Неточные совпадения
Он слышал, как его лошади жевали сено, потом как хозяин со старшим малым
собирался и уехал в ночное; потом слышал, как
солдат укладывался спать с другой стороны сарая с племянником, маленьким сыном хозяина; слышал, как мальчик тоненьким голоском сообщил дяде свое впечатление о собаках, которые казались мальчику страшными и огромными; потом как мальчик расспрашивал, кого будут ловить эти собаки, и как
солдат хриплым и сонным голосом говорил ему, что завтра охотники пойдут в болото и будут палить из ружей, и как потом, чтоб отделаться от вопросов мальчика, он сказал: «Спи, Васька, спи, а то смотри», и скоро сам захрапел, и всё затихло; только слышно было ржание лошадей и каркание бекаса.
Мы
собрались опять. Иван Кузмич в присутствии жены прочел нам воззвание Пугачева, писанное каким-нибудь полуграмотным казаком. Разбойник объявлял о своем намерении идти на нашу крепость; приглашал казаков и
солдат в свою шайку, а командиров увещевал не супротивляться, угрожая казнию в противном случае. Воззвание написано было в грубых, но сильных выражениях и должно было произвести опасное впечатление на умы простых людей.
Лицом к
солдатам стоял офицер, спина его крест-накрест связана ремнями, размахивая синенькой полоской обнаженной шашки, указывая ею в сторону Зимнего дворца, он, казалось,
собирался перепрыгнуть через
солдат, другой офицер, чернобородый, в белых перчатках, стоял лицом к Самгину, раскуривая папиросу, вспыхивали спички, освещая его глаза.
Старовер с пренебрежением плюнул и стал укладываться на ночь. Я распрощался с ним и пошел к своему биваку. У огня с
солдатами сидел Дерсу. Взглянув на него, я сразу увидел, что он куда-то
собирается.
— Ишь печальник нашелся! — продолжает поучать Анна Павловна, — уж не на все ли четыре стороны тебя отпустить? Сделай милость, воруй, голубчик, поджигай, грабь! Вот ужо в городе тебе покажут… Скажите на милость! целое утро словно в котле кипела, только что отдохнуть
собралась — не тут-то было!
солдата нелегкая принесла, с ним валандаться изволь! Прочь с моих глаз… поганец! Уведите его да накормите, а не то еще издохнет, чего доброго! А часам к девяти приготовить подводу — и с богом!
Предварительно Петр Елисеич съездил на Самосадку, чтобы там приготовить все, а потом уже начались серьезные сборы. Домнушка как-то выпросилась у своего
солдата и прибежала в господский дом помогать «
собираться». Она горько оплакивала уезжавших на Самосадку, точно провожала их на смерть. Из прежней прислуги у Мухина оставалась одна Катря, попрежнему «на горничном положении». Тишка поступал «в молодцы» к Груздеву. Таисья, конечно, была тоже на месте действия и управлялась вместе с Домнушкой.
Вместе с Самоварником
солдат пробрался на фабрику и осмотрел все с таким вниманием, точно
собирался ее по меньшей мере купить. С фабрики он отправился на Крутяш.
— Заколу! — кричал татарин испуганно и злобно и с глазами, налившимися кровью, нервно совал штыком во всякого, кто к нему приближался. Вокруг него
собралась кучка
солдат, обрадовавшихся смешному приключению и минутному роздыху в надоевшем ученье.
У всех нервы напряглись до последней степени. В офицерском собрании во время обедов и ужинов все чаще и чаще вспыхивали нелепые споры, беспричинные обиды, ссоры.
Солдаты осунулись и глядели идиотами. В редкие минуты отдыха из палаток не слышалось ни шуток, ни смеха. Однако их все-таки заставляли по вечерам, после переклички, веселиться. И они,
собравшись в кружок, с безучастными лицами равнодушно гаркали...
По двору быстро разбежался тревожный говор, что Сидоров убит. Около крыльца
собрались люди, смотрели на
солдата, неподвижно растянувшегося через порог из кухни в сени головой; шептали, что надо позвать полицию, но никто не звал и никто не решался дотронуться до
солдата.
Не то что в них нет той совести, которая запрещает им делать то, что они
собираются делать, как ее, такой совести, не было в людях даже 400, 300, 200, 100 лет тому назад, — сжигавших на кострах, пытавших, засекавших людей; она есть во всех этих людях, но только она усыплена в них; в одних — в начальствующих, в тех, которые находятся в исключительно выгодных положениях, — самовнушением, как называют это психиатры; в других, в исполнителях, в
солдатах, — прямым, сознательным внушением, гипнотизацией, производимой высшими классами.
И вот завтра его порют. Утром мы
собрались во второй батальон на конфирмацию.
Солдаты выстроены в каре, — оставлено только место для прохода. Посередине две кучи длинных березовых розог, перевязанных пучками. Придут офицеры, взглянут на розги и выйдут из казармы на крыльцо. Пришел и Шептун. Сутуловатый, приземистый, исподлобья взглянул он своими неподвижными рыбьими глазами на строй, подошел к розгам, взял пучок, свистнул им два раза в воздухе и, бережно положив, прошел в фельдфебельскую канцелярию.
Мы выбежали, не одеваясь. Глядим, вдали в море какие-то два пятнышка. Около нашего балагана
собрались солдаты.
В пластунских секретах, под самой неприятельской цепью, когда я
собирался снять противника, мне вспоминались солдаты-статисты, которые в «Хижине дяди Тома» сняли парики из вязанки, думая, что шапки.
Задыхаясь от боли и досады, я
собирался уже укусить за ногу этого злодея; но он закричал: «Repliez — vous!» [Отступайте! (франц.)] — отскочил назад, в один миг исчез вместе с своими
солдатами; и я успел только заметить при свете выстрелов, что этот крикун был в богатом гусарском мундире.
Рассыпанные меж кустов и по полю стрелки стали
сбираться вокруг барабанщика, и Зарядьев, несмотря на сильный неприятельский огонь, командуя как на ученье, свернул человек четыреста оставшихся
солдат в небольшую колонну.
— Она хозяйке должна была, — возразил я, все более и более подзадориваясь спором, — и до самого почти конца ей служила, хоть и в чахотке была. Извозчики кругом говорили с
солдатами, рассказывали это. Верно, ее знакомые бывшие. Смеялись. Еще в кабаке ее помянуть
собирались. (Я и тут много приврал.)
Вечерами, по субботам, у нашей лавки
собиралось все больше народа — и неизбежно — старик Суслов, Баринов, кузнец Кротов, Мигун. Сидят и задумчиво беседуют. Уйдут одни, являются другие, и так — почти до полуночи. Иногда скандалят пьяные, чаще других
солдат Костин, человек одноглазый и без двух пальцев на левой руке. Засучив рукава, размахивая кулаками, он подходит к лавке шагом бойцового петуха и орет натужно, хрипло...
Через несколько дней мы пришли в Александрию, где
собралось очень много войск. Еще сходя с высокой горы, мы видели огромное пространство, пестревшее белыми палатками, черными фигурами людей, длинными коновязями и блестевшими кое-где рядами медных пушек и зеленых лафетов и ящиков. По улице города ходили целые толпы офицеров и
солдат.
Солдат не имел в себе ничего щегольского, молодецкого или геройского; каждый был больше похож на простого мужика, только ружье да сумка с патронами показывали, что этот мужик
собрался на войну.
Буланин только что
собирался с новенькой сетью и с верным Савкою идти на перепелов… Внезапно разбуженный этими пронзительными звуками, он испуганно вскочил на кровати и раскрыл глаза. Над самой его головой стоял огромный, рыжий, веснушчатый
солдат и, приложив к губам блестящую медную трубу, весь красный от натуги, с раздутыми щеками и напряженной шеей, играл какой-то оглушительный и однообразный мотив.
Как мы
собираемся уехать, а тут полковник подписал какую-то бумажку и, отдав ее Тумакову, сказал нам:"Ну, молодцы! поздравляю вас царскими
солдатами!
И тотчас на хозяина — пряча руки за спину, в карманы, за гашники — полезли Пашка,
солдат, тихий мужик Лаптев, варщик Никита, все они высовывали головы вперед, точно
собираясь бодаться, и все, вперебой, неестественно громко кричали...
Расчет я взял в субботу, а утром воскресенья ребята устроили мне проводы: в грязненьком, но уютном трактире
собрались Шатунов, Артем, Цыган, тихий Лаптев,
солдат, варщик Никита и Ванок Уланов в люстриновых — навыпуск — брюках за девять гривен и в отчаянно пестром жилете со стеклянными пуговицами поверх новой рубахи розового ситца.
Нынче, говорит, батька тебя женить
собирается; ты, говорит, не женись, лучше в
солдаты ступай, а не женись!» — «Что же, говорю, мамонька, я такой за обсевок в поле?» — «Так, говорит, против тебя здесь девки нет, да и я твоей хозяйки любить не стану».
— Погоди! Еще неизвестно, что будет. Властные люди города стали часто
собираться вместе, тайно беседуя о чем-то, и наконец обывателям стало известно, что отец Исаия скажет за поздней обедней проповедь, которая объяснит все тревоги и рассеет их, что Штрехель устроит в «Лиссабоне» какой-то особенный спектакль, а исправник потребует из губернии трех полицейских, если же можно, то и
солдат.
Собрались поговорить о Гнедом: больше месяца после собрания в землянке прошло, и всё не пил
солдат, а в последнее воскресенье хватил горькой слезы и устроил скандал: пошёл по улице, как бездомный храбрый пёс, изругал Скорнякова, Астахова, и отвезли его в волость под арест.
Солдаты, составив ружья, бросились к ручью; батальонный командир сел в тени, на барабан, и, выразив на полном лице степень своего чина, с некоторыми офицерами расположился закусывать; капитан лег на траве под ротной повозкой; храбрый поручик Розенкранц и еще несколько молодых офицеров, поместясь на разостланных бурках,
собрались кутить, как то заметно было по расставленным около них фляжкам и бутылкам и по особенному одушевлению песенников, которые, стоя полукругом перед ними, с присвистом играли плясовую кавказскую песню на голос лезгинки...
Солдаты распихивали учеников, а те вновь
собирались и тупо лезли под ноги, и это продолжалось до тех пор, пока не овладела
солдатами презрительная ярость.
Чуть встало солнце, нас подняли.
Солдаты, кряхтя и зевая, вставали. Было холодно; большинство, продрогнув, тряслось как в лихорадке. Роты
собрались у фонтана, и оба наши батальона (2, и 3) двинулись к горе.
Пошел он к полковнику, выправил отпуск, простился с товарищами, поставил своим
солдатам четыре ведра водки на прощанье и
собрался ехать.
Дело было летом.
Собрались на зорьке обозы за крепость, вышли провожатые
солдаты и тронулись по дороге. Жилин ехал верхом, а телега с его вещами шла в обозе.
Узнали его офицеры, повезли в крепость. Обрадовались
солдаты, товарищи
собрались к Жилину.
— А что ж? Долго ли нашему брату, солдату-то старому, в поход
собраться! Дело привычное!
Между тем студенты снова
собрались на университетском дворе. Когда они подходили к цели своего путешествия, то увидели, что на площади, между университетом и академией, уже был отряд жандармов. За университетом тоже стояли
солдаты, спешно вызванные из казарм Финляндского полка.
— Добровольцы по всем дорогам уходят в Феодосию, а оттуда в Керчь. В городе полная анархия. Офицеры все забирают в магазинах, не платя,
солдаты врываются в квартиры и грабят. Говорят,
собираются устроить резню в тюрьмах. Рабочие уже выбрали тайный революционный комитет, чтобы взять власть в свои руки.
На привале или в лагере вокруг Чикина всегда
собирался кружок молодых
солдат, с которыми он или затевал «Фильку» [Солдатская игра в карты.
Тот, пожилой, воспользовался минутой и убежал, легкой трусцою он отбежал к решетке бульвара и присел на корточки, как будто прятался. Настоящее животное не могло бы поступить так глупо, так безумно. Но
солдат рассвирепел. Я видел, как он подошел вплотную, нагнулся и, перебросив ружье в левую руку, правой чмякнул по чему-то мягкому и плоскому. И еще.
Собирался народ. Послышался смех, крики…
Жадно ловились все известия из Вашингтона.
Солдаты ежедневно ходили на станции покупать номера «Вестника Маньчжурских Армий». Посредничество Рузвельта принято, уполномоченные России и Японии
собираются съехаться… И вдруг приказ Линевича, в котором он приводит царскую к нему телеграмму: «Твердо надеюсь на доблестные свои войска, что в конце концов они с помощью божиею одолеют все препятствия и приведут войну к благополучному для России окончанию».
Обучение
солдат шло непрерывно. Часто в полночь, в самый жестокий мороз он приказывал бить тревогу, и полк его должен был
собираться в несколько минут. Иногда тревога делалась как бы для отражения неприятеля, в другой раз для нечаянного нападения на него, и Суворов сам вел полк ночью через леса, в которых не было и следа дороги, заставляя
солдат в походе стрелять в цель, рассыпаться в разные стороны, нападать бегом и атаковать штыками в сомкнутом фронте.
Человечек с ноготок, дрянцо, а все эти пожарные, генералы,
солдаты, народ
собрались будто по твоей команде.
Но, как скоро увидел, что цирюльник
собирался брить ему бороду, он начал бороться с
солдатами, проклинал всех, ревел и, наконец, умолял лучше умертвить его.
— Кого ж ты, ваше благородие, с нею крестить-то
собираешься? — спросили два молодых
солдата Преображенского полка.
22 октября 1794 года русские войска расположились в виду Праги, укрепленного предместья Варшавы. Запылали костры, и
солдаты,
собравшись в кучки, спокойно говорили о близком часе, в который многим из них придется предстать перед престолом Всевышнего.
На вечере у полкового командира, где в промежутках между роберами
собрались все у чайного стола, разговор зашел об отказавшемся
солдате. Полковой командир определенно выразил свое мнение о том, что причина всего — необразованность: нахватаются всяких понятий, а не знают, что к чему, и выходят такие несообразности.
В избе, мимо которой проходили
солдаты,
собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице-короля и захватить его.
9-го мая, на день св. Николая Угодника, происходило разрушение деевской часовни. Зрелище было страшное и непристойное, и к сему же как на зло железный крест с купольного фонаря сорвался и повис на цепях, а будучи понуждаем баграми к падению, упал внезапно и проломил пожарному
солдату голову, отчего тот здесь же и помер. Вечером к молельной
собрался народ, и их, и наш церковный, и много горестно плакали.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и
солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять
собирались и бранили друг друга за напрасный страх.