сказал ему
у Полонского, что видал его когда-то в Нижнем, то Я.П.
спросил с юмором...
Однажды весною, в 1889 году, я зашел по какому-то делу в помещение Общества русских
студентов. Лица
у всех были взволнованные и смущенные, а из соседней комнаты доносился плач, — судя по голосу, мужчины, но такой заливчатый, с такими судорожными всхлипываниями, как плачут только женщины. И это было страшно. Я вошел в ту комнату и остановился на пороге. Рыдал совершенно обезумевший от горя Омиров. Я
спросил соседа, в чем дело. Он удивленно оглядел меня.
— Когда поставлен этот памятник? —
спросил барин, сильно за сорок лет, в светлом пальто,
у стоявшего с ним молоденького
студента в сюртуке, в очках, по всем признакам, только что надевшего форму.