Неточные совпадения
Делать всё для масс
народа, а не ждать ничего от них; массы
составляют объект нашей деятельности, но не могут быть нашими сотрудниками до тех пор, пока они инертны, как теперь, — начал он, как будто читал лекцию.
Один из самых печальных результатов петровского переворота — это развитие чиновнического сословия. Класс искусственный, необразованный, голодный, не умеющий ничего делать, кроме «служения», ничего не знающий, кроме канцелярских форм, он
составляет какое-то гражданское духовенство, священнодействующее в судах и полициях и сосущее кровь
народа тысячами ртов, жадных и нечистых.
По городу грянула весть, что крест посадили в кутузку. У полиции весь день собирались толпы
народа. В костеле женщины
составили совет, не допустили туда полицмейстера, и после полудня женская толпа, все в глубоком трауре, двинулась к губернатору. Небольшой одноэтажный губернаторский дом на Киевской улице оказался в осаде. Отец, проезжая мимо, видел эту толпу и седого старого полицмейстера, стоявшего на ступенях крыльца и уговаривавшего дам разойтись.
От волнения Тит в первую минуту не мог сказать слова, а только тяжело дышал. Его худенькое старческое лицо было покрыто потом, а маленькие глазки глядели с усталою покорностью.
Народ набился в волость, но, к счастью Тита, большинство здесь
составляли кержаки.
Восклицание «уж так нынче
народ слаб стал!»
составляет в настоящее время модный припев градов и весей российских. Везде, где бы вы ни были, — вы можете быть уверены, что услышите эту фразу через девять слов на десятое. Вельможа в раззолоченных палатах, кабатчик за стойкой, земледелец за сохою — все в одно слово вопиют: «Слаб стал
народ!» То же самое услышали мы и на постоялом дворе.
— Господа! — молвил Рыбин, и бородатое лицо напряглось, покраснело. — Значит — господа книжки
составляют, они раздают. А в книжках этих пишется — против господ. Теперь, — скажи ты мне, — какая им польза тратить деньги для того, чтобы
народ против себя поднять, а?
Так вот-с какие люди бывали в наше время, господа; это не то что грубые взяточники или с большой дороги грабители; нет, всё народ-аматёр был. Нам и денег, бывало, не надобно, коли сами в карман лезут; нет, ты подумай да прожект
составь, а потом и пользуйся.
Какой тип священника лучше и любезнее для
народа, это покажет время; но личные мои симпатии, несомненно, тянут к прежнему типу, и я очень рад, что он исчезает настолько медленно, что и теперь еще
составляет большинство.
Всякий
народ тут: чиновные и нечиновные, больные и здоровые, канальи и честные люди, бонапартисты и простые, застенчивые люди, которые никак не могут прийти в себя от изумления, какое горькое волшебство привело их в соприкосновение со всем этим людом, которого они не искали и незнание которого
составляло одну из счастливейших привилегий их существования.
Он, в свою очередь, подтвердил мою догадку и, поздравив меня с тем, что Россия обладает столь целесообразными пословицами, присовокупил, что по-французски такого рода изречения
составляют особого рода кодекс, именуемый «la sagesse des nations». [«мудрость
народов»] Через минуту все пассажиры уже знали, что в среде их сидит un journaliste russe, [русский журналист] у которого уши выше лба не растут.
В большой комнате казармы было пропасть
народа: морские, артиллерийские и пехотные офицеры. Одни спали, другие разговаривали, сидя на каком-то ящике и лафете крепостной пушки; третьи,
составляя самую большую и шумную группу за сводом, сидели на полу, на двух разостланных бурках, пили портер и играли в карты.
— Да, пожил я, почудил, а — мало! Песня эта — не моя, ее
составил один учитель семинарии, как бишь его звали, покойника? Забыл. Жили мы с ним приятелями. Холостой. Спился и — помер, обморозился. Сколько
народу спилось на моей памяти — сосчитать трудно! Ты не пьешь? Не пей, погоди. Дедушку часто видишь? Невеселый старичок. С ума будто сходит.
7-го октября.
Составили проект нашему обществу, но утверждения оному еще нет, а зато пишут, что винный откупщик жаловался министру на проповедников, что они не допускают
народ пить. Ах ты, дерзкая каналья! Еще жаловаться смеет, да еще и министру!..
Очень много было говорено по случаю моей книги о том, как я неправильно толкую те и другие места Евангелия, о том, как я заблуждаюсь, не признавая троицы, искупления и бессмертия души; говорено было очень многое, но только не то одно, что для всякого христианина
составляет главный, существенный вопрос жизни: как соединить ясно выраженное в словах учителя и в сердце каждого из нас учение о прощении, смирении, отречении и любви ко всем: к ближним и к врагам, с требованием военного насилия над людьми своего или чужого
народа.
Подкупленные чиновники эти от высших министров до низших писцов,
составляя одну неразрывную сеть людей, связанных одним и тем же интересом кормления себя трудами
народа, тем более обогащаемые, чем покорнее они исполняют волю правительств, всегда и везде, не останавливаясь ни перед какими средствами, во всех отраслях деятельностей отстаивают словом и делом правительственное насилие, на котором и основано их благосостояние.
Если огромные богатства, накопленные рабочими, считаются принадлежащими не всем, а исключительным лицам; если власть собирать подати с труда и употреблять эти деньги, на что они это найдут нужным, предоставлена некоторым людям; если стачкам рабочих противодействуется, а стачки капиталистов поощряются; если некоторым людям предоставляется избирать способ религиозного и гражданского обучения и воспитания детей; если некоторым лицам предоставлено право
составлять законы, которым все должны подчиняться, и распоряжаться имуществом и жизнью людей, — то всё это происходит не потому, что
народ этого хочет и что так естественно должно быть, а потому, что этого для своих выгод хотят правительства и правящие классы и посредством физического насилия над телами людей устанавливают это.
Сущность общественного жизнепонимания состоит в перенесении смысла своей личной жизни в жизнь совокупности личностей: племени, семьи, рода, государства. Перенесение это совершалось и совершается легко и естественно в первых своих формах, в перенесении смысла жизни из своей личности в племя, семью. Перенесение же в род или
народ уже труднее и требует особенного воспитания для этого; перенесение же сознания в государство уже
составляет предел такого перенесения.
Внушение
народу этих чуждых ему, отжитых и не имеющих уже никакого смысла для людей нашего времени формул византийского духовенства о троице, о божией матери, о таинствах, о благодати и т. п.
составляет одну часть деятельности русской церкви; другую часть ее деятельности
составляет деятельность поддержания идолопоклонства в самом прямом смысле этого слова: почитания святых мощей, икон, принесения им жертв и ожидания от них исполнения желаний.
B-17-x, ввиду того, что: 1) цель, преследуемая всеми обществами мира, состоит в установлении юридического порядка между
народами; что 2) нейтрализация путем международных договоров
составляет шаг к такому юридическому положению и к уменьшению числа стран, в которых будет возможна война, — конгресс предложил расширить правила о нейтрализации и выразил желание, чтобы все договоры о нейтрализации, уже существующие в настоящее время, оставались и вперед в силе или, в случае нужды, были дополнены в том смысле, чтобы нейтралитет был распространен на всё государство или чтобы были уничтожены крепости, представляющие для всякого нейтралитета скорее опасность, чем ручательство.
— Нет, Иван Андреич, неправда! Он и люди его толка — против глупости, злобы и жадности человечьей! Это люди — хорошие, да; им бы вот не пришло в голову позвать человека, чтобы незаметно подпоить да высмеять его; время своё они тратят не на игру в карты, на питьё да на еду, а на чтение добрых и полезных книг о несчастном нашем российском государстве и о жизни
народа; в книгах же доказывается, отчего жизнь плоха и как
составить её лучше…
А пришло другое время, он отметил: «Силу копят не умом, а дубьём да рублём», «Не суй бороду близко городу» — замечаете: как будто два
народа составляли эти речения, один — смелый, умный, а другой — хитроват, но как будто пришиблен и немножко подхалим.
Даже если принять, что они
составляют один и тот же
народ с азовскими казаками, то и о сих последних, как пишет г. Карамзин, [См. Истор. Рос. государства, том 6, примеч.
В самом деле, все многолюдное собрание
народа составляло в эту минуту одно благочестивое семейство; не слышно было громких восклицаний: проливая слезы ра-дости и умиления, как в светлый день Христов, все с братской любовию обнимали друг друга…
Входя на лестницу, он оглянулся назад: вокруг всей ограды, подле пылающих костров, сидели кучами вооруженные люди; их неистовые восклицания, буйные разговоры, зверский хохот, с коим они указывали по временам на виселицу, вокруг которой разведены были также огни и толпился
народ, — все это вместе
составляло картину столь отвратительную, что Юрий невольно содрогнулся и поспешил вслед за дьячком войти во внутренность церкви.
Они
составили заговор, чтобы отнять у царя власть, заменить существующий, добрый русский порядок жизни другим, взятым у иностранных государств, вредным для русского
народа.
— Нет, это не он один, а и более высшие сословия. Ты посмотри когда-нибудь по большим праздникам, какая толпа рвется к подъездам разных начальствующих лиц… Рабство и холопство — это скрывать нечего —
составляют главную черту, или, как другие говорят, главную мудрость русского
народа.
Наташа. Там, говорят, поскорее нужно
составить общество для помощи погорельцам. Что ж? Прекрасная мысль. Вообще нужно помогать бедным людям, это обязанность богатых. Бобик и Софочка спят себе, спят как ни в чем не бывало. У нас так много
народу везде, куда ни пойдешь, полон дом. Теперь в городе инфлюэнца, боюсь, как бы не захватили дети.
На стойбище сбилось
народу до двух тысяч. Тут были и киргизы, и башкиры, и казаки, и разные воровские русские люди, укрывавшиеся в орде и по казачьим станицам. Не было только женщин и детей, потому что весь этот сброд
составлял передовой отряд. Пленников привязали к коновязям, обыскали и стали добывать языка: кто? откуда? и т. д. Арефа отрывисто рассказал свою историю, а Гарусов начал путаться и возбудил общее подозрение.
«Россия не уступала ни одному благоустроенному государству в том, что
составляет главную пружину благоденствия общественного», — говорит он в другом месте и тотчас же, в собственном изложении, доказывает нам «тягостное положение России», бедствия, недовольство, ропот
народа и прочее.
Наш
народ набожный, к церкви божией рачительный и по всему этому
народ в свою меру художественный: благолепие церковное и стройное «органистое» пение
составляют для него одно из самых высоких и самых чистых его наслаждений.
Ученые в Германии похожи на касту жрецов в Египте: они
составляют особый
народ, в руках которого лежит дело общественного воспитания, общественного мышления, леченья, ученья и пр.
Я воображаю сии едва вообразимые пространства со всеми их жителями, и думаю: «Екатерина, подобно Божеству, согласила все словом Своим; отдаленные берега Ледовитого моря представляют тот же государственный порядок, которому на берегах величественной Волги или Невы удивляемся;
народы столь различные правятся единым уставом; части, столь несходные, всеобщим «Учреждением» Монархини приведены в целое, и бесчисленные страны Российские
составили разные семейства единого отечества!» Сия мысль восхищает дух мой!
Сии любимцы Неба, рассеянные в пространствах времен, подобны солнцам, влекущим за собою планетные системы: они решают судьбу человечества, определяют путь его; неизъяснимою силою влекут миллионы людей к некоторой угодной Провидению цели; творят и разрушают царства; образуют эпохи, которых все другие бывают только следствием; они, так сказать,
составляют цепь в необозримости веков, подают руку один другому, и жизнь их есть История
народов.
И два ума, два характера, столь между собою различные,
составляют впоследствии удивительную гармонию для счастия
народа Российского!
Но сам
народ глуп, груб, безнравствен, подл и потому противодействия
составить не может.
Следовательно, истории
народа по данным летописным
составить было невозможно, если человек не умел, как говорится, читать между строк.
Мы можем держаться только потому, что под нами есть твердая почва — настоящий русский
народ; а сами по себе мы
составляем совершенно неприметную частичку великого русского
народа.
Сбежался
народ, акт
составили, в тюрьму, — в тюрьме три года продержали и к плетям, да к ссылке присудили.
Народ — то есть не ваш лакей, и не ваш дворник, и не мастеровой, а тот
народ, что
составляет всю Россию, — темный мужик, троглодит, пещерный человек!
Кроме Аннушки, пришла ещё девица — Таня, как назвал её молодой человек в пиджаке, не то ремесленник-«чистяк», не то мелкий приказчик. Они уселись к окну, а Аннушка, гармонист, Тихон Павлович, безрукий и Костя
составили группу у стола. Там, в большой комнате,
народу набралось много, гудел могучий, пьяный шум.
Но мы можем здесь еще раз обратить внимание читателей на мысль, развитие которой
составляет главную задачу этой статьи, — мысль о том, что
народ способен ко всевозможным возвышенным чувствам и поступкам наравне с людьми всякого другого сословия [, если еще не больше,] и что следует строго различать в нем последствия внешнего гнета от его внутренних и естественных стремлений, которые совсем не заглохли, как многие думают.
Смирение, покорность, терпение, самопожертвование и прочие свойства, воспеваемые в нашем
народе профессором Шевыревым, Тертием Филипповым и другими славянофилами того же закала,
составляют жалкое и безобразное искажение этого прекрасного свойства деликатности.
Но, пожалуй, [ставьте их куда] угодно, факты докажут вам, что такие лица, как Маша и Федя, далеко не
составляют исключения в массе русского
народа.
Идеала лично самостоятельной деятельности не достиг еще ни один
народ, и немного есть
народов, в которых сознательно развитые личности не
составляют исключения.
И это внезапное, коренное изменение во внутреннем быте
народа составляет новое затруднение для того, кто хочет взять предметом романа жизнь допетровской Руси.
И стали боголюбивые старцы и пречестные матери во дни, старым празднествам уреченные, являться на Светлый Яр с книгами, с крестами, с иконами… Стали на берегах озера читать псалтырь и петь каноны,
составили Китежский «Летописец» и стали читать его
народу, приходившему справлять Ярилины праздники. И на тех келейных сходбищах иные огни затеплились — в ночь на день Аграфены Купальницы стали подвешивать к дубам лампады, лепить восковые свечи, по сучьям иконы развешивать…
Жизнь всех людей нашего времени такова, что девятьсот девяносто девять тысячных всего
народа постоянно заняты физическим трудом и не имеют ни времени, ни возможности заниматься науками и искусствами. Одна же тысячная этого
народа, живущая, освободивши себя от физического труда,
составила соответствующие своим требованиям науку и искусство. Спрашивается: каковы по своему качеству должны быть наука и искусство, возникшие при таких условиях?
Старые системы, старые общества, всё, что
составляло старый мир, уже разрушается, — и
народы живут теперь среди развалин в ужасе и страдании.
Кто хотел бы
составлять себе представление о деревенском голоде, бывшем в сороковом году, по тем явлениям, какие можно было наблюдать прошлой зимой, 1892 года, когда народные страдания были облегчаемы дружными усилиями разумных и добрых людей, тот получил бы очень неверное понятие о том, как страдал
народ при тех порядках беспомощия, о которых вспомянул генерал Мальцев.
«В каждой волости, равно в городе, — продолжал Шишкин, —
народ избирает четырех, пользующихся его доверием человек, которые, собравшись в уездном городе, изберут совокупно уездного старшину и прочие уездные власти. Четыре депутата от каждого уезда, собравшись в губернский город, изберут губернского старшину и прочие губернские власти. Депутаты от каждой губернии, призванные в Москву,
составят Государственный Совет, который с Нашею помощью будет управлять всею Русскою землею. Такова Монаршая воля Наша».