Неточные совпадения
Городничий.
Спасибо,
спасибо! Прошу садиться,
господа!
— На радости
Спасибо даже
баринуЗабыл сказать старик,
Зато крестьяне прочие
Так были разутешены,
Так рады, словно каждого
Он подарил рублем!
Илья (Робинзону). Вот
спасибо,
барин. Выручил.
—
Господа! Скажем
спасибо оратору…
— Merci, merci, monsieur Charles! [
Спасибо,
спасибо,
господин Шарль! (фр.)]
Барин ему попался,
спасибо, добрый — не принуждал.
— Нет, брат,
спасибо, — промолвил он, — все равно где умереть. Я ведь до зимы не доживу… К чему понапрасну людей беспокоить? Я к здешнему дому привык. Правда, господа-то здешние…
Архип взял свечку из рук
барина, отыскал за печкою фонарь, засветил его, и оба тихо сошли с крыльца и пошли около двора. Сторож начал бить в чугунную доску, собаки залаяли. «Кто сторожа?» — спросил Дубровский. «Мы, батюшка, — отвечал тонкий голос, — Василиса да Лукерья». — «Подите по дворам, — сказал им Дубровский, — вас не нужно». — «Шабаш», — примолвил Архип. «
Спасибо, кормилец», — отвечали бабы и тотчас отправились домой.
«Ну что же, поцарствовал, надо и честь знать, — уныло резонировал Вахрушка, чувствуя, как у него даже „чистота“ не выходит и орудия наведения этой чистоты сами собой из рук валятся. —
Спасибо голубчику Галактиону Михеичу, превознес он меня за родительские молитвы, а вперед уж, что
господь пошлет».
—
Спасибо,
барин, — сказала старуха, — в этом теперь уж нет нужды.
—
Спасибо,
барин, — говорил мне пахарь, отряхая сошник и перенося соху на новую борозду.
— О, если так,
барин, то
спасибо тебе; когда нас поставят в меру, то все скажем, что мы в солдаты не хотим и что мы вольные люди.
—
Спасибо,
господин Желваков,
спасибо! — говорит его высокородие, — это ты хорошо делаешь, что стараешься соединить общество! Я буду иметь это в виду,
господин Желваков!
— Здравствуй, Зухин.
Спасибо, что зашел. А,
господа, садитесь. Ты пусти, Кудряшка, — обратился он к рекруту, с которым ужинал и разговаривал, — с тобой после договорим. Садитесь же. Что? удивило тебя, Зухин? А?
—
Спасибо тебе,
барин, — говорит он, влезая на козлы и что-то дожевывая. — А вы,
господа юнкаря, не сомневайтесь. Только упреждаю: держитесь крепко, чтобы вы не рассыпались, как картофель.
—
Спасибо, батюшка,
спасибо! награди тебя
господь и все святые угодники! Нечего делать, кормильцы, постараюсь, хоть на свою голову, горю пособить. Отойдите, родимые, дело глаза боится!
—
Спасибо тебе, Борис Федорыч,
спасибо. Мне даже совестно, что ты уже столько сделал для меня, а я ничем тебе отплатить не могу. Кабы пришлось за тебя в пытку идти или в бою живот положить, я бы не задумался. А в опричнину меня не зови, и около царя быть мне также не можно. Для этого надо или совсем от совести отказаться, или твое уменье иметь. А я бы только даром душой кривил. Каждому, Борис Федорыч,
господь свое указал: у сокола свой лет, у лебедя свой; лишь бы в каждом правда была.
—
Спасибо ему!.. И тебе, родной,
спасибо! Пока
господь век продлит, буду молить за вас
господа! — проговорил Кондратий, между тем как Яша оглядывал его с прежним добродушным любопытством.
—
Спасибо,
господа, за угощенье! Прощайте!
— Merci, mon officier! [
Спасибо,
господин офицер! (франц.)] — сказал один усатый гренадер. — Подождите, друзья! Я сбегаю к нашей маркитанше: у ней все найдешь за деньги.
—
Спасибо тебе, Митрий Семеныч, на добром слове! — сказал Прокудин, а за ним и другие повторили то же самое. Настя подала
барину ручник, а
барин положил на тарелку целковый.
«
Спасибо за то, что хоть не компрометировал окончательно человека! — подумал старший
господин Голядкин.
— Уеду я скоро… поправлюсь, — с улыбкой говорил Гаврило Степаныч, прощаясь с нами. —
Спасибо,
господа… Саша, проводи их…
Спасибо, Асклипиодот… Славный, братец, у тебя голос… разжалобил ты меня…
—
Спасибо, отец родной, и то хозяюшка твоя накормила, дай ей
господь бог много лет здравствовать…
Салай Салтаныч. Люди берут деньги,
спасибо скажут, а тебе давай, — ты бранишь. А что ты был? Я тебе жизнь давал, человеком делал. Кабы умен был,
барином жил, — и тебе хорошо, и мне хорошо. Кто виноват? Сама себя бьет, кто не чисто жнет.
— Что, брат Гришка, — подхватывал Петруха, — якшаться с нами небось не хотел: и такие, мол, и сякие, и на свадьбу не звал… гнушаться, знать, только твое дело; а вот ведь прикрутили же мы тебя… Погоди-тка!
Барин за это небось
спасибо не скажет: там, брат, как раз угостят из двух поленцев яичницей… спину-то растрафаретят…
Шервинский. Ну,
спасибо, Елена Васильевна. Я уж попробовал! Сегодня еду на извозчике, а уже какие-то пролетарии по тротуарам так и шныряют, так и шныряют. И один говорит таким ласковым голоском: «Ишь, украинский
барин! Погоди, говорит, до завтра. Завтра мы вас с извозчиков поснимаем!» У меня глаз опытный. Я, как на него посмотрел, сразу понял, что надо ехать домой и переодеваться. Поздравляю вас — Петлюре крышка!
—
Спасибо,
господин! Ежели уж вы приглашаете, то я останусь. Надо вот переметы с седла снять, кое-что в избу внести. Оно хоть, скажем, конь-то у меня во дворе привязан, а все же лучше: народ-то у вас в слободе фартовый, особливо татары.
—
Спасибо,
господин, — сказал он, подымаясь.
Спасибо!
Живем-таки. Что
Господа гневить!
Откуда, Вася?
— Ну,
спасибо вам,
господа… Э-эх! На всех бы наплевать, — Измаила жалко… Поверите, братцы, — за этого человека сейчас праву руку долой! Брат, — даром что нехристь!..
—
Спасибо Ефрему, — сказал Псеков, — без него мы и не догадались бы. Ему первому пришло на мысль, что здесь что-то не так. Приходит сегодня ко мне утром и говорит: «А отчего это наш
барин так долго не просыпается? Целую неделю из спальни не выходит!» Как сказал он мне это, меня точно кто обухом… Мысль сейчас мелькнула… Он не показывался с прошлой субботы, а ведь сегодня воскресенье! Семь дней — шутка сказать!
При этой мысли мне сделалось как-то совестно расспрашивать их о
господах, и беседа наша, вероятно бы, прекратилась, но
спасибо Грачихе; как и когда она вернулась в избу, я не видал, только вдруг опять явилась из-за перегородки и с лицом, еще более покрасневшим.
Мерчуткина. Я, батюшка, в пяти местах уже была, нигде даже прошения не приняли. Я уж и голову потеряла, да
спасибо зятю Борису Матвеичу, надоумил к вам сходить. «Вы, говорит, мамаша, обратитесь к
господину Шипучину: они влиятельный человек, все могут…» Помогите, ваше превосходительство!
— И-и, батюшка, я в пяти местах уже была, и везде даже прошения не взяли! — сказала Щукина. — Я уж и голову потеряла, да
спасибо, дай бог здоровья зятю Борису Матвеичу, надоумил к вам сходить. «Вы, говорит, мамаша, обратитесь к
господину Кистунову: он влиятельный человек, для вас все может сделать»… Помогите, ваше превосходительство!
—
Спасибо на ласке,
господин купец, — молвил он, — а денег твоих не возьму.
Барин принял гуся и говорит мужику: «
Спасибо, мужик, тебе за гуся, только не знаю, как мы твоего гуся делить будем.
Барин говорит: «
Спасибо за гусей. Да вот у меня жена, два сына, две дочери, всех шестеро, — как бы нам поровну разделить твоих гусей?»
— Ах, Нюта, Нюта! Если б у людей не было памяти! — сокрушенно вздохнул он, понемногу приходя в себя. — Как вспомню, я с ума схожу!.. За что ты убила меня? что я сделал тебе? А вы! — обратился он к Полоярову. — Я принимал вас в дом к себе как честного человека, а вы вот чем отплатили!..
Спасибо вам,
господин Полояров!.. И тебе
спасибо, дочка!
— Да вот, приглядываю по силам; уж и то, говорю вам, всю практику бросила на это время… Оставить-то не на кого…. Ну, тоже доктор —
спасибо ему — навещает пока, а что
господин Полояров, так очень даже мало ездят; я просто удивляюсь на них… Эдакой, подумаешь, ученый, умный человек, писатель, и никакого сострадания!.. Как даже не грешно!..
—
Спасибо,
барин! — весело благодарил старый матрос. — Сиротка рад будет.
—
Спасибо, друг,
спасибо. Пошли Господи здоровья твоим
господам, что не оставляют меня, хворого, убогого. А я завсегда ихний богомолец. За каждой литургией у меня по всем церквам части за них вынимают, а на тезоименитства их беспереводно поются молебны Николаю чудотворцу, святителю мирликийскому, Андрею Христа ради юродивому, Варваре великомученице. Каждый раз во всей исправности справляем. А как яблочки у вас в саду?
Льстивые слова знатной барышни понравились надменному купчине. «Видите, Дарья Сергевна, — говорил он, — видите, как знатные
господа, генеральские дети об нас отзываются!
Спасибо Дунюшке,
спасибо голубушке, что так заслужила у
господ Луповицких!» Он согласился оставить Дуню у Луповицких до сентября. Дарья Сергевна была тем недовольна. Расплакалась даже.
— Захотел бы, так не минуту сыскал бы, а час и другой… — молвила Татьяна Андревна. — Нет, ты за него не заступайся. Одно ему от нас всех: «Забудь наше добро, да не делай нам худа». И за то
спасибо скажем. Ну, будет! — утоля воркотней расходившееся сердце, промолвила Татьяна Андревна. — Перестанем про него поминать…
Господь с ним!.. Был у нас Петр Степаныч да сплыл, значит, и делу аминь… Вот и все, вот и последнее мое слово.
— Трудно будет ей прожить свой век такой добренькой да хорошей! — раздумывает кухарка. — Не дай
господь, помру я рано; что будет с Дорушкой?
Спасибо еще в приют определили
господа, все лучше. Мастерству выучится, не помрет без куска хлеба! — И пуще ласкает Аксинья любовно прильнувшую к ее полной груди милую Дорушку.
—
Спасибо тебе… Век за тебя
господа нашего молить буду!
Спасибо! — страстным шепотом роняла она.
— Уж вот, барышня,
спасибо вам! Век за вас буду бога молить! Пошли вам
господь доброго здоровья!
—
Спасибо за гостеприимство, — сказал Теркин, чувствуя, что имеет дело с
барином не такого калибра, как „Петька“ Зверев. — А ежели не поладим, Павел Иларионович?
—
Господа честные, покупатели дорогие! К нам в лавку покорно просим, у нас всякого товару припасено вдоволь, есть атласы, канифасы, всякие дамские припасы, чулки, платки, батисты!.. Продаем без обмеру, без обвесу, безо всякого обману. Сдачи не даем и сами мелких денег не берем. Отпускаем товар за свою цену за наличные деньги, у кого денег нет, тому и в долг можем поверить: заплатишь —
спасибо, не заплатишь — бог с тобой.
— Весело… Очень весело!
Спасибо вам,
господин, за такую веселость! Не весело, а скверно жить! Тяжело жить!