Неточные совпадения
Нельзя быть моральным человеком и хорошим христианином в индивидуальной, личной жизни и быть жестоким эксплуататором и аморальным в
социальной жизни в
качестве представителя власти, хозяина предприятий, главы семьи и пр.
Делом творцов культуры должно быть не унизительное приспособление к массовому
социальному движению, а облагораживание этого движения, внесение в него аристократического начала
качества.
Эти-то платоновские идеи-качества ведомы и мифологическому сознанию народа и отразились в его сагах, сказках, фольклоре: отсюда происходят чары, заклинания, наговоры, отсюда тотемы [Тотем — класс (а не особь) объектов или явлений природы, которому первобытная
социальная группа людей, род, племя, иногда отдельный человек оказывают специальное поклонение, с которым считают себя родственно связанными и по имени которого себя называют.
Социальные и национальные
качества человека повторимы, подлежат обобщению, отвлечению, превращению в quasi–реальности, стоящие над человеком, но за этим скрыто более глубокое ядро человека.
Аристократизм
социальный утверждает неравенство совсем не личное, не личных
качеств, а неравенство родовое, социально-классовое, кастовое.
Истинный не социализированный иерархизм связан не с
социальным положением, не с
социальным происхождением или богатством, а с различием даров или призваний, с личными
качествами.
Социальная аристократия есть аристократия символическая, а не реальная, её
качества, вызывающие чувства гордости, не являются
качествами лично-человеческими, а лишь знаками, символами рода.
Социальный же религиозный аристократизм находит своё выражение в осевшей и кристаллизовавшейся церковной иерархии, которая уже не зависит от личных
качеств, личной духовности, т. е. личного аристократизма.
Духовный аристократизм в отличие от аристократизма
социального есть аристократизм личный, аристократизм личного благородства, личных
качеств и даров.
Средний человек всех
социальных классов и группировок всегда имеет не очень высокие личные
качества, он детерминирован
социальной средой, находится во власти
социальной обыденности.
Социальный аристократизм есть аристократизм родовой, а не личный,
качеств родовых, а не
качеств личных.
Эта объективация совершается в истории путем разнообразных форм социализации, т. е. отчуждения личных
качеств и перенесения их на
социальные группы, где эти
качества теряют реальный характер и приобретают характер символический.
Демагогия, которая владеет массами через лесть и через уступку массам высших ценностей и которая играет такую роль в революционных
социальных движениях, всегда означает предание количества
качеству, извращение иерархии ценностей, отречение от благородства во имя похоти власти.
Сложность
социального вопроса как вопроса духовного еще в том, что должно всемерно стремиться к улучшению положения масс и к увеличению
социального значения труда, но не должно допускать господства масс над человеческой личностью, власти количества над
качеством, преобладания ценностей материальных над ценностями духовными.
В массе личность всегда ослаблена и понижена в своем
качестве, она подчиняется
социальной обыденности, хотя бы эта обыденность переживала экстатическое состояние.
Гениальность есть целостное
качество человеческой личности, а не специальный дар, и она свидетельствует о том, что человек прорывается к первоисточнику, что творческий процесс в нем первороден, а не определен
социальными наслоениями.
В
качестве прагматиста и
социального утилитариста он судит о значительности и ценности явлений духа и мысли исключительно по ближайшим
социальным результатам.
Человек должен отличаться от человека по своим личным
качествам, а не по своему
социальному положению, классовому или сословному.
Познаваемая действительность меняется от экзистенциального
качества человека и от отношений человека к человеку, то есть познание носит
социальный характер.
Переход от символических ценностей к ценностям реальным есть вместе с тем победа достоинства и
качества человека над достоинством и
качеством чина, положения в обществе, победа личного достоинства над достоинством родовым, победа человеческой иерархии над иерархией родовой, иерархией
социальных положений, победа того, что человек есть, над тем, что у человека есть.
Дух есть
качество, стоящее вне всякой утилитарности, заражающей жизнь мира, вне употребления средств, не похожих на цели, вне внешних достижений и реализации, вне орудий, которыми пользуется «мир» в борьбе, вне «общественного мнения», вне
социальной обыденности.
В отличие от этого реальны святой, пророк, гениальный творец,
социальный реформатор, реальна иерархия человеческих
качеств.
Аристократическая (в метафизическом, а не
социальном смысле слова) мораль есть мораль ценности,
качества, индивидуальности, творчества.
Демократизм (в метафизическом, а не
социальном смысле слова) глубоко буржуазен, ибо ставит благополучие и устроение людей выше ценности, количество выше
качества, средне-общее выше индивидуального, распределение выше творчества.
Поэтому ложный,
социальный иерархизм, в сущности, уравнивает индивидуальности перед фиктивными ценностями буржуазных положений, лишает человека его коренных и глубоких
качеств, противоборствует подлинной метафизической иерархии мира.
Для метафизики демократизма человек определяется также не по внутренним, всегда разностным своим
качествам, а по механически уравненному
социальному положению.
В ложном иерархизме, иерархизме царства кесарева,
качества человека и неповторимая его индивидуальность приносятся в жертву вне человека лежащей иерархии
социальной среды, иерархии буржуазных положений.
Литература сперва величаво и подробно рассуждала о том, сколькими пальцами ради спасения души надо креститься и сколько раз говорить «аллилуйя», а потом стала искать в расколе воображаемых
качеств, основывая свои воззрения не на личном знакомстве с расколом и раскольниками и не на взгляде их на религию и
социальные отношения.
Человек оценивается по внешней,
социальной своей оболочке, а не по внутренним, духовным своим
качествам.