Неточные совпадения
Когда Левин со Степаном Аркадьичем пришли в избу мужика, у которого всегда останавливался Левин, Весловский уже был там. Он сидел в средине избы и, держась обеими руками зa лавку, с которой его стаскивал
солдат, брат хозяйки, за облитые тиной сапоги,
смеялся своим заразительно-веселым смехом.
— Можете себе представить, мы чуть было не раздавили двух
солдат, — тотчас же начала она рассказывать, подмигивая, улыбаясь и назад отдергивая свой хвост, который она сразу слишком перекинула в одну сторону. — Я ехала с Васькой… Ах, да, вы не знакомы. — И она, назвав его фамилию, представила молодого человека и, покраснев, звучно
засмеялась своей ошибке, то есть тому, что она незнакомой назвала его Васькой.
— В общем настроение добродушное, хотя люди голодны, но дышат легко, охотно
смеются, мрачных ликов не видно, преобладают деловитые. Вообще начали… круто. Ораторы везде убеждают, что «отечество в опасности», «сила — в единении» — и даже покрикивают «долой царя!»
Солдаты — раненые — выступают, говорят против войны, и весьма зажигательно. Весьма.
Сотни рук встретили ее аплодисментами, криками; стройная, гибкая, в коротенькой до колен юбке, она тоже что-то кричала,
смеялась, подмигивала в боковую ложу,
солдат шаркал ногами, кланялся, посылал кому-то воздушные поцелуи, — пронзительно взвизгнув, женщина схватила его, и они, в профиль к публике, делая на сцене дугу, начали отчаянно плясать матчиш.
— Та м люди много, — начал он. — Китайцы,
солдаты… Понимай нету,
смеяться будут — мешай.
Дерсу
смеялся и подтрунивал над
солдатами.
Молчать, не
смеяться, да и не плакать, а отвечать по данной форме, без похвалы и осуждения, без веселья, да и без печали — это идеал, до которого деспотизм хочет довести подданных и довел
солдат, — но какими средствами? А вот я вам расскажу.
— На два магазина расторговался наш
солдат, —
смеялись старые базарные сидельцы. — Что хочешь — того просишь.
Сзади матери был огород, впереди кладбище, а направо, саженях в десяти, тюрьма. Около кладбища
солдат гонял на корде лошадь, а другой, стоя рядом с ним, громко топал в землю ногами, кричал, свистел и
смеялся. Больше никого не было около тюрьмы.
Солдаты идут сзади меня, смотрят мне в спину и
смеются, и подталкивают друг друга локтями.
— Кафтан бун, — говорит бойкий
солдат, рассматривая шитые полы зуава, и опять
смеются.
— Рус бун, — говорит
солдат в розовой рубашке, причем присутствующие покатываются со смеху. — Франсе нет бун, бонжур, мусье, — говорит
солдат в розовой рубашке, сразу уж выпуская весь свой заряд знаний языка, и треплет француза по животу и
смеется. Французы тоже
смеются.
Публика
засмеялась громче. Было ясно: никто не верит, что
солдат может зарезаться, — не верил и я, а Смурый, мельком взглянув на него, стал толкать людей своим животом, приговаривая...
В такие вечера — книги не помогали, и тогда мы с Павлом старались развлечь людей своими средствами: мазали рожи себе сажей, красками, украшались пенькой и, разыгрывая разные комедии, сочиненные нами, героически боролись со скукой, заставляя людей
смеяться. Вспомнив «Предание о том, как
солдат спас Петра Великого», я изложил эту книжку в разговорной форме, мы влезали на полати к Давидову и лицедействовали там, весело срубая головы воображаемым шведам; публика — хохотала.
— Кто, черт,
смеется? — спросил
солдат, тупо глядя на меня. — Как ты
смеешься? Меня убили навсегда…
Когда я объяснил
солдату, над чем
смеются, он быстро нащупал ложку, оторвал ее, бросил на пол, раздавил ногой и — вцепился в мои волосы обеими руками; мы начали драться, к великому удовольствию публики, тотчас окружившей нас.
Уже светало. На песчаном обрыве выше пристани обозначился мощный сосновый лес. В гору, к лесу, шли бабы,
смеялись и пели, подвывая; вооруженные длинными носилками, они были похожи на
солдат.
— Это они с тебя
смеются, что у тебя рожа набок, — сказал тонкий хохлацкий голос четвертого
солдата.
— И я говорю, — подхватил пьяный Ергушов,
смеясь. — Гостей-то что! — прибавил он, указывая на проходившего
солдата. — Водка хороша солдатская, люблю!
Смеется, ликует, глядя на улыбающихся
солдат. Одного не выносил Ярилов — это если на заданный вопрос
солдат молчал!
На вечернем учении повторилось то же. Рота поняла, в чем дело. Велиткин пришел с ученья туча тучей, лег на нары лицом в соломенную подушку и на ужин не ходил.
Солдаты шептались, но никто ему не сказал слова. Дело начальства наказывать, а
смеяться над бедой грех — такие были старые солдатские традиции. Был у нас барабанщик, невзрачный и злополучный с виду, еврей Шлема Финкельштейн. Его перевели к нам из пятой роты, где над ним издевались командир и фельдфебель, а здесь его приняли как товарища.
Солдат тихонько
засмеялся, и, отвечая его смеху, где-то близко всплеснула вода; оба молча насторожились, вытянув шеи к морю, а от берега кольцами уходила тихая рябь.
По улице маленького городка пестрым потоком льется празднично одетая толпа — тут весь город, рабочие,
солдаты, буржуа, священники, администраторы, рыбаки, — все возбуждены весенним хмелем, говорят громко, много
смеются, поют, и все — как одно здоровое тело — насыщены радостью жить.
Я слышал, как сестра разговаривала с
солдатом и весело
смеялась. Потом она, лежа, ела булку и говорила мне...
Через несколько минут отряд французских драгун проехал по большой дороге, которая была шагах в десяти от наших путешественников.
Солдаты громко разговаривали между собою; офицеры
смеялись; но раза два что-то похожее на проклятия, предметом которых, кажется, была не Россия, долетело до ушей Зарецкого.
Эти слова заставили Охоню задрожать — не боялась она ни
солдат, ни воеводы, а тут испугалась. Белоус так страшно посмотрел на нее, а сам
смеется. Его сейчас же увели куда-то в другое подземелье, где приковал его к стене сам Кильмяк, пользовавшийся у воеводы безграничным доверием. На железном пруте остались башкир Аблай да слепец Брехун, которых и увели на старое место. Когда их подводили к двери, Брехун повернул свое неподвижное лицо и сказал воеводе...
— Она хозяйке должна была, — возразил я, все более и более подзадориваясь спором, — и до самого почти конца ей служила, хоть и в чахотке была. Извозчики кругом говорили с
солдатами, рассказывали это. Верно, ее знакомые бывшие.
Смеялись. Еще в кабаке ее помянуть собирались. (Я и тут много приврал.)
У нас многие
смеялись;
солдатам восьмой роты было не до смеха: лица у многих посинели не от одного холода.
— Я всё могу понять. Брат пропал — это бывает в
солдатах. И сестрино дело — не редкое. А зачем этого человека до крови замучили, этого не могу понять. Я за ним, как собака, побегу, куда велит. Он меня зовёт «земля»… «Земля», — говорит, — и
смеётся. И что его всегда мучают, это мне — нож!
— Теперь — опоздал! —
смеется Титов. — Сразу — не постригут, а послушника — возьмут в
солдаты. Нет, Матвей, кроме денег, ничем судьбу не подкупишь!
Надя (ходит по комнате). Семнадцать человек! Там, у ворот, плачут жены… а
солдаты толкают их,
смеются! Скажите
солдатам, чтобы они хоть вели себя прилично!
Эта выходка была совершенно неожиданна. Козлиный голосок остяка так смешно подражал могучим окрикам Якова, все это в общем представляло столь жалкую и смешную пародию, что его благородие расхохотался. За его благородием захохотала вся «поверка».
Смеялся старичок-помощник, моргая подслеповатыми глазками, грохотал толстяк офицер, сотрясаясь тучными телесами, хихикала тюремная крыса, улыбка шевелила длинные усы Михеича,
смеялись в бороду
солдаты, вытянувшись в струнку и держа ружья к ноге…
Вытирает с лица кровь и грозит кулаком
солдату, который оборачивается,
смеясь, и показывает на него другим. Ищет зачем-то Фому — но ни его, ни одного из учеников нет в толпе провожающих. Снова чувствует усталость и тяжело передвигает ноги, внимательно разглядывая острые, белые, рассыпающиеся камешки.
Заговорил Абдул-Мурат, и все показывает на Жилина, и
смеется, и приговаривает: «
солдат урус, корошо урус».
Впереди шли
солдаты, сзади четыре колодника в цепях. У двух колодников в руках были длинные железные крючья и у двух дубины. Перед нашими воротами один колодник крючком зацепил дворную собачонку, притянул ее на середину улицы, а другой колодник стал бить ее дубиной. Собачонка визжала ужасно, а колодники кричали что-то и
смеялись. Колодник с крючком перевернул собачонку, и когда увидал, что она издохла, он вынул крючок и стал оглядываться, нет ли еще собаки.
Солдат пошел со мной, да так скоро, что я бегом за ним не поспевал. Вот пришли мы в свой дом.
Солдат помолился богу и говорит: «Здравствуйте!» Потом разделся, сел на конник и стал оглядывать избу и говорит: «Что ж, у вас семьи только-то?» Мать оробела и ничего не говорит, только смотрит на
солдата. Он и говорит: «Где ж матушка?» — а сам заплакал. Тут мать подбежала к отцу и стала его целовать. И я тоже взлез к нему на колени и стал его обшаривать руками. А он перестал плакать и стал
смеяться.
Солдаты сдержанно
засмеялись на эту шутку и тут же осеклись и вскочили, увидя приближающегося к ним Любавина.
— А вам так нужно: «Ах, милосливая государыня! Наше вам нижайшее! Позвольте ручку поцеловать!» —
Солдаты на скамейке
засмеялись. — Прошло времечко!
Большого роста, еще не старый, с обличьем
солдата, в бородке, под гребенку остриженный, он то и дело
смеялся и рассуждал за работой; в свободные от работы часы ходил подбоченясь развалистой поступью, туда и сюда, в поля, на гумно, в другие мастерские, вызывался молотить, или веять, или косить, смотря в какую пору. Он же исправлял и всякие починки по тележной части.
Смеется солдат, глаза, как у сытого кота, к ушам тянутся.
— Ну, а кабы опросил, разве бы кто сказал?.. У нас раз было на опросе претензий. Спрашивает нас генерал: «Всем довольны?» — Так точно, ваше превосходительство! — «Пищу хорошую получаете?» — Так точно! — «Кофей сегодня все пили?» — Так точно! — Генерал смотрит,
смеется: — «Какой же это вы сегодня кофей пили?» Известное дело,
солдат на все: «так точно!» — больше ничего.
Пришло 27 января. Мира, конечно, нет. Мы
смеемся, напоминаем
солдатам об их вещем кромце. Они конфузятся и чешут за ухом.
Солдат читал, другие слушали и
смеялись.
Солдаты почтительно выслушивали, а глаза их
смеялись. Между собою
солдаты говорили...
Солдат взглянул,
засмеялся и хлестнул лошадей.
Сияло солнце, сверкал снег.
Солдаты инстинктивно жались ближе к повозкам. Проводник в меховом треухе молча шагал впереди обоза, опираясь на длинную палку и все
смеясь чему-то своими наглыми, выпуклыми глазами.
Солдаты читали телеграмму и враждебно
смеялись...
Часто они разыгрывали свои реквизиции по очень тонким и хитрым планам. Однажды мы долго стояли у небольшой станции. Худой, высокий и испитой хохол Кучеренко, остряк нашей команды, дурачился на полянке у поезда. Он напялил на себя какую-то рогожу, шатался, изображая пьяного.
Солдат,
смеясь, столкнул его в канаву. Кучеренко повозился там и полез назад; за собою он сосредоточенно тащил погнутый и ржавый железный цилиндр из-под печки.
Все лицо и голова
солдата были в красных полосах и кровоподтеках.
Солдат был чрезвычайно дельный, честный и дисциплинированный. Мера терпения смотрителя переполнилась. Он возмутился и подал на графа рапорт с изложением всех обстоятельств. Заварилась новая каша, было назначено расследование. Граф
смеялся в глаза смотрителю и говорил...
Пьер посмотрел на
солдата и вспомнил о том, как этот
солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как
смеялись над ним.