Неточные совпадения
— А кто их заводил? Сами завелись: накопилось шерсти, сбыть некуды, я и начал
ткать сукна, да и сукна толстые, простые; по дешевой цене их тут же на рынках у меня и разбирают. Рыбью шелуху, например, сбрасывали на мой берег шесть лет сряду; ну, куды ее девать? я начал с нее варить клей, да сорок тысяч и взял. Ведь у меня всё так.
— Право, отец мой, никогда еще не случалось продавать мне покойников. Живых-то я уступила, вот и третьего года протопопу двух девок, по сту рублей каждую, и очень благодарил, такие вышли славные работницы: сами салфетки
ткут.
Задумал на продажу
ткать,
Купца затеял подорвать
И лавочку открыть в окошке сам решился.
«В сущности, есть много оснований думать, что именно эти люди — основной материал истории, сырье, из которого вырабатывается все остальное человеческое, культурное. Они и — крестьянство. Это — демократия, подлинный демос — замечательно живучая, неистощимая сила. Переживает все социальные и стихийные катастрофы и покорно, неутомимо
ткет паутину жизни. Социалисты недооценивают значение демократии».
Невидимые ткачи
ткали за окном густейшую, белую пелену, как бы желая скрыть цепь солдат на перроне станции.
«Необходимо веретено, которое спрягало бы мысли в одну крепкую, ровную нить… Паук
ткет свою паутинку, имея точно определенную цель».
Но, перегруженный впечатлениями, он вообще как будто разучился думать; замер паучок, который
ткет паутину мысли. Хотелось поехать домой, на дачу, отдохнуть. Но ехать нельзя было, Варавка телеграммой просил подождать его приезда.
Как мыслитель и как художник, он
ткал ей разумное существование, и никогда еще в жизни не бывал он поглощен так глубоко, ни в пору ученья, ни в те тяжелые дни, когда боролся с жизнью, выпутывался из ее изворотов и крепчал, закаливая себя в опытах мужественности, как теперь, нянчась с этой неумолкающей, волканической работой духа своей подруги!
И очарование разрушено этим явным, не скрываемым ни перед кем желанием и этой пошлой, форменной похвалой его искусству рассказывать. Он только соберет все мельчайшие черты, только удастся ему
соткать тончайшее кружево, остается закончить какую-нибудь петлю — вот ужо, вот сейчас…
Он вспомнил, что когда она стала будто бы целью всей его жизни, когда он
ткал узор счастья с ней, — он, как змей, убирался в ее цвета, окружал себя, как в картине, этим же тихим светом; увидев в ней искренность и нежность, из которых создано было ее нравственное существо, он был искренен, улыбался ее улыбкой, любовался с ней птичкой, цветком, радовался детски ее новому платью, шел с ней плакать на могилу матери и подруги, потому что плакала она, сажал цветы…
Так
ткет паук паутину где-нибудь в темном углу и с терпением, достойным лучшей участи, ждет своих жертв…
На полу лежал огромный мягкий ковер персидского рисунка, какие в те времена
ткали крепостные искусницы.
Он переписывал его несколько месяцев, выводя старческим убористым почерком одну строку за другой, как паук
ткет свою паутину.
В свободное время скитницы пряли лен или шерсть,
ткали и шили, убирались по хозяйству и готовили свою скитскую еду.
Який кольвек блазень, який кольвек лёкай, хлоп, а наигоржей хлоп тыле людзей може загубить, же сам и
сотки од них не варт.
— Рогожами!.. Рогожу
ткут и в Нижное возят. И что они для этого самого казенных лесов переводят — боже ты мой! — заключил кучер.
«Пожалте сюда, поглядите-ка, хитра купецкая политика. Не хлыщ, не франт, а миллионный фабрикант попить, погулять охочий на труд на рабочий. Видом сам авантажный, вывел корпус пятиэтажный,
ткут, снуют да мотают, все на него работают. А народ-то фабричный, ко всему привычный, кости да кожа, да испитая рожа. Плохая кормежка, да гнилая одежка, подводит живот да бока у фабричного паренька.
Тогда богородские гусляки
ткали на ручных станках нанку и канаус и разводили лучший «богемский» хмель.
Расходовались эти деньги подшибалами так: 8 копеек
сотка водки, 3 — хлеб, 10 — в «пырку», так звались харчевни, где за пятак наливали чашку щей и на 4 копейки или каши с постным маслом, или тушеной картошки; иные ухитрялись еще из этого отрывать на махорку.
Кружев не плетут, ковров не
ткут, поярков не валяют, сапогов не тачают, кож не дубят, мыла не варят.
Мы переглянулись, и на всех лицах прочли: булок нет, заведений нет, кружев не плетут, ковров не
ткут — непременно на старичка взглянуть надо!
И он с тою же пленительностью представил из себя «молодца», то есть выпрямился, отставил одну ногу, выпятил грудь и откинул назад голову. Все улыбнулись, но кисло как-то, словно всякий говорил себе: ну, пошел теперь паук паутину
ткать!
— А знаете ли вы, маменька, отчего мы в дворянском званье родились? А все оттого, что милость Божья к нам была. Кабы не она, и мы сидели бы теперь в избушечке, да горела бы у нас не свечечка, а лучинушка, а уж насчет чайку да кофейку — об этом и думать бы не „смели! Сидели бы; я бы лаптишечки ковырял, вы бы щец там каких-нибудь пустеньких поужинать сбирали, Евпраксеюшка бы красну
ткала… А может быть, на беду, десятский еще с подводой бы выгнал…
Я все это слышал из спальни, после обеда отдыхая, и, проснувшись, уже не решился прерывать их диспута, а они один другого поражали: оный ритор, стоя за разум Соломона, подкрепляет свое мнение словами Писания, что „Соломон бе мудрейший из всех на земли сущих“, а моя благоверная поразила его особым манером: „Нечего, нечего, — говорит, — вам мне
ткать это ваше: бе, да рече, да пече; это ваше бе, — говорит, — ничего не значит, потому что оно еще тогда было писано, когда отец Савелий еще не родился“.
Эти пестрые ковры солнечных фей, мечущийся трепет которых, не прекращая ни на мгновение
ткать ослепительный арабеск, достиг неистовой быстроты, — были везде, вокруг, под ногами, над головой.
Я
ткала ковры с восхода по закат, не вставая почти.
Долги вы, зимние ноченьки,
Скучно без милого спать,
Лишь бы не плакали оченьки,
Стану полотна я
ткать.
Отпраздновав несколько дней дома и наладив все, что без нее в домашнем хозяйстве приходило в расстройство, Марья Николаевна опять отправлялась пешком за сто верст на свою фабрику, пока, наконец, в конце второго года явилась оттуда веселая и счастливая, с кульком основы, узоров и шерстей, и, поставив в светлом углу бедной горницы ткацкий стан, начала дома
ткать ковры уже как опытная мастерица.
Все хмурился игумен Моисей, делая обзор захудавшей обители. Он побывал и в келарне и в мастерских, где сестры
ткали себе холсты, и отсюда уже прошел к игуменье.
Чулан тут у них в сенях был из дощечек отгорожен в уголке; там их рухлядь кое-какая стояла: две, не то три коробки, донца, прялки, тальки, что нитки мотают, стан, на котором холсты
ткут, да веретье — больше у них ничего не было.
Настя умела и жать, и гресть за косой, и снопы вязать, и лошадью править, и пеньку мять, прясть,
ткать, холсты белить; словом, всю крестьянскую работу знала, и еще как ловко ее справляла, и избы курной она не боялася.
Творец из лучшего эфира
Соткал живые струны их,
Они не созданы для мира,
И мир был создан не для них!
«Стерженёк, — думал он. — Вот и я — веретено. Верчусь. А кто прядёт? Тихон сказал: человек прядёт, а чёрт дерюгу
ткёт. Экая несуразная морда!»
Льдисто сверкали большие окна фабричной больницы, школы; маленькие люди челноками сновали по земле,
ткали бесконечную ткань дела, люди ещё меньше бегали по песку фабричного посёлка.
Рабочие
ткут великолепное полотно, одеваясь в лохмотья, живя в грязи, пьянствуя; они в массе околдованы тоже какой-то особенной глупостью, дерзко открытой, лишённой даже той простенькой, хозяйственной хитрости, которая есть у каждого мужика.
Когда отец сказал ей: «Ты что же, учёная, не взглянешь, как тебе на рубахи полотно
ткут?» — она ответила...
— Человек — нитку прядёт, чёрт — дерюгу
ткёт, так оно, без конца, и идёт.
— Вот она пыхтит, история! Ей и надо учиться. Нам положено полотно
ткать, а история — дело не наше. Мне пятьдесят, пора меня сменить.
Но ведь все это только приблизительные расчеты, а если бы спуститься на самое дно этого заветного уголка, где паук
ткет свою золотую паутину — мы, вероятно, увидели бы, что капиталисты наживают на заплаченные ими старателям 3 миллиона рублей не 4 1/2 миллиона рублей, то есть 150 % на капитал, а гораздо больше.
Вычитанное из книг развивается в странные фантазии, воображение неустанно
ткет картины бесподобной красоты, и точно плывешь в мягком воздухе ночи вслед за рекою.
Ее понесли далее. Та же история повторилась с одной саксонской статуэткой, которую бабушка долго рассматривала и потом велела вынесть неизвестно за что. Наконец, пристала к обер-кельнеру: что стоили ковры в спальне и где их
ткут? Обер-кельнер обещал справиться.
Как уж наши молодцы,
Хоть голы, да удалы!
Они сукна
ткутВо двенадцать рук.
Они сукна переткали —
Всем кафтаны першивали.
Нам не дороги кафтаны,
Были б денежки в кармане.
Целковые по мошнам
Не дают спать по ночам;
Медны денежки гремят —
Во кабак идти велят.
Целовальничек Андрей,
Отпирай кабак скорей:
У нас новый кафтан есть,
Мы заложим его здесь,
Не домой же его несть.
Я видал, как они все эти обрывки нитей терпеливо разбирали, связывали их кусочек с кусочком, наматывали образовывающуюся таким образом пеструю, разноцветную нить на длинные шпули; потом их трастили, ссучивали еще толще, растягивали на колышках по стене, сортировали что-нибудь одноцветное для каем и, наконец,
ткали из этих «поплевок» через особое бердо «поплевковые одеяла».
— Это, — говорили, — миленький, где бумагу прядут и
ткут, так — как до такого узелка дойдут, сорвут его да на пол и сплюнут — потому что он в берда не идет, а братец их собирает, а мы из них вот тепленькие одеяльца делаем.
Павлагеюшка тоже вязала и сучила поплёвки и
ткала одеяла, но, кроме того, она, по усердию к приютившей ее семье, несла еще все самые тяжелые работы в доме: ходила под кручу на Орлик за водою, носила топливо, и прочее, и прочее.
Все сестры Голована были пожилые девушки и все помогали брату в хозяйстве: они убирали и доили коров, ходили за курами и пряли необыкновенную пряжу, из которой потом
ткали необыкновенные же и никогда мною после этого не виданные ткани.
Акулина обмывала, обшивала детей и мужа, пряла и
ткала и белила свои холсты, варила и пекла в общей печи, бранилась и сплетничала с соседями.
— Не нарочно мы их пятками
ткали, а только ноги свои подвели, говорит дядя.
— Так что же, что заплочено? Это дом мой, а мне мои родные всякой платы дороже. Ты побыл здесь и уедешь, а они здесь всегдашние: вы их ни пятками
ткать, ни глаза им жечь огнем не смеете.
С этих пор медный рубль был у него в кармане, а хозяйство пошло лучше; здоровые руки его жены никогда не были праздны: она себе и пряла и
ткала, да еще оказалась мастерицею валять чулки и огородничать.